Алексей ХАЛЬЗОВ: Здоровые нас не понимают
Инвалидность - это и у нас не страшно и не тяжело
Инвалидов сегодня все чаще на европейский манер называют людьми с ограниченными возможностями здоровья. Убеждая таким образом окружающих, что инвалидность - это и у нас не страшно и не тяжело. А как на самом деле? Мы говорим об этом с 42-летним Алексеем ХАЛЬЗОВЫМ, чье здоровье с детства ограничил диагноз ДЦП. - Как в советское время проходила реабилитация детей с ДЦП? И как она проходит сейчас, в век новых технологий и современной медицины? - Я перенёс три операции, благодаря которым смог встать на костыли. Мама добилась этого через знаменитую в те годы Юлию БЕЛЯНЧИКОВУ, ведущую передачи «Здоровье» на Центральном телевидении до Елены МАЛЫШЕВОЙ. Мама написала ей письмо, и нам пришёл вызов в московский институт и направление в специальный санаторий в город Павловск Воронежской области. И после этого всего я встал с коляски на костыли. Учился я на дому, инвалиды тогда в школу не ходили. Ко мне ходил педагог из интерната № 1. Тогда все предметы преподавал один учитель. Когда окончил 9 классов, моя Галина Степановна плакала, расставаться не хотела, говорила: ты мне как внук. Мы и уроки делали, и чай пили, и кино с ней смотрели. Таким, как я, не было возможности профессию получить. После школы я не учился. Одно время искал работу, но предлагали только сидеть весь день на телефоне, принимать заявки на доставку сахара и крупы. Отлучиться нельзя. Мне это скучно. Я люблю выходить, общаться с людьми. - В смысле ходить? Вы же на костылях! - Это одна из главных трудностей, с которыми ежедневно сталкивается инвалид. Я не могу пользоваться общественным транспортом. Социальное такси (СТС) возит нас только в строго определенные места: больница, общество инвалидов, Дворцы культуры. И одной машины на всех очень не хватает. На городском такси с моей пенсией в 19 тысяч много не наездишься. А в жёлтые автобусы «Доступная среда» я на костылях войти не могу. В них подъемник рассчитан на коляску. Один водитель мне объяснил, что на таком подъемнике нет поручней и я могу упасть во время подъема. Я не рискую. А ведь, кроме больницы, нам ещё много куда надо. В банк, на почту, в Рембыттехнику, в ЖЭК, Пенсионный фонд. Мне важно сделать эти дела самому. Моя мама, хоть и пенсионер, до сих пор работает воспитателем в садике. Хочется ей помочь, мы живем вдвоем. Когда в СТС было две машины, я мог в банк ездить кредит оплатить. А однажды меня водитель СТС по доброте душевной отвез в газету объявление подать. Его за это наказали по зарплате, потому что диспетчер его по навигатору видит. А меня на год внесли в чёрный список. Это наша главная боль: нам нужны оборудованные машины! Часто звонишь диспетчеру (528-528) и слышишь ответ: всё занято. Я, например, постоянный зритель всех мероприятий в ДК «Нефтехимик». Знаете, как туда добираюсь? Допустим, мероприятие в 19.00. Диспетчер СТС работает до 17.00. Водитель ей должен успеть сдать путевые листы. Значит, самое позднее меня в ДК везут в 15.50. Я приезжаю в четыре часа во Дворец и там сижу по три часа. Директор Антонина КОКОШНИКОВА уже меня знает, принимает хорошо, но это всё равно тяжело. В СТС меня, кстати, часто спрашивают: почему вы постоянно ездите в ДК? Отвечаю: потому что для меня эти мероприятия – единственная доступная радость в жизни. -Что для вас значит декада инвалидов? - Возможность выйти из дома и пообщаться с людьми. Однако даже в декаду транспорт инвалидам предоставляют только на ее открытие, закрытие и спектакли. Поэтому многие инвалиды не ездят на другие мероприятия. В этом году я насчитал в афише декады 28 культурных и спортивных мероприятий! А транспорт предоставят только на четыре. Вот и считайте, сколько денег надо потратить на такси, чтобы одну неделю в году инвалиду пожить как обычный человек. 1 декабря в ДК «Энергетик», на открытии декады, я обратил внимание, что мало было колясочников, в основном туда приехали ходячие. В машину СТС максимум входят шесть колясок, и то, говорят, это нарушение. Дополнительно администрация предоставляет необорудованный «Форд», куда инвалидов заносят вручную. Это всё! При этом в ДК во время декады волонтёры нас встретят и помогут. А вот тех, кто спустит человека из квартиры, колясочник ищет и оплачивает его услуги самостоятельно. Конечно, не все могут себе это позволить. Кстати, я не понимаю, какая необходимость проводить декаду инвалидов зимой? Скользко, холодно. Представьте, что значит для малоподвижного человека одеться. Почему нельзя провести её по теплу? Сколько ни спрашивал об этом у организаторов, так и не добился ответа, почему нельзя эту неудобную традицию изменить. Поэтому вопросами инвалидов должны заниматься инвалиды. Здоровые нас просто не понимают. - Везде так, наверное… - Да нет. Мы же общаемся с инвалидами из других городов. В Новокузнецке работают семь специальных машин. В городе Ужур Красноярского края 15 тысяч населения, но специальный автомобиль есть. И везде транспорт содержится за счёт муниципалитета. В Ангарске вторая машина СТС сломалась в 2016 году, проработав всего три года. Неужели в 21 веке за это время её нельзя было починить? В наших кругах ходят слухи, что город просто не захотел финансировать её содержание. - Вы добились ремонта лифта в своём доме. Боретесь за установку удобных остановок общественного транспорта, которыми даже не пользуетесь! Зачем? - Я ещё и проблему с ЖЭКом решил, когда наш дом ни одна УК не хотела брать. И с телевидением проблему после сдачи нашего дома. Это у меня от мамы. Так воспитала. Сколько ей пришлось ради меня побегать! Мы много лет вчетвером – мама, папа, я и сестра – жили в однокомнатной квартире. Мама все пороги обила, чтобы нам трехкомнатную квартиру дали. На это у нее ушло 20 лет! Добилась через прокуратуру. Но… на пятом этаже! А лифт ходит только со второго и часто не работает. И все равно я каждый день из дому в город выхожу, как все люди. Отсюда и сильный характер, и сильные руки.
