Телеграмма из 1919 года. 4. Аресты шли всю ночь

Куделька стояла в стороне от главных магистралей. Тридцать с лишним верст глухой тайгой и размытыми тропами отделяли ее от железнодорожной станции Баженово. О падении Екатеринбурга здесь узнали с опозданием. Перед большевиками встал вопрос: уйти в тайгу или, невзирая на опасность, остаться на приисках. Каждый из них был обременен семьей, принять решение оказалось не просто.

Либерал Свердберг, заменивший покойного управляющего Малевинского, при встрече с Ильиным настаивал:

— Александр Давыдович, голубчик, бегите, вас не помилуют. Бегите, прикажу дать вам лучшую подводу...

— Поздно,— вздохнул Ильин.— Убежать — дело не хитрое. Товарищей бросить не могу, я их в это дело втянул, мне и ответ держать, коли придется.

В начале августа над приисками гудела отборная русская матерщина, перемежаемая изысканной французской речью. Сюда пожаловал офицерский отряд штабс-капитана Николая Малевинского, сынка бывшего управляющего. Лощеных гвардейцев сопровождал полувзвод казаков-бородачей из староверов. Улочки словно вымерли. Только «добропорядочные» служащие да черносотенцы из числа высокооплачиваемых рабочих, возглавляемые отцом Георгием и купцом Барановым, владельцем универсального магазина, со старорежимными знаменами почтительно встречали новую власть.

— Дорогие мои,— расчувствовался штабс-капитан,— от имени храбрых воинов благодарю вас за хлеб-соль. Отныне, заверяю вас, господа, в России будет незыблемый порядок. Ура!

— Ура! — с готовностью подхватил церковный староста Вольхин.

— Ура! — недружно прокричали его сотоварищи.

— Господин офицер,— пробирались между казаками наследники Корево — Онуфрий, Сигизмунд и Виталий.— Накажите злодеев, отобравших наш прииск, сделайте .милость. Вот они, господин офицер, все как есть...

Онуфрий вытащил из кармана пиджака лист бумаги и с поклоном протянул его спешившемуся штабс-капитану. Следует напомнить, что Корево сами продали прииск еще в шестнадцатом году, но эта деталь в нашем повествовании никакой роли не играет.

— Урядник! — пожевал губами Малевинский.

— Ваш бродь,— подскочил рыжебородый верзила с желтыми лампасами.

— Урядник,— офицер, казалось, раздумывал,— ты вот что... Пойдешь с этими... Всех, кто в списке, доставишь ко мне, да смотри, душу вытрясу, если...

— Не извольте беспокоиться, ваш бродь, от Глушкова краснюки не убегут,— усмехнулся старовер и тронул поводья.

— Господин Малевинский,— это зачастил Вольхин,— просим вас и ваших друзей на торжественный ужин.

— Можно,— милостиво согласился штабс-капитан.

Вскоре воздух огласили пьяные офицерские голоса: «Белой акации гроздья душистые...»

А над поселком разносился женский плач. Казаки вытаскивали из домов асбестовцев, арестованных по навету Корево. Первым взяли Ильина. Глушков разбил ему лицо и, потешаясь, зубоскалил:

— Умойся кровью, нехристь, пошто неумытым ходишь!

Следующим значился Зеленое. Его сыскать не могли. Налившись злостью, скрутили руки секретарю Совета Якову Луневу.

Аресты шли всю ночь. Большевиков сгоняли в клуб под надежную охрану. Последними привели мадьяр Ференца Дембо и Матиаса Лоци, коммунистов-интернационалистов, оставленных в Кудельке для революционной пропаганды среди военнопленных.

А военкома и начальника милиции Евгения Заплатина и председателя Совета рабочего контроля Ивана Голошейкина казаки не нашли — словно сквозь землю провалились.

Загулявший Малевинский долго не мог понять, чего пристал к нему бородатый старик в казачьей фуражке.

— Докладываю, ваш бродь, большевики под замком.

— Все?

— Так точно, все,— струсил урядник, зная свирепый нрав штабс-капитана.

— Ну выпей, заслужил.

— Рад стараться,— радостно откликнулся урядник и покосился на бутылку, которую держал офицер.

— Пей, урядник, но долг помни,— разрешил Малевинский,— иначе... За большевиков «Георгия» обещаю.

Глушков сиял от счастья, предвкушая, как заявится в родную станицу за Челябой с Георгиевским крестом, и запоздало отметил тени на обочине улицы, а когда услышал скрип гравия, заорал:

— Кто такие, сволочь?

— Господин урядник, свои,— ответили из темноты,— это мы, патриоты. Охраняем, вдруг что...

Глушкову стало лестно, что его персону охраняют, вгляделся: точно — братья Корево с винтовками за спиной и еще какие-то люди.

— А это кто? — подозрительно спросил он.

— Наши,— успокоил Онуфрий,— из союза святого Михаила-архангела...

Каратель и его новые дружки направились в сторону клуба, где содержались арестованные большевики.

( Продолжение следует.)

А. Чечулин  "Асбест" 1985 г.