Признание в любви: "В этом городе однажды мне с рожденьем повезло".

Вот и завершается мой рассказ о родном городе. И оторопь берет: неужто высказался полностью, неужто выплеснул все мысли, что буйствовали в голове, когда брался за эту книгу, когда долгими осенними ночами обдумывал главы и расшифровывал старые документы?

Нет, многое, к сожалению, осталось в тайниках души — и те детские впечатления от послевоенного базара, заполненного разношерстным людом в пестрой одежде, на фоне которого остро выделялись фронтовики-инвалиды в застиранных гимнастерках; и Ваня-Гоня, местный юродивый, с полотняной кошелкой для подаяний; и серебристая пыль наших дорог, не знавших асфальта, по которым удирали от строгой милиционерки бабы Гредихи наши шустрые, в вечных цыпках ноги; и первая в жизни кинокартина под названием «Чапаев», которую крутили бесплатно для всего города на фасаде детдома; и предутренняя очередь в хлебную лавку возле старого соснового парка; и лилипутский цирк (только один день — проездом!).,.

Много личного осталось за страницами документальной повести. Мне бы, например, очень хотелось рассказать о старших братьях, которые пришли в карьер мальчишками в начале войны, как 13-летний Семен, машинист экскаватора, в ночную смену убежал из забоя, когда произошла неведомая ему поломка машины, забрался на полати нашей каютки в Талицком поселке, и мастер, суровый мужик преклонных лет, стаскивал его за разноцветные валенки (один черный, другой серый) и грозил судом, а затем целовал его в макушку и вместе с ним плакал.

А потом, в сорок пятом, братья получат медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Еще через пять лет им и отцу моему, Ивану Семеновичу, будет радостно читать Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении работников асбестовой промышленности орденами и медалями: не забыты Чечулины правительством.

Хотелось бы больше рассказать о моей матери, еще до войны работавшей отбойщицей в карьере Центрального рудника. После смены приходила она в казарму на улице Шахтерской, а там дети — сначала двое, затем трое, четверо, пятеро. И она, Наталья Артемьевна, через все трудности прошла, все преодолела.

Много осталось вне рукописи фактов истории и фамилий героев войны, деятелей промышленности и культуры, живших или живущих в нашем городе.

Много лет прожил я по соседству со стариком Тесленко, бывало в детстве озорничал на его огороде, а потом—как гром среди ясного дня — узнал, что скромный экономист Октябрьской фабрики воевал в кавбригаде Григория Котовского. Ему, выходцу из дворян, героический комбриг за безудержную храбрость отдал в награду личного боевого коня. О, если бы это знать раньше! К слову, Сергей Федорович писал стихи, занимался музыкой, был режиссером в народном театре. Какая славная судьба!

Старожилы-земляки упрекнут: что ж ты Флягина забыл, о нем не двумя строчками надо писать. Действительно, Иван Павлович Флягин — это богатейшая страница истории асбестовой промышленности. Автор хитроумных горняцких инструментов, знакомец наркома, в войну он выполнял задания по добыче отборного асбеста на тысячу процентов. И сразу вспоминаются другие прославленные забойщики: Дмитрий Доброчасов, Теляк-Баянов .*.

Удивительно, как богата наша история на незаурядных людей и незаурядные факты.

Вспомним первые годы Советской власти. 1921 год был, пожалуй, труднейшим для молодой республики. Страна задыхалась без хлеба. И тогда был сдан в концессию американцам один из асбестовых рудников — рабочие Урала получили миллион пудов хлеба. Незабываема и Карская экспедиция, в которую были отправлены и изделия треста Ураласбест. Товары экспедиции предназначались— в обмен на продукты питания — одному из шведских концернов. За продвижением Карской экспедиции наблюдал Ленин.

Стоит вспомнить и два вагона с асбестом, которые двинули наши земляки во Владивосток, чтобы продать японским фирмам. Через ожесточенную гражданскую войну на Дальнем Востоке прошли горняки и вернулись с чумизной мукой, которая спасла население прииска от голода.

Гражданская война. Теперь и сам себя упрекну. Забыл о Берсеневе, а это непростительно! Захар Степанович, столяр из поселка Изумруд, был одним из первых бойцов полка «Красные орлы» 29-й стрелковой дивизии. Пулеметчик. Он вел на коротких привалах дневничок. Через много лет его записи использует в своих воспоминаниях друг и однополчанин-пулеметчик Ф. И. Голиков, ставший Маршалом Советского Союза. Грех забыть и комэска Путаловского Стального кавалерийского полка Федора Костоусова, и соратника Блюхера большевика из Асбеста Степана Бутакова, и первого советского милиционера Кудельки Василия Шелкозкина, и еще многих и многих замечательных земляков, вставших на защиту Октября.

И герои последней войны незаметно уходят из жизни. Их, наших современников, осталось не так уж много. А вот участников Парада Победы — несколько: Афанасий Прокошев, Александр Помазкин, Николай Бутаков... Ставлю отточие, потому что список неполон.

Отдаю себе отчет, что и день сегодняшний в книге фрагментарен, очерчен пунктирно. А завтра и предсказать трудно.

Утешение здесь одно. Минут годы, появится человек, склонный к перу, и опишет все то, что мной упущено, не увидено, и то, что мне увидеть не дано.

Да будет так.

А теперь пора ставить точку, хотя и ставить ее не хочется. По той простой причине, что в паспорте моем графа «место рождения» имеет по соседству каллиграфическую запись «город Асбест».

Пора ставить точку. Пусть станет ею стихотворение, которое написалось на полях этой рукописи.

Слева лес, а справа горы,
Впереди карьер дугой.
Я тебя, горняцкий город,
Не сменяю на другой.

Под твоей сиренью сладкой
Вырос я. А годы шли.
Целовался здесь украдкой
С лучшей женщиной земли.

Сколько мне осталось жизни?
Будут радость и беда?
Город мой — моя отчизна
И отрада навсегда.

Голубые бродят зори.
Электричек перестук.
И дрожит слеза во взоре,
Появившаяся вдруг.

Одного на свете жажду —
Пусть его минует зло.
В этом городе однажды
Мне с рожденьем повезло.

А. Чечулин  "Асбест" 1985 г.