«Без „Фонаря“ не было бы настоящего меня». К десятилетию «Фонаря» поговорили с бывшими сотрудниками редакции
Она узнала, что им особенно запомнилось из рабочих будней и какой текст остался в памяти каждого, какие сильные и слабые стороны есть у редакции и как «Фонарь» влияет на всех, кто становится частью команды.
«Без „Фонаря“ не было бы настоящего меня»
Михаил Пригара перешёл на работу в «Фонарь» из Белгородского института искусств и культуры, где он был руководителем пресс-службы.
— В «Фонарь» я попал на заре его запуска — весной 2015-го года. В редакции проработал недолго — с весны 2015-го по осень 2016-го. Дело в том, что именно как сотрудника «Фонаря» меня пригласили на практику в федеральные СМИ. Тогда местом практики я выбрал РИА Новости, а после 2-недельной стажировки принял предложение остаться там. Так что благодарен случаю и непосредственно «Фонарю» за то, где я сейчас.
— Михаил, в редакции вы проработали недолго, но, может, был какой-то материал, работа над которым запомнилась вам больше всего?
— Вообще моя работа замыкалась на редактировании текстов, написании новостных заметок, ведении соцсетей и решении общих вопросов с командой. Корреспондентской специфики в моей работе было минимум. Хотя сейчас я с теплом вспоминаю текстовые и фототрансляции волейбольных встреч и даже игр КВН — на тот момент это был новый формат, чистой воды кайф для меня и моего коллеги по «Фонарю» Вовы Корнева, так как мы находились непосредственно в поле.
Статьи моего авторства можно пересчитать по пальцем одной руки. Но я отлично помню текст про мошенников, для написания которого мне пришлось прикинуться их клиентом и пойти на встречу в лобби-бар одного из местных отелей. По сути, это было разводкой разводки, как если сейчас пытаться развести телефонных мошенников и выведать у них их же схемы, максимально долго дуря им голову. Статья вышла под названием «Гугл в помощь. Как зарабатывают на необразованных белгородцах».
article-263
— Как вы считаете, чем работа в редакции «Фонаря» отличается от работы журналистов других местных изданий?
— Говорить об этом в контексте текущей ситуации мне было бы не совсем корректно, [потому что сейчас я не работаю в «Фонаре»] но могу точно ответить, чем мы отличались в 2015-м году — свободой и свежим взглядом.
— Что, на ваш взгляд, было самой сильной стороной редакции?
— Команда, люди, которые в моменте были на равных, ценили друга друга и хотели одного — качественного издания, за которое нестыдно... Кстати, как раз опыт работы в команде «Фонаря» и способность делать всё и сразу очень пригодились мне в дальнейшей работе. Без «Фонаря» не было бы настоящего меня.
— Что бы вы пожелали редакции «Фонаря» к 10-летию?
— Отметить 20-летие!
«„Фонарь“ научил сохранять спокойствие, докапываться до сути и общаться со странными людьми»
Дана Минор присоединилась к команде «Фонаря», когда пришла в редакцию на практику на втором курсе журфака БелГУ. Работа в редакции «затянула», и вскоре Дана устроилась сюда работать. В начале 2025 года она оставила журналистику и погрузилась в копирайт — теперь Дана пишет статьи про психологию.
— Дана, помнишь ли ты текст в «Фонаре», необязательно твоего авторства, который запомнился тебе больше остальных?
— Наверное, чаще всего я вспоминала не какой-то конкретный текст, а колонки Андрея [Маслова] «12 разгневанных комментаторов». Любила иногда перечитывать фрагменты оттуда, какие-то статьи присылать знакомым, чтобы объяснить, в чём именно заключалась моя работа. Написано забавно, наглядно, интересно.Всем рекомендую!
article-22031
— А были какие-то нестандартные герои, с которыми тебе пришлось поработать?
— На самом деле, необычных героев очень много. Почти каждый человек — это какая-то история. Страшная, смешная или трогательная. Помню, однажды я писала статью про женщин, которые не поделили между собой управление домом. Сама работа над статьёй была стандартной, и я уже даже не помню, в чём заключался конфликт. Зато запомнила смешные последствия: одна из героинь распечатала скриншоты из этой статьи с подписями «Враньё, ей заплатили, некомпетентные журналисты, обманщики!» и расклеила их по этому дому. Вопрос, конечно: где же мои деньги, если статья проплаченная? Абсурд, но в «проплаченности» журналистов обвиняют часто.
Есть и другая история, где один герой предлагал заплатить деньги, чтобы мы не публиковали статью. Я тогда писала материал про предпринимателя Егора Гончарова, который брал деньги за установку окон и дверей, но работы не выполнял (к слову, люди до сих пор пишут в редакцию и просят, чтобы мы написали про Егора Гончарова, от действий которого продолжают страдать доверчивые белгородцы — прим. Ф.). От него пострадали многие. Когда я дозвонилась до него, на меня полился поток угроз и «выгодных предложений»: то просил рекламу у «Фонаря» купить, то судом стращал. Странный и смешной человек.
Ещё запомнилась очень ярко бездомная женщина Елена Терещенко, которая вместе со своими крысами жила на белгородском вокзале. Я тогда приехала на вокзал, поговорила с ней, узнала о её тяжёлой жизни, немного помогла финансово. Через «Фонарь» с ней связались волонтёры, но женщина, к сожалению, отказалась от их помощи.
article-24495
Больно, грустно и немного обидно, когда ты делаешь всё, чтобы по просьбе человека помочь ему, а в итоге оказывается, что ему это и не нужно. Но такое в журналистике встречается регулярно, и с этим нужно смириться. Главное, что кому-то мы помочь всё-таки можем. Это то, что долгое время мотивировало меня работать.
— За время работы в «Фонаре» с тобой происходили какие-нибудь опасные ситуации? Если да, то как удавалось выйти из них?
— Я была только в «потенциально опасных» ситуациях, которые разрешались мирно и без последствий. К счастью, моя работа проходила, в основном, спокойно. Например, я ездила на митинг, когда обсуждали строительство новых очистных сооружений в Белгородском районе. Тогда в толпе я получала максимум несколько случайных толчков от разгорячённых людей. В какой-то момент показалось, что жители готовы раздавить чиновников, которые игнорировали их просьбы, но обошлось.
Ещё иногда общалась с бизнесменами, которые пытались давить авторитетом и угрожать судом и полицией, но по моим текстам ко мне в итоге так никто и не пришёл. Их угрозы были пустыми. Более того, весь «авторитет» таких людей рушится, когда ты видишь полные несостыковки в словах, которые они говорят, и фактах, которые лежат перед тобой.
— В редакцию «Фонаря» белгородцы часто обращаются за помощью в освещении проблем, с которыми сталкиваются. Какое обращение запомнилось вам больше всего? Удалось ли помочь человеку?
В декабре 2022 года я написала текст об Игоре Витохине — ветеране МВД, которому не хватало денег на лекарства. Он взял в банках кредиты, но после этого получил инвалидность и не смог их выплатить. Мужчина проходил очень долгую и тяжёлую процедуру банкротства. Мы созванивались несколько раз, вместе правили текст, уточняя детали. К сожалению, он скончался раньше, чем его признали банкротом. В итоге благодаря нашему освещению Игоря Витохина признали банкротом посмертно, и долги не перешли на его близких.
article-24509-noimage
Когда я узнала о его смерти, то чувствовала боль, сожаление, опустошение. Помню, я тогда проплакала целый вечер. И потом плакала каждый раз, когда о нём вспоминала. Конечно, я его совсем не знала, но я искренне хотела ему помочь. Мне очень жаль, что Игорь не дождался помощи. Но я рада, что наша редакция сделала всё, чтобы помочь ему — даже после его смерти.
— Дана, журналистам приходится общаться с самыми разными людьми. С какой категорией спикеров тебе было сложнее всего работать?
— Есть особая категория людей — обманщики. С ними работать сложнее всего. «Обманщиком» может быть кто угодно: чиновник, который игнорирует какой-то вопрос; мошенник, который откровенно перевирает факты; предприниматель, который плотно связывает правду и ложь; и даже обычный житель, который хочет выставить себя в лучшем свете. Такие люди сильно замедляют работу, но справиться с ними можно, если задавать кучу уточняющих вопросов, искать подтверждающие документы, разговаривать с другими героями. В таких ситуациях, конечно, приходится очень внимательно искать любые несостыковки, и мозг от этого иногда взрывается. Но ничего — работа есть работа.
Ещё одна непростая категория спикеров — люди, которые лучше знают, как должен работать журналист. Они вносят огромное количество правок, полностью переписывают текст и создают нечто в духе сочинения «Как я провёл лето». Один из таких героев сказал мне: «Мой умерший дядя работал журналистом, поэтому я знаю, как нужно писать». Пока это моё любимое высказывание от таких людей. Справиться с правщиками можно только железной волей и неимоверным терпением: не принимать бесконечные правки, расставлять рабочие границы. Приходилось повторять одно и то же: «Каждый выполняет свою работу. Я — свою, вы — свою».
— Как ты думаешь, что в редакции «Фонаря» самое сильное?
— Думаю — это люди. Это авторы, которые пытаются сохранить объективность, выслушать все стороны и найти правду. Это читатели, которые присылают инфоповоды и эксклюзивы, поддерживают редакцию донатами и комментариями. Мне кажется, что у «Фонаря» социально активные читатели, которые хотят сделать свой дом лучше. И вместе с редакцией у них это действительно иногда получается.
— Чем, на твой взгляд, работа журналиста «Фонаря» отличается от работы журналистов других местных изданий?
— «Фонарь» чаще берётся за темы, которые игнорируют другие СМИ. Издание публикует журналистские расследования, статьи о проблемах в области и предприятиях. Я думаю, что для читателей это больше плюс, а вот для самой редакции — минус.
Плюс, поскольку читатели получают эксклюзивную и всестороннюю информацию. СМИ освещает проблему, которую благодаря огласке могут быстрее решить. Минус — поскольку в редакцию иногда наведывается полиция, чтобы взять объяснения, начинаются судебные разбирательства, а также блокируется доступ к важной информации — некоторые структуры просто не отвечают на запросы.
— Что из опыта работы в «Фонаре» пригодилось тебе в дальнейшей карьере?
— Я научилась сохранять спокойствие в сложных ситуациях, докапываться до сути и общаться со странными людьми. Думаю, это важно в любой сфере.
— Что бы ты спустя годы изменила в работе «Фонаря»?
— В идеальном мире, если бы я могла изменить что-то в редакции, то изменила бы зарплату. Журналистика — это и так не самая прибыльная работа, а уж независимая журналистика тем более. На одном энтузиазме далеко не уедешь. Вся зарплата держится на рекламе, донатах и победах в профессиональных конкурсах. Я на это повлиять не могу, но искренне хочу, чтобы работа журналистов в будущем ценилась больше и оплачивалась выше.
— Есть ли что-то, что ты хотела бы пожелать редакции «Фонаря» к 10-летию?
— Конечно! Желаю сил, спокойствия и мира.
«До сих пор говорю, что коллектив „Фонаря“ был лучшим коллективом в моей жизни»
Вероника Малова пришла в «Фонарь» из сетевого издания Vbelgorode.com, где работала редактором.
— Это издание внезапно одним днём закрыли, и моя подруга и коллега Гульнара Тагирова предложила мне прийти в открывающуюся редакцию. В ту пору я параллельно училась и получала второе высшее образование в БелГУ на факультете психологии. В эту сферу я и ушла после работы в «Фонаре», организовав свою частную практику, — делится Вероника.
— Вероника, какой текст «Фонаря» вам запомнился больше всего?
— Помню, ко мне лично обратился человек, который сказал, что изучал мои статьи и понял, что мне можно доверять. Его рассказ был долгим и с множеством белых пятен. Речь шла о том, что на одной площади, где стоят памятники героям Великой Отечественной войны и горит вечный огонь, на памятных плитах были ошибочно выбиты имена людей, которые не имели отношения к этой войне. Для обращающегося это было важно, потому что во всё это была вплетена и его семейная история.
После совещания в редакции мы решили подготовить статью-расследование. Наш герой принес фотографии, документы. Пришлось сделать много запросов, но мы раскопали истину. Более того, плиты потом демонтировали и поправили ошибки. После работы над этим текстом я гордо говорила, что смогу приводить сюда своих внуков и рассказывать им, что я имела отношение к тому, чтобы историческая память передавалась верно.
article-455
А ещё мне запомнилась работа над большим материалом о разных религиозных конфессиях в Белгороде. Было интересно и познавательно. Это рассказ о разных людях с разными взглядами на мир. Это люди, о которых мы не знаем и с которыми не соприкасаемся. А тут ты с ними знакомишься, и они словно запускают тебя в свой дом, показывают, как они живут. Мусульмане, буддисты, кришнаиты, последователи славянских течений — пёстро и разнообразно. Со всеми мы очень круто побеседовали. Для меня это было про широту взглядов на мир и про возможность сосуществования непохожего.
article-298
— Когда вы работали в «Фонаре», бывало такое, что попадали в нестандартные ситуации?
— Была одна экстремальная и очень нестандартная ситуация. Тогда произошло чрезвычайное происшествие — на реке упали под лёд и утонули дети. Вечером мы поехали снимать место происшествия. И как раз в тот момент там оказалась мать одного из детей, которая при нас узнала о гибели ребёнка. С ней в коляске был малыш, а сама она была беременна. Уже имея знания в психологии, я, по сути, оказывала ей кризисную помощь. В это же время мы вызвали скорую помощь, дождались врачей и передали им женщину.
— Вероника, с какой категорией спикеров вам было сложнее всего работать? Как справлялись с трудностями в общении?
— Для меня всегда самыми трудными людьми в общении были желающие того, чтобы журналисты рассказали о чём-либо вопиющем, но не засветили имена обращающихся, а то «им будет плохо, их накажут» и так далее. Таким людям мы объясняли, что не можем делать статью «из воздуха», опираясь как бы на факты, которые никто не хочет подтверждать под своим именем.
— Как вы считаете, какая сторона редакции «Фонаря» была самой сильной?
— Самое сильное и самое классное, что было в «Фонаре», — это люди, которые там работали. Я до сих пор говорю, что коллектив «Фонаря» был лучшим коллективом в моей жизни. Мы умели сочетать профессионализм и расслабленность. Мы не просто трудились в одном месте, — мы дружили. Я и сейчас помню «фонарские» шутки, приколы, громогласный смех в редакции. Мы делились сокровенным, поддерживали друг друга, вместе отмечали праздники. И у нас получалось делать какой-то очень комфортный режим работы. Все понимали меру своей ответственности, никто не пытался увильнуть от заданий, в то же время учитывалось состояние, мнение и настроение людей.
— Что пожелали бы редакции «Фонаря» к 10-летию?
— Возможности оставаться на плаву и быть свободными от внешних условий.
«Люди, которые находятся в „Фонаре“, должны быть с яйцами»
— Не помню, откуда пришёл в «Фонарь», но помню, что после ушёл в Go31, хотя проработал там недолго. Потом начал создавать своё медиа и работать исключительно в соцсетях. Теперь я медиаменеджер, создаю редакции и управляю ими, — рассказывает Владимир Корнев.
Владимир Корнев, фото из личного архива
— Владимир, есть ли какой-то текст «Фонаря», который «осел» в вашей памяти?
— Я всё-таки довольно эгоистичный автор, поэтому больше всего запомнилась серия моих текстов с суда над блогером Сергеем Лежневым. Это были огромные материалы с большим количеством ярких цитат со стороны обвинения, ответчика и истца. Со временем я даже наткнулся на один из этих текстов и прочитал их все — настолько интересная история, которая получилась в формате сторителлинга, и, несмотря на объём, её хочется дочитать до конца.
article-2480
Вообще почти все мои инициативы по темам одобрялись главным редактором Андреем Масловым и Гульнарой Тагировой, за что я им очень благодарен. Я делал много репортажей с разных встреч и заседаний официальных и не совсем официальных властей. Мне было интересно наблюдать за обратной стороной этих мероприятий. Я всегда старался не просто записать то, что говорят, но отразить в тексте то, что происходило за кулисами событий.
— Как вы думаете, есть ли у «Фонаря» какая-то отличительная черта, которая выделяет редакцию среди других?
— С первого дня существования редакции и по сей день самая сильная её сторона — это смелость. «Фонарь» берёт те темы, которые не берут другие. Ещё можно отметить некую самобытность издания. Бывает возникают вопросы к тому, что «Фонарь» иногда делает. Но это абсолютно нормально. В данном случае для меня гораздо важнее уникальная для Белгородской области позиция «Фонаря», который всегда стоит особняком. И это круто. В этом большая заслуга Андрея Маслова.
Иногда, правда, кажется, что Маслова в «Фонаре» слишком много, как будто это Маслов.TV, а не Fonar.tv. Но, с другой стороны, именно это и формирует стержень, на котором держится редакция, благодаря которому в неё приходили и приходят хорошие люди, и самое главное, благодаря которому «Фонарь» выдаёт качество контента, которое близко читателям и которое им нравится.
— Чем, на ваш взгляд, журналист «Фонаря» отличается от журналистов других белгородских изданий?
— Люди, которые находятся в «Фонаре», должны быть с яйцами, отличие именно в этом...
— Что вам дал опыт работы в «Фонаре»?
— Работа в «Фонаре» была для меня самым приятным и ярким этапом профессионального становления. В «Фонаре» мне нравилось, как была устроена работа в коллективе, как работа организовывалась финансово, как проходила работа над текстами и как потом это выходило на сайте. Плюс ко всему, редакцию наполняли прекрасные люди — Гульнара Тагирова, Миша Пригара, с которым мы познакомились в «Фонаре» и близко дружим по сей день. Я очень благодарен тому, что в «Фонаре» мне дали шанс проявить себя и с теплом вспоминаю период работы в редакции.
— Есть ли что-то, что спустя годы хотелось бы поменять в работе «Фонаря»?
— Мне бывает многовато позиций «Фонаря» по каким-либо вопросам, хочется немного отстранённости. Хочется, чтобы мне как читателю дали контент и сказали: «Сам делай выводы, задавай вопросы, критикуй». Но это мои личные наблюдения.
— Что хотели бы пожелать редакции «Фонаря» к 10-летию?
— Продолжать делать, то, что у неё прекрасно получается, делать, это ещё
«Это было похоже на настоящую журналистику, честную»
Дмитрий Голуцкий познакомился с создателем «Фонаря» Андреем Масловым ещё до открытия редакции.
— Когда я учился на журфаке БелГУ, то приходил на практику в управление молодёжной политики, которое тогда располагалось в белгородском ЦМИ. Там работал Андрей Маслов. Мы с ним познакомились, он уже тогда думал о том, как бы открыть своё собственное независимое СМИ. В итоге в 2015 году появился «Фонарь». Последние курсы университета я уже ходил на практику в редакцию и занимался журналистикой. И когда я закончил вуз, просто устроился в туда на работу.
— Дмитрий, какой материал «Фонаря» запомнился вам больше остальных?
— Мне помнится свой текст, который мне понравился с точки зрения проделанной работы — это была серьёзная журналистская работа с анализом и работой «в поле». Это был текст об экологической проблеме, с которой столкнулись шебекинцы. Тогда в городе витал какой-то «ядрючий» аммиачный запах, и вместе с эко активистами я ездил и искал свалки химических отходов. Мы в итоге нашли несколько свалок, брали анализы, от 12c1 правляли запросы в Роспотребнадзор, на завод, который сливал этот аммиак. Помню, нам тогда приходилось скрываться от охранников завода, чтобы снять эти аммиачные лужи. Это было похоже на настоящую журналистику, честную. Всё, как надо.
article-4551
— Как вы считаете, в чём «сила» «Фонаря»?
— Когда редакция только формировалась в 2015 году, у Андрея Маслова в авторитетах были представители на тот момент независимых объективных российских СМИ, и понятно, что они повлияли на то, как Андрей оценивает работу редакции и чего от неё хочет. На развитие «Фонаря» это повлияло положительно. Ведь вне зависимости от того, насколько тяжело держать в региональных рядах какие-либо стандарты, в «Фонаре» они есть — это и перепроверка информации, работа с источниками. В этом плане «Фонарь» показывает высокое качество журналистики для регионального издания, по местным меркам; это большое достижение.
Поэтому и работа журналиста «Фонаря» отличается от того, как работает большинство журналистов других местных изданий. Современные СМИ в регионах, особенно в Белгородской области, по сути, обслуживают пресс-службы, перепечатывают пресс-релизы. «Фонарь» же всегда отличался тем, что работает непосредственно в поле. Никогда в «Фонаре» информация не добывалась из пресс-релизов или комментариев пресс-службы, журналист всегда сам ездил и общался с людьми, наблюдал всё своими глазами.
— Пригодился ли вам опыт работы в «Фонаре» в дальнейшей карьере?
— Безусловно. Работа в редакции сильно расширила кругозор, «настроила разностороннюю оптику в общении с людьми», ведь сегодня ты в кабинете у чиновника, а завтра — на сельскохозяйственном поле общаешься с работягами или зависаешь где-нибудь на рейде с полицейскими.
— Что хотели бы пожелать к 10-летию редакции «Фонаря»?
— Продержаться. Сейчас настали непростые времена, но когда-то они кончатся, и начнётся белая полоса. К наступлению этого времени желаю редакции сохранить себя и свой стиль работы.
