Валерий Ельцов: «Было холодно и голодно»

Отрывок (в сокращении) из документальной повести «Исповедь деревенского парня»

В год празднования 70-летия Победы в Великой Отечественной войне газета «АиФ»-Чувашия» открывает рубрику «Память поколения», где в течении всего года будет рассказывать о земляках, чьё детство и юность пришлись на военное и послевоенное время. Цикл статей открывает отрывок (в сокращении) из документальной повести Валерия Ельцова «Исповедь деревенского парня».

Детские и юношеские годы у человека насыщены впечатляющими событиями. И даже самые незначительные запоминаются на всю жизнь. Несмотря на скудный, однообразный характер жизненного уровня послевоенных лет, нам, детворе конца 40-х и начала 50-х годов, выпала, на мой взгляд, интересная пора. Вспоминается множество событий из детских лет.

Моё появление на свет совпало с пренеприятнейшими событиями. За несколько месяцев до войны мой отец решил обзавестись семьёй. В начале июля 1941-го было решено сыграть свадьбу. А 22-го началась война. Одна за другой из райцентра приходили повестки, в конце сентября дошла очередь и до отца. У меня ком в горле накатывается, когда слушаю воспоминания матери о том, как она, будучи беременной, прожив с мужем немногим более восьми месяцев, провожала его на фронт. Знали ли они, что прощаются навсегда, что их пути разойдутся: у одного - в мир праха, а у другой - в мир нужды и несчастья? В мае 1942 года на свет появился я. А ровно через девять месяцев после моего рождения, мать получила весть о гибели отца.

Война явилась труднейшим экзаменом на стойкость и мужество. Не всем удалось дожить до дня Победы. Я не помню те памятные майские дни 1945 года, когда к нам пришёл долгожданный мир. Мне было тогда лишь три года. Но, как оказалось, самое трудное было ещё впереди.

Война с первого дня моего появления начала испытывать на выносливость и меня и маму. По воле судьбы под одной крышей оказались одна полная и две неполных семьи. Уверен, при разумном подходе к создавшемуся положению все эти три семьи могли бы решить проблемы, не ущемляя ничьих интересов. Но вышло совсем наоборот.

Первым объектом нападения были мы с матерью. Весенним вечером после очередной семейной попойки в наше отсутствие выбросили наш скудный семейный скарб на снег посреди улицы. Попытка занести его обратно не дала успеха. Находясь в безвыходном положении, мать попросилась на ночлег с вещами к соседке. Они проживали напротив - одинокая женщина и её мать. У них был большой пятистенный дом, где нам определили угол в одной из комнат. Раздражителем спокойствия был я. Однажды мать Клавдии подкараулила меня в тот момент, когда я подставил свой рот под текущую струю из мешочка с творогом. Жидкость вытекала прямо в помойное вед­ро, а мне очень хотелось попить её. Поймав меня на месте «преступления», она ударила палкой по спине и доложила матери, что я пытаюсь высасывать творог из мешка. Это была неправда, но я был немедленно строго наказан. Стали возникать трения и проблемы, по всей вероятности, хозяева уже сами были не рады, что приютили нас. Палочкой-выручалочкой на этот раз оказался другой односельчанин - Иван Иванович. Зиму мы встретили у него.

Тяготы и лишения

Пятидесятые годы запомнились тяжёлым ручным трудом, отсутствием еды, нехваткой кормов для скота, отсутствием дров - всё это угнетало. Труд колхозника тех времён сравним с трудом каторжника, который, кроме орудий своего труда, не имел ничего. Если бы была возможность возвести монумент, который олицетворял бы послевоенные годы, я не задумываясь поставил бы памятник женщине-матери, на чьих плечах страна вынесла все тяготы и лишения в военное и послевоенное время.

Память ещё хранит множество событий, большинство из которых никогда не утратят свою горечь.