Где правда и в чем счастье?

Старые, потрепанные временем книги порой несут в себе куда больше эмоций, чем нынешние их (пусть и более качественно изданные) собратья. Вот и «Черный хлеб» Мигулая Ильбека — и элемент исторического просвещения несет, и наглядный урок неисправленных ошибок дает, и экзистенциальным провидением будущего насыщает.

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Мигулай Ильбек (Николай Филиппович Ильбеков) родился 19 мая 1915 года в с. Трехизб-Шемурша Буинского уезда Симбирской губернии (ныне — Шемуршинский район Чувашской Республики). Окончил Хорнварскую начальную школу, Шумерлинскую школу-восьмилетку, Батыревский педагогический техникум и Чувашский государственный педагогический институт. Будучи студентом последнего, сделал свои первые творческие шаги в жанре рассказа. Работал учителем Большебуяновской неполной средней школы, заведующим литературным отделом областной газеты «Молодой колхозник», старшим редактором детского и молодежного вещания Комитета радиофикации и радиовещания Чувашской АССР, старшим редактором отдела художественной и детской литературы Чувашского книжного издательства, ответственным секретарем Союза писателей Чувашской АССР. Участник Великой Отечественной войны. Автор более 20 романов, повестей и сборников рассказов.

…Чувашская деревня накануне революционных событий. Картины повседневных будней рядовых сельчан. Их нехитрые истории сплетаются в общую картину жизни крестьянского общества. Немудреная, вроде бы, заповедь: «Жить нужно правдой» — однако хозяев у «правды» оказывается на удивление много, и каждый толкует ее по-своему, и обратить тебя хочет именно в свою веру. И как быть, если тебе уже двадцать, а слова учившего «жить по правде» и предсказавшего тебе «счастье» никак не сбудутся?! Случайно встретившийся по дороге земляк из соседнего села произносит глубоко запавшие в душу молодого человека слова: «Так-то вот и живем мы все, родненький. Все счастья ожидаем. Вот, мол, явится, вот, мол, явится… И эдак пока гробовой крышкой не укроют. А разве его ждать нужно, счастье-то?»
Вот и кует каждый свое счастье. Но как?! Мечтающий о богатстве и до мелочности придирчивый Шеркей, обвиняющий своих домашних в транжирстве и лености, и продавший дочь вдовцу-богачу ради призрачного шанса поравняться с ним. Быстро вспыхивающий, но легко отходчивый его родной брат Элендей, всегда готовый поддержать человека в трудную минуту. Даже финал произведения наглядно показывает глубину пропасти между сыновьями одного отца: второй принял погорельцев и готов последним с ними поделиться, а первый — нашел на пепелище родительский клад и думает: «Куда бы спрятать, чтобы Элендей не пронюхал?»
Батрак, привыкший подниматься с восходом солнца, не любящий сидеть без дела, да и руки, что называется, из того места растут — вот черты Тухтара, в которого влюбляется дочь Шеркея. Зажиточные и упивающиеся своей властью Каньдюки, способные и на откровенный подкуп, и на самое страшное преступление ради личной выгоды. А чего стоит ворожея Шербиге (к которой каждый день «прибегают бабы», захаживают к ней и мужики, причем «эти всегда приходят ночной порой») с ее прямо не названной, но так и ощущаемой помощью Каньдюкам в реализации их злого умысла, закончившегося самоубийством молодой девушки, дочери вышеназванного Шеркея! Еще десятка два героев оттеняют главных действующих лиц.
Между делом, одной-двумя фразами в разговоре или в размышлении, даются читателю уроки поведения: «Что без толку трепать языком? Не на нем нужно набивать мозоли, а на руках»; «Не пей, парень. Молод ты. Жить тебе еще и жить. Коль подружишься с этим зельем, то и себя погубишь, и весь род свой»; «Сила-то, браток, теперь — третьего сорта. Хитрость надо в себе возбуждать!» (вот и еще одна сторона нравоучительной медали).
А как сочетается народная мудрость с реалиями жизни! Вот, вспомнилась одному из героев фраза: «Богач, выдавший замуж семь дочерей, становится нищим» — и тут же мысль мелькает: «Слава Богу, в живых осталась всего одна дочь…» И чего стоит диалог между деревенским старостой и распорядителем Акатуя в ходе подготовки к празднику:
— Говоришь, яиц-то два воза всего?
— Два, Элюка Петяныч.
— Ха-ха! Значит, один уже того!
— А труды-то мои… Или ничего не стоят?
Вот как наживались некоторые… А у других в это время типичная еда на столе — салма с борщовником. Такие вот детали быта…
Непростые, далеко не простые взаимоотношения царят во внешне вроде бы тихой чувашской деревне. Отличительная черта жителей Утламыша — их приверженность традиционным верованиям: «Они очень гордятся, что не поддались церкви, к своим крещеным собратьям относятся пренебрежительно, свысока, и никогда с ними не роднятся». Правда, особой набожностью никто из них не отличается — по крайней мере, внешне религиозность проявляется лишь в брошенных фразах типа «Бисмелле» да «Пусть Пюлех не обижает» и в отмечаемом празднике «Синзе». Плюс в страшном обряде свадьбы с Водой, одном из ключевых моментов произведения. Не каждый в деревне вообще знал о том, что это за обряд такой, только самые глубокие старики помнили… Зато выгоды личной ради «первые люди села» решили его осуществить!
Редко, но к месту вспыхивают национальные слова и обороты речи. Один, другой, третий — и немного их, и вместе с тем достаточно, чтобы подчеркнуть колорит, оттенить самобытность: алдыр (ковш), тяржав (занавес), керчеме (сорт пива), ывоз (блюдо, поднос), сельге (занавеска), тузум (подруга) и т.п. Запросто могли их при переводе дать русским аналогом, но тогда ушла бы та самая «изюминка»! Превратился бы роман в рядовое произведение, которое, думается, ну ничем не отличишь от марийского, мордовского, татарского, русского…
А так — только свое оно, родное, чувашское! И поэтому вдвойне важнее усвоить преподнесенный урок. И здесь хочется подчеркнуть талант того, кого мы практически не воспринимаем — переводчика. Именно он по праву является сотворцом. С его легкой руки запросто текст входит в читателя: открыл страницу — и с головой ушел. И потому не пройду мимо: роман Микулая Ильбека «Черный хлеб» я читал в переводе А. Толмачева.
Оборванными выглядят сюжетные линии произведения в финале. Мы так и не получаем ответа, как сложится судьба Тухтара? Нет и намека на будущее Шеркея и Каньдюков… В какую сторону повернется жизнь этой типичной во многом чувашской деревни? Выбрав такую развязку, писатель — молодец: сказал «нет» сказке со счастливым концом и оставил возможность читателю поднапрячь мозги и представить себе наиболее закономерный исход, хотя и с надеждой на лучшее…

Вопросы:

1. Каков ключевой посыл жизни Шеркея и удалось ли ему добиться желаемого?
2. Что подарила Сэлиме Тухтару после Акатуя и как сложились их взаимоотношения?
3. Зачем Ильяс захотел выучить русский язык?

Федор Козлов