В поисках форм, средств и Большой Медведицы
В Чувашском драмтеатре обратились к творчеству популярной детской писательницы Холли Вебб
Какие ассоциации вызывает у вас предновогодняя премьера? Пышные ели, укутанные толстым белым одеялом, тройка лошадей, резво мчащаяся по заснеженному лесу, деревянная избушка с горячей печкой и морозными узорами на окнах… Не тут-то было! Прозрачные ледники, напоминающие стены хрустального саркофага, северные олени, пронзающие своими рогами полумрак полярной ночи, теплое снежное иглу, укрывающее от вьюги усталого путника… Вот как решили соригинальничать в Чувашском академическом драматическом театре имени К.В. Иванова, где под занавес уходящего года в репертуаре появилась сказка «В поисках Большой Медведицы».
Взяться за такой материал, довольно нетипичный для нашей сцены, все равно, что подлить масла в огонь фантазии, выдумки и экспериментаторства. «Доверяй себе, и тогда у тебя все получится», — говорит один из персонажей спектакля, и постановщики четко следуют его совету, буквально купаясь в роскоши всевозможных находок и не ограничивая себя в изобретательности. В том, что сказка не просто прозвучала, а разрослась до масштабов полноценного театрального организма с его синтетичностью, многомерностью, сцепкой элементов и средств, большая заслуга главного художника театра Марии Шуплецовой, чье оформление сравнимо с дорогой «лакшерной» оберткой. В нее «упакованы» и режиссерские искания Алексея Герасимова, и актерские работы Светланы Лукияновой, Николая Котеева, Василисы Петровой, Александра Демидова, Сергея Иванова, Петра Садовникова, Кристины Ивановой и Григория Петрова, которому, в свою очередь, удалось очень точно передать характер, пластику, мимику и интонацию народов севера с их сдержанностью, немногословностью, настороженностью, выносливостью.
Между тем, помимо речевых диалогов, написанных режиссером театра Дмитрием Мироновым по материалам современного британского автора Холли Вебб, на подмостках ведется еще один — сценографический, строящийся посредством взаимодействия форм, фактур, материй. И дело не только в органичном соединении жестких и мягких декораций, но и в разнородности их физической структуры. На первый взгляд, ничего сложного. Планшет сцены застелен цельной белой тканью, нарочито скомканной, мятой и вздымающейся разнокалиберными морщинистыми волнами (это и сугробы снега, и волокна седых облаков, и рваные клочья тумана, и «барашки» на поверхности океана, около которого живут герои). Дополнительный объем создают булыжники, голыши и валуны, отличные по размеру и словно скатанные из ваты, а динамику — угловатые каркасы разных величин, масс и моделей, имитирующие закованные в иней скалы, пещеры и ущелья. Об их оголенные ребра и костлявые спины, заострившиеся и ссутулившиеся от вечной мерзлоты, мы буквально спотыкаемся взглядом.
Однако стоит лишь поднять глаза, как от прежней плотности и осязаемости тел, объектов и конструкций, когда все, что установлено на сцене, можно ухватить, переместить и потрогать, не остается и следа. Художник будто уходит из предметно-вещественного мира в сферу иллюзий, обманок и миражей, искусно играя со зрительским воображением. С одной стороны, в подвешенных на штанкеты нитях, сгруппированных по длине и колышущихся от малейшего движения воздуха, то расползаясь, то смыкаясь, нет ничего особенного. Скорее всего, так живо и зримо решено было показать дрейфующие льды, ломкие, колючие, трещинистые, медленно плывущие по просторам холодных вод. Что там сказано в тексте? «Льдины встают на дыбы…» Но если взглянуть на картинку издали, как принято смотреть на музейные полотна, то вырисовывается еще одна перспектива, план, панорама. Пробегая взглядом по неровным краям просвечивающих насквозь нитевых падуг, образующим некий диаграммный рисунок, мы вдруг с удивлением обнаруживаем, что пространство сцены визуально расширяется, и перед нами ряд за рядом начинают открываться высокие горные хребты, рельефные, необозримые, перешагивающие линию горизонта. Притом что само изображение остается неизменным и довольно статичным. Вот она, «живая» сценография в действии. Или, быть может, новогоднее чудо?
КСТАТИ
После просмотра спектакля юные зрители смогут потанцевать вокруг елки вместе с героями популярного мультфильма «Головоломка» и посетить резиденцию Х?л Мучи — чувашского Деда Мороза. Там же они встретятся с его внучкой Снегурочкой или, как зовут ее в нашей республике, Юр Пике. «Но и это еще не все! — рассказывают в театре. — Всех, кто не боится настоящих приключений, мы приглашаем на театрализованную бродилку-квест «Ледяной апокалипсис». Участников ждут захватывающие испытания и опасные ловушки, встречи с мифическими существами, наделенными сверхсилой, и рискованное погружение в фантастическое царство льда. Одним словом, будет страшно интересно!»
