В Чувашском драмтеатре устроили путешествие по «ивановским» местам
Из Слакбаша в Симбирск с ветерком
Несмотря на то, что жизнь Константина Иванова, досадно короткая, как солнечная вспышка, прозвучала гимном чувашскому народу, местом силы классика, его колыбелью и пристанищем стала отнюдь не Чувашия. А многие из нас, в свою очередь, ни разу не бывали в селе Слакбаш Белебеевского района Башкортостана, откуда он выпорхнул в большое творчество без конца и края, и где потом обрел вечный покой… 27 мая, в день 135-летия поэта, Чувашский академический драматический театр его имени предоставил чебоксарцам такую возможность. И хотя путешествие было не реальным, а виртуальным, впечатления остались самые что ни на есть настоящие.
Сначала зрители отправились в родительский дом Константина Васильевича (именно там проходили съемки фильма «Люди-легенды: Константин Иванов», выпущенного в 2020 году по заказу Госкиностудии «Чувашкино» и архива электронной документации и показанного в театре в честь юбилейной даты). Сейчас здесь располагается литературный музей и хранятся личные вещи поэта. Среди них записная книжка и канцелярские принадлежности, фотоаппарат и черно-белые снимки, сделанные самим Ивановым, книги, которыми он пользовался, и картины, написанные его рукой.
Также в числе музейных экспонатов шкаф и диван, кровать и стол, стулья и кресло, самовар и часы, зеркало и лепнина на потолке. Многое из этого герой киноленты смастерил сам. Современники отмечали, что его многогранная одаренность (помимо сочинительства он увлекался переводами и музыкой, рисовал эскизы декораций и иллюстрации для чувашского букваря) сочеталась с рукастостью и сноровкой, обычно несвойственной утонченным творческим натурам. Так, например, Константин с раннего возраста занимался резьбой по дереву и столярным делом, а в детстве без всякого принуждения помогал маме по хозяйству — мыл полы, носил воду и нянчился с братьями и сестрами.
Существенную часть кадров снимали в помещении Симбирской чувашской учительской школы, куда юношу приняли после Белебеевского городского училища, и где крылья его таланта окончательно расправились, окрепли и взяли размах. Эта страница биографии гения, одна из самых интересных и событийных, подробно воссоздана в драме «В?ри юнл? cемcе чун» (Константин Иванов), которая была поставлена в 2015 году народным артистом СССР Валерием Яковлевым и с тех пор живет счастливой сценической жизнью. Знаете, как проверить постановку на долгосрочность? Если спустя десятилетие в ней кардинально меняется актерский состав, значит, впереди у спектакля столько же, а то и больше.
«Переплюнуть» заслуженного артиста Чувашии Валерия Карпова, для которого роль Константина Васильевича без преувеличения стала этапной, конечно, непросто. Да и не стоит. Григорий Петров работает на контрасте и подбирает несколько иные интонации и краски, смело пускаясь в поиски и насыщая давно сложившийся портрет новыми штрихами, деталями и оттенками. Устремленный, порывистый, словно ветер в поле, он будто и есть само вдохновение, тонкость, дар. Образ возлюбленной поэта Праски, в котором мы привыкли видеть заслуженную артистку Чувашии Оксану Драгунову, примерила на себя Антонина Казеева, и пусть ее жест пока довольно робок и сдержан, нутро актрисы уже закипает трагедией страстей и развенчания духовно-нравственных идеалов. Роли Ивана Яковлева теперь делят между собой заслуженные артисты Чувашии Сергей Павлов и Аркадий Андреев, Федора Павлова — Василий Иванов и Александр Демидов, Цыганова — Александр Петров и Александр Игнатьев. Каждый из них вносит в повествование что-то свое, буквально омолаживая организм пьесы, фактически поставленной на рельсы заново.
А вот в финале спектакля подумалось о другом — вневременном, обобщенном и глобальном. Читая о великих писателях, поэтах и драматургах, мы часто бываем шокированы тем, как чудовищно мало прожили Пушкин и Лермонтов, Есенин и Блок, Маяковский и Гарсиа Лорка. Иванову же было отмерено еще меньше, но это не помешало ему войти в историю и не просто закрепить в ней свое имя, а превратить его в универсальный ключ к пониманию национального характера, открывающий чувашам выход в мировое пространство, а всему миру — двери в оазис чувашской культуры. Вот она — «поцелованность Богом», о которой тут, на Земле, можно только мечтать.
