Братская могила. Пенсионер бьётся за восстановление памятника уральцам
Василия Фёдоровича Мясникова знают во многих ветеранских организациях далеко за пределами Свердловской области. Этот человек на протяжении 12 лет пытается восстановить братскую могилу, где лежит его отец и тысячи погибших уральцев и сибиряков.
Василия Фёдоровича Мясникова знают во многих ветеранских организациях далеко за пределами Свердловской области. Этот человек на протяжении 12 лет пишет запросы, ведёт переговоры, просит и требует от чиновников и депутатов всех инстанций помочь в восстановлении братской могилы, где лежит его отец и тысячи погибших уральцев и сибиряков. Пока безуспешно.
Куда определили сержанта?
Тяжёлой осенью 1941 года под Камышловом была сформирована 363-я стрелковая дивизия, куда определили и Фёдора Мясникова, к тому времени уже отслужившего срочную службу. В дивизии было немало тех, для кого военное дело было не в новинку, в том числе участников боёв за Халхин-Гол и озеро Хасан, участников советско-финской войны. Но большинство всё же с военным делом знакомы не были.
С экипировкой было туго – наступавшие немцы лишали Красную армию складов снабжения, расположенных в западных областях страны, заводы и фабрики ещё спешно эвакуировались. В новой дивизии не хватало даже солдатских котелков, иногда целой роте приходилось по очереди есть из одного.
На подготовку у дивизии было около трёх месяцев – для 1941 года это ещё очень приличное время. По 12 часов в сутки бойцы либо учились, либо строили землянки и деревянные конструкции для своих нужд. 16 ноября поступила команда «По вагонам!». И уральские стрелки загрузились в эшелоны. Им вместе с другими подразделениями предстояло отбросить от Москвы немецкую группу армий «Центр» – крупнейшее из вторгшихся в СССР соединений.
В тот день в поезда загрузилось около 9 000 человек. В их числе был и сержант Мясников, уроженец поселка Таборы Свердловской области. Домой он больше не вернулся, а его родные, как и семьи тысяч других уральцев, покинувших в тот день малую родину, долгое время не знали, где их отцы, мужья, сыновья.
Где похоронен боец?
Рассказывает сын сержанта Мясникова Виталий Фёдорович:
«Могилу отца я искал практически всю жизнь, 60 лет. Нашел её в Тверской области. Первый раз съездил туда в 2006 году, проехал всю область с юга на север, но мимо нужного села проскочил. А потом до 2008 года ждал ответ из центрального архива Министерства обороны РФ. И выяснил, что мой отец погиб подо Ржевом и похоронен в братской могиле.
Места там глухие, до могилы пришлось добираться на везедходе, но 7 мая 2008 года я впервые приехал к братской могиле, где похоронен мой отец. Деревня Гурьево Старицкого района. Там сразу две братских могилы – в одной 730 человек, в другой 960. Это официальные цифры. Но местные жители уверяют: во второй могиле погибших в два раза больше. Когда в войну деревню освободили и жители стали возвращаться из леса, где в землянках прятались от немцев, они начали опять обживать дома – те, что фашисты не сожгли.
А весной, когда сошёл снег, они увидели, что все окрестности буквально завалены трупами. По тёплой погоде они стали разлагаться, запах был жуткий. Их тогда стали свозить в овощехранилище – урожая в тот год всё равно не было. Мёртвых солдат толком даже не считали – слишком много их было. Примерно полторы тысячи. И всё это наши – свердловские.
До войны отец был заведующим складами и председателем колхоза. В боях он участвовал в качестве заместителя командира пехотного взвода. Это был резерв главного командования. 5 декабря эти дивизии пошли в наступление. Они отбросили врага от Москвы на сотни километров, но потом упёрлись в серьёзные укрепления немцев подо Ржевом. Там была настоящая бойня, в которой 26 декабря и погиб мой отец.
Мне в этот день исполнилось три года. О его смерти мне, уже взрослому, рассказал его товарищ и земляк, на руках у которого умер отец. Но мужик он был безграмотный, точного места указать не мог.
На месте мне рассказали, что захоранивать и перезахоранивать погибших бойцов отправляли специальные отряды. Война ещё шла, а они собирали погибших. Работали в противогазах – иначе дышать было невозможно. Вскрывали могилы с полуразложившимися трупами, посыпали их хлоркой, перевозили в организованные братские могилы.
Старались сохранить память о них. И в 1947 году, когда в стране ещё была послевоенная разруха, поставили здесь памятник. Солидный, высотой в 3,5 метра. Единственная награда тысячам молодых ребят, которые и повоевали совсем немного, не успели получить ни орденов, ни медалей. Только памятник над братской могилой за то, что они ценой своей жизни остановили немцев.
И даже за этим монументом нет ухода. Он весь потрескался, некоторые щели такие, что рука свободно проходит. Пальцев у фигур уже нет – вместо них торчит проволока».
Почему не ремонтируют памятники?
Виталия Фёдоровича увиденное возмутило. Как же так? Бойцы защитили столицу, насмерть стояли, одержали первую крупную победу в Великой Отечественной, сорвали блиц-криг. И такое отношение.
С 2012 года он пытается добиться того, чтобы памятник отреставрировали. Ходил на телевидение, трижды обращался в совет ветеранов, писал министру обороны Шойгу. И всё без толку, только отписки и пустые обещания.
Обращался к депутатам – и к местным, и к тем, что заседают в Государственной Думе. Последний раз в минувшем году общался с депутатом Антоном Шипулиным – тот, по словам Мясникова, пообещал, что всё сделает, вроде бы договорился с каким-то спонсором. Около года шли переговоры, а потом началась история с коронавирусом — и всё опять затихло.
В администрации Степуринского сельского поселения, куда входит село Гурьево, рассказали, что обещания депутата не только не помогли, но и повредили. Понадеявшись на народного избранника, они не стали подавать заявку в федеральную программу, призванную восстановить памятники погибшим в Великой Отечественной войне к 75-летию Победы.
По словам Виталия Фёдоровича, надежды на собственный бюджет у сельских властей нет. «Из 12 деревень сейчас только две живые остались, – рассказывает он. – И то там уже не сеют, не пашут – только старики живут. Кое-что москвичи выкупили под дачи-огороды, но постоянно они там не живут. В местном бюджете денег нет даже на венки, не то что на ремонт памятника».
По словам представителей Степуринского сельского поселения, памятники над братскими могилами в селе Гурьево не видели капитального ремонта несколько десятков лет.
