«Нельзя думать, что министерство придет и спасет»: главный челябинский «безопасник» - о школьных стрелках и чрезвычайных ситуациях

Стрельба в школах, пожары и наводнения, частичная мобилизация – вместе с уровнем тревожности в обществе растет запрос на защиту от угроз (уровень тревожности россиян составил почти 70 %, спокойствие ощущают лишь 26 %, следует из результатов исследования Фонда «Общественное мнение», проведенного в конце сентября – прим. ЕАН). В интервью ЕАН министр общественной безопасности Челябинской области Светлана Костина рассказала, можно ли на 100 % обезопасить школы, какие меры уже приняты и как система готовится к новым вызовам. 

- В июле 2021 года в гимназии Казани 19-летний выпускник расстрелял девять человек, в сентябре – бойня случилась в пермском университете, погибло шесть человек. И вот ИжевскВ школе Ижевска 26 сентября бывший ученик открыл стрельбу, а после покончил с собой. Стрелок 34-летний Артем Казанцев состоял на учете в психоневрологическом диспансере с диагнозом «шизофрения». По последним данным, жертвами его преступления стали 17 человек, 11 из них - дети. В Удмуртии был объявлен траур.. Чему учится система? Как обеспечивается защита детей в образовательных организациях? 

- На самом деле после Казани и Перми многое изменилось. Был принят ряд решений, которые безопасность усилили: выделены дополнительные средства, чтобы на постах в школах сидели не бабушки, а сотрудники частных охранных предприятий. Все, что мы могли с Минобром и Росгвардией сделать, - сделали.

Надо понимать, что школы, согласно законам РФ и постановлениям об антитеррористической защите, делятся по категориям, которые зависят от числа учеников, которые могут потенциально пострадать (например, в школы первой категории – более 1000 учащихся, второй – меньше и т.д.). К ним предъявляются разные требования по антитеррористической защите, в том числе – по охране входных групп.

Самые серьезные требования предъявляются к школам первой и второй категории, которых в регионе не так много. Они охраняются не бабушками, а сотрудниками частных охранных предприятий либо вневедомственной охраны Росгвардии. На это губернатором выделены средства, которые используются системой образования для охраны самых крупных учебных заведений.

Небольшие школы относятся к третьей, а большинство - к четвертой категории, где количество учащихся небольшое. Там, конечно, охрана менее серьезна, но везде стоят рамки с металлоискателями, есть обученная охрана, у которой под руками кнопка тревожного вызова, и, если что-то происходит, на нее нажимают, приезжает ближайшее подразделение Росгвардии, которое дислоцируется в этом районе.

В целом-то охрана есть. Но если смотреть на трагедию в Перми, Ижевске – охрана первой и гибнет. Против огнестрельного оружия и серьезных намерений вооруженного человека очень сложно выступать. По информации из СМИ, у охранника не было даже времени осмыслить ситуацию: его сразу застрелили. Это не та ситуация, когда человек через рамку металлоискателя проходил… Нет. Охранника еще на входе застрелили.

- После таких трагедий люди в соцсетях требуют на каждом углу выставить росгвардейца. Реально ли это?

- Охрана общественного порядка – это полномочия полиции, Росгвардия является спецподразделением, которое привлекается, когда ситуация заходит дальше, чем рядовая, обычная.

В некоторых случаях численность полиции на улицах увеличивается, например, на всех публичных мероприятиях. Безусловно, присутствие сотрудников полиции, охрана общественного порядка, в том числе с привлечением сотрудников Росгвардии, снижают возможность совершения каких-то противоправных действий. Другой вопрос в том, что работать так в ежедневном режиме возможности нет.

Надо понимать, что, конечно, у полицейских есть определенный формат службы в повседневном режиме, он не предполагает их расстановку на каждом углу. У них есть и другие задачи.

Режим называется «усилением» и применяется лишь в случае необходимости: та или иная опасность, массовые мероприятия, тогда все сотрудники, которые находятся на отдыхе, дома, привлекаются, но это невозможно ежедневно.

- То есть мы не можем обезопасить школы от опасных людей?

- Это очень сложно. Все, что мы можем сделать, – барьеры физической охраны, видеонаблюдение. И это есть: каждая школа оборудована видеонаблюдением, на входе - рамка, турникет, сидит охранник.

Но человек, который заходит и сразу стреляет, имеет преимущество. К сожалению, но это так.

Если человек нормальный в медицинском смысле этого слова, мыслящий стандартно, то эти ограничения его удержат. Он понимает, что его засекут камеры, его задержат на входе. Нормального человека эти барьеры остановят, но когда мы говорим о психически нездоровом…

- Разве нормальный человек пойдет стрелять в школе?

- Я говорю о ситуации как в Перми. Если бы была рамка, охранник, то стрелок этот барьер бы не прошел. Его пытались задержать. Это сложно. Есть понятие «чрезвычайной ситуации».

- Как предупредить чрезвычайные ситуации?

- С какими-то ситуациями мы априори справиться не можем, хоть и делается все, чтобы их не было. Не можем улучшить погоду, чтобы не обрывало провода из-за наледи, например. Вопрос в том, чтобы у субъекта были силы быстро ликвидировать последствия.

Профилактировать проще, чем преодолевать препятствия. Но реалии таковы, что предотвратить можно не все, поэтому должны быть средства, чтобы быстро купировать, не дать ситуации распространиться. Это касается пожаров, природных катаклизмов, таких вот террористических актов.

- Сколько в Челябинске бомбоубежищ, где они расположены?



Эта информация секретна. Но они есть в нужном количестве, многие из них находятся в хорошем состоянии еще с советских времен, поддерживаются. И если что, не дай бог, население будет оповещено, адреса будут доведены.

- Они укомплектованы провизией?

- Нет, этого никогда не предполагалось. Это советские реалии, когда предполагался ядерный удар. И снабжение, о котором вы говорите, касалось противорадиационных укрытий. Сейчас же идет речь об укрытии населения, не дай бог, конечно, от средств поражения, которые сыплются сверху. От этого достаточно обычных укрытий, в которых никто не собирается жить: забежал, переждал, ушел. Речь идет о подвалах, заглубленных помещениях, для этого подойдет и существующие помещения метрополитена – любое укрытие.

- А пока идет подготовка к зиме. В феврале из-за бурана были оборваны линии электропередач, люди застряли в сугробах. Какие решения приняты, чтобы быстрее реагировать на такие ЧС?

- Это была уникальная ситуация. В феврале, когда был буран, предпринятые меры сработали достаточно быстро: у нас не было погибших, кроме одной женщины, умершей по собственной неосторожности.

Всех людей развезли по местам, где они могли переждать экстраординарный случай. Что нужно было? Достаточное количество дорожной техники для расчистки дорог, чтобы обеспечить доступ энергослужб. И это есть. Энергетики обладают всеми необходимыми ресурсами, резервами. И сегодня наши дорожные силы вооружены нужной техникой.

 «Москва, спаленная пожаром». Как восстанавливаются южноуральские поселки после лесного пожара 

- Летом 2021 года случился крупный лесной пожар в Джабык-Карагайском бору, сгорело 72 дома. Люди тогда обвиняли пожарных в бездействии, в нехватке людей, которые бы тушили огонь. В чем причины проблем, были ли они решены после того инцидента?

- Этот пожар из той же серии, что и буран, эксклюзивная ситуация. Все это признали, в том числе и тогдашний глава МЧС. Такие условия совпадают раз в 100 лет: жара, сильнейший ветер, засуха. Пожар пошел поверху. Его назвали огненным штормом – достаточно точное определение. Когда хвойные породы, высохшие практически до состояния опилок вспыхивали, а ветер переносил их на 200-300 метров. Сил хватило – погасили.

Горение домов в Джабыке и Запасном уже нельзя было предотвратить. Они как горели: этот сгорел, этот целый, потому что бросало в дом горящую ветку, и он вспыхивал как спичка – все было засохшее.

 Невозможно было противостоять. Главная заслуга – никто из людей не пострадал. Здесь дело не в том, что пожарных не хватает. Ситуация такова, что сколько бы пожарных ни привлекли, решить проблему удалось лишь за трое суток.

- Каждый год к нам будто приходит очередной всадник апокалипсиса. Что можно ожидать дальше? Какие прогнозы делают специалисты, к чему готовится министерство?

- На этот вопрос нет ответа. Никто не предполагал никакой коронавирус. Я работаю почти 30 лет, и по моему опыту, раз в пять лет случается крупная чрезвычайная ситуация, которая плохо прогнозируема. Такими были паводок, метеорит в 2013 году. Кто же мог предвидеть?

Крупные пожары случаются примерно раз в пять лет, думаю, это связано с природными циклами. Например, в этом году пожароопасный сезон был спокойный: вовремя лило, трава вовремя выросла.

Мы все равно не угадаем, что там предусмотрено у господа Бога и какая будет погода; нужно, чтобы средства и силы были готовы, чтобы организационные вопросы были решены. Система должна работать все время: сработала на маленький пожар, сработает и на большой.

Например, Джабык-Карагайский пожар. Ну нельзя согнать весь пожарный гарнизон области в одно место. Одновременно горело в Троицке, и тоже немало, но там ситуация оказалась менее опасной с точки зрения последствий. Но туда тоже нужно было посылать людей!

Ограниченность сил говорит вот о чем: мы не можем потушить пожар за сутки, но потушим за трое. Также работает полиция, Росгвардия. Это принцип силовых структур: охранять, наращивать усилия при крупной ситуации.

- С начала года в регионе было много ложных сообщений о минировании школ, детских садов. Как сильно подрывают работу ложные сообщения о пожаре или минировании?

- Система МЧС не может просто доверять. Какой бы ни был звонок, никто не разбирается: ложный или настоящий – выезжает экипаж. Также с антитеррором. Никто не начинает перезванивать: «А правда заминировано?». Выезжают на место и обследуют.

На эту систему не работают фейки. Система работает по закону: тебе пришел сигнал – выезжай. Если не горит – и слава Богу. Да, это увеличивает расходы, не могу этого не отметить. Зато система работает как часы.

- А перестают ли люди реагировать? Не эвакуируются?

- Нет. Сейчас времена такие, что каждый раз эвакуируются. Бывают эвакуации не тренировочные, а по сработке пожарной сигнализации, и в последнее время МЧС отмечает, что персонал работает очень грамотно.

- В этом году пять человек погибли при выполнении работ в канализационном коллекторе. Проводило ли министерство работу по предотвращению подобных ситуаций?

- Это ответственность управляющих компаний, за безопасность своих сотрудников отвечает работодатель.

Нельзя все время думать, что придет какое-то министерство и всех спасет. Да, спасет или достанет погибших, как в этих случаях.

Но именно работодатель должен думать о том, как его люди будут выполнять трудовые функции, обеспокоиться средствами защиты, проветрить помещение. Ведь он прекрасно знает о скапливании газов в канализационном коллекторе – в этом нет ничего необычного, совершенно рядовая история. Разберется Следственный комитет, наша задача в данном случае - быстро достать тела из коллектора.

Поисково-спасательная служба летом неделями не вылазит с водоемов, пытаясь найти утонувших: нужно найти, вытащить и отдать горюющим родственника тело, чтобы они провели все традиционные обряды и похоронили.