Женщины-калмычки: храбры, умны и мстительны

Женщины всегда играли заметную роль в калмыцком обществе. Это подтверждают отдельные письма XVIII века, написанные на старописьменном калмыцком языке «Тодо бичиг» (Ясное письмо) и хранящиеся в Национальном архиве Республики Калмыкия. Так, например, Жал – старшая жена Чагдоржаба (старшего сына хана Аюки) была самостоятельной и решительной. Когда ей наносили ущерб, то она предупреждала астраханские власти о […]

The post Женщины-калмычки: храбры, умны и мстительны first appeared on Степные вести.

Женщины всегда играли заметную роль в калмыцком обществе. Это подтверждают отдельные письма XVIII века, написанные на старописьменном калмыцком языке «Тодо бичиг» (Ясное письмо) и хранящиеся в Национальном архиве Республики Калмыкия.

Так, например, Жал – старшая жена Чагдоржаба (старшего сына хана Аюки) была самостоятельной и решительной. Когда ей наносили ущерб, то она предупреждала астраханские власти о принятии ею защитных мер. Вот одно из таких писем:

«Жал здесь здорова. Там здоров ли Михаил Ильич (Чириков) (обер-комендант Астрахани)? Не я ли готовлюсь, чтобы пойти на моление в Тибет?

Моих двух посланников, Дермеда и Суми, которым я приказала привезти для этого (поездки) необходимые вещи, ограбили. Отобрали вещи, дальше в Царицын не пустили, вернули назад. Задержавшись, вернулись без лошадей и вещей.

Разве вам не сообщают когда нам плохо? Разве нам не сообщают когда вам плохо? Кто кому – нет нашего различия. Не так ли?

Я возьму баримту (компенсацию, экономическую месть) с купцов, приезжающих из Шемахи. Вы не придирайтесь к этому случаю. Посланник Дархан Хашка».

Видная роль Жал в калмыцком обществе подчеркивается в российских исторических документах. Так, в книге «Русско-китайские отношения в XVIII веке» сообщается: «В период закрытия джунгарской дороги, при снаряжении отряда для путешествия в Тибет, калмыки были вынуждены обращаться за разрешением на проезд через Казанскую и Сибирскую губернии к русской центральной и местной администрациям. Подобные просьбы поступали в русские учреждения систематически. Например, в 1713 году Жал просила о пропуске ее в Тибет, написав: Я по своей вере хочу к Далай-ламе ехать молитца».

Письма женщин-калмычек привлекают к себе внимание тем, что раскрывают положение женщин в обществе, отношения, которые складывались у них с окружающими людьми.

Об этом свидетельствует письмо Раши Бюри, одной из жен Чагдоржапа, которая, добившись своего приглашения ко двору для встречи с императрицей Анной Иоановной, предупреждает коменданта города Саратов В.П. Беклемишева о том, чтобы он пока никому не сообщал об этом, остерегаясь зависти и мести со стороны некоторой части своих знакомых. Вот это письмо:

«Раши Бюри со всеми здорова. Здоровы ли вы, Василий Пахомович?

Направленный в прошлом году в Москву мой посланник, представленный ее величеству государыне Императрице, заслушав указ, благополучно вернулся. Теперь настало время мне самой отправиться, чтобы поклониться (представиться) Императрице. Она пожелала познакомиться.

Отправь меня. Раньше поездки эти мои слова никому не говорите. Калмыцкий нрав: когда отправляется к вашему царю какой-нибудь нойон, то его не любят. Еще больше не любят среди них таких, как я. Если раньше услышат, то не будут ли препятствовать? Когда отправляться ты знаешь. Не так ли? Найди решение, когда ехать. У посланника есть устное сообщение. Посланник Зодбо Сангаджи с пятью сопровождающими».

Женщины могли играть не только заметную роль в калмыцком обществе, но и управлять им. Так случилось с ханшей Дармой Балой, которая после смерти хана Аюки с февраля по сентябрь 1724 года фактически была правительницей Калмыцкого ханства, пока русское правительство не утвердило наместником ханства ее сына Церен-Дондука. Это, видимо, был первый случай в истории Российского государства, когда восточная женщина оказалась на вершине власти в своем ханстве. Через год, после смерти Петра I, во главе Российского государства встала Екатерина I, которая лично была знакома с Дармой Балой.

В Национальном архиве Калмыкии отложились десятки писем Дармы Балы, относящихся к этому периоду, из которых видно, что она участвовала в решении политических, экономических, хозяйственных, судебных и даже военных дел. Вот пара писем, которые характеризуют ее активную деятельность в этот период, когда ханство оказалось без хана:

«Дарма Бала вручила письмо Василию Пахомовичу (Беклемишеву). Суть письма.

Из Черкасска прибывший к вам человек сообщил, что кубанские татары выступили в поход. Побеседовав со своим купцом, на основании полученной той вести мы тоже выступили в поход.

Если на вас нападут, то мы окажем вам помощь. Если на нас нападут, то ты, собрав свое войско, быстро приходи.

В местечке Чабчигсан поставь мост, чтобы переправить нас. Посланник Тентиг Данжин».

«Дарма Бала вручила письмо майору Василию Пахомовичу (Беклемишеву). Суть письма.

Пришли вести, если есть от царя и с разных сторон.

Из-за земельной тесноты сену и хлебам наносится вред. Быстро дайте струги для переправы через Волгу».

В некоторых письмах раскрываются ее теплые отношения с астраханским губернатором А.П. Волынским, которого в одном из писем она называет его своим «сыном». Например:

«Дарма Бала здесь здорова. Там здоров ли мой сын, Артемий Петрович? Говорил о встрече со мной. Не так ли? Мой нутуг, кочуя, значительно удалился. Если тебе очень нужно, то приезжай для встречи. Разве не приезжает сын для встречи с матерью? Если небольшая нужда, то пришли письмо».

(Перевод писем проф. КалмГУ им. Б.Б. Городовикова Сусеевой Д.А.).

Иллюстрация: Знатная калмычка. Архивное фото

The post Женщины-калмычки: храбры, умны и мстительны first appeared on Степные вести.