Запрятать месторождение в невозможный климат!..
Вот эта дорога, через Калиновку, Барковку, по мостику через Богдановку, вела самым коротким маршрутом из строящегося Гая в Орск. #гай #историягая #первостроителигая #романтикигая #общество #оренбуржье #новости
Вот эта дорога, через Калиновку, Барковку, по мостику через Богдановку, вела самым коротким маршрутом из строящегося Гая в Орск. Сейчас здесь можно бывать только весной и летом. В распутицу не пробраться. А уж зимой – тем более. Но первостроителям часто приходилось плевать на метеопредупреждения и ехать в Орск, особенно, если в Гае кончался хлеб. И когда кто-то уезжал за хлебом, то к завыванию смертельно опасного бурана прислушивались многие, может, и не весь Гай, но друзья водителя Николая Шестова – точно! Коля Шестов, Гена Кочергин, Слава Коршунов, Петя Карякин, недавно демобилизованные из армии, жили в общежитии, в одной комнате. А еще с ними – автор текста в журнале «Уральский следопыт», лирический герой. Очерк Юрия Гринько. Уральский следопыт, 1963, №6. Все, естественно, волновались друг за друга. Как-то к ним в очередной раз местный комсомольский вожак Виктор Щукин привел «на подселение» «варяга», командированного в Гай «по делам службы». Гостиницы в городе не было. И всех приехавших селили в общагу, стесняя постоянных жильцов. Гостя звали Анатолием Брагиным, он был инженером-проектировщиком. А еще, как выяснилось, рационалистом до мозга костей. Человеком, презирающим романтику. Вот на этой почве у ребят и вышел конфликт. Вечером собрались на кухне. У гостя, как оказалось, день рождения. Выпили. Загудела гитара. А потом – разговоры… Тут-то и обнажилось трагическое несоответствие жизненных позиций. – Не надо говорить красиво, – предложил Анатолий. – А почему бы и нет? – спросил Карякин... – Нечего! Есть вещи, о которых не спорят, есть слова, в которые надо просто верить. Спать! – скомандовал Славка. Утром вернулся из опасного рейса Николай Шестов. Он долго грелся на кухне держа «над розовой спиралью электрической плитки багровые ладони могучих рук». На вопрос друзей, как рейс – трудный? – ответил: «Ничего особенного. Как отъехали от Орска – задул ветер. От Барковки дороги, собственно, уже не было. Ехали вслепую. Осилишь сто метров – сел. У самой Калиновки Толька Чаус сдрейфил. Давай, говорит, бросим машины, заночуем в деревне. Утром по дорогам пройдут бульдозеры. Мораль читать ему не стал. Показал кулак, и он все сразу понял. И то, что машины бросать нельзя, и то, что хлеб ждут в Гае…». Отогревшийся водитель ушел спать. А друзья вместе с гостем – инженером-проектировщиком – наоборот просыпались. Поскольку столовая была на ремонте, заспешили в магазин. В хлебной лавке гость «хватал то один, то другой батон, пока не выбрал по вкусу». Потом он ел горячий хлеб, запивая студеным молоком. И, как водится в нескрываемо ангажированных текстах, по-прежнему глуповато не понимал, причем тут романтика. ЕЩЕ ОБ ИСТОРИИ ГАЯ: Немного конфет в гайскую историю.
