Как на Ивановской земле искали золотую жилу
В 1920-х годах жители губернии принимали активное участие в поисках древностей.
Бивень мамонта поделили "по-братски"
В Иваново-Вознесенске губернское научное общество краеведения было образовано 31 января 1924 года. В том же году издали "Руководство к собиранию материалов по изучению Иваново-Вознесенской губернии", разработанное учеными-краеведами для энтузиастов на местах. Авторы этой брошюры хотели "вооружить необходимыми сведениями молодых пионеров нашей краеведческой работы". Они писали, что даже "ничтожный черепок старинной посуды" при правильной фиксации находки "может оказаться исключительно ценным материалом для разрешения крупной археологической задачи".
Двадцатые годы прошлого столетия были временем энтузиастов. Революция сбросила сословные оковы, а активные кампании советской власти включали в культурную жизнь широкие массы населения. Это отразилось и на взаимодействии Иваново-Вознесенского общества краеведения с энтузиастами на местах. Количество их инициатив и заявлений нередко превышало научно-технические возможности общества.
Характерный пример – заявление ивановца Леонида Самыгина от 7 марта 1925 года. Он сообщал, что три года назад в четырех верстах от станции Ермолино в яме с серой глиной "найден был клык мамонта, который крестьяне и поделили по-товарищески – на 9 кусков". В яму "исследователи" забили кол (очевидно, чтобы указать место находки), после чего раскопки были прекращены.
Один из фрагментов бивня, купленный Самыгиным, он передал в Иванове некому профессору, фамилию которого забыл. По прошествии трех лет ивановец заинтересовался "что вышло из этой находки, но профессор уехал и ценное открытие для нашего края кануло в Лету забвения".
Груду валунов приняли за древнюю статую
Многие заявления энтузиастов при выезде на места не подтверждались. Так, начальник милиции Писцова сообщил в областной центр, что 29 июня 1924 года один из жителей деревни Крошкина на поле при обработке земли обнаружил зарытую в землю каменную статую весом в 35 пудов, "представляющую собой изображение древнего идола". Однако в итоге "статуя" оказалась обыкновенными известковыми валунами, интересными разве что с точки зрения геологии.
Аналогичная судьба постигла заявление представителя губернской контрольной комиссии Орлова, который 10 октября того же года сообщил о некоем "пласте человеческих костей" в песчаном карьере близ Середы (нынешний Фурманов). По его словам, будучи в этом городе в командировке, он "разговорился про исторические моменты уезда" и получил сведения об этой достопримечательности. Осмотр ее на месте выявил в стенке оврага "целую братскую могилу костей" на глубине 1,4 метра от поверхности, которая тянулась более чем на четыре метра. Орлов разглядел в земле кости таза, рук, челюсти с зубами и даже несколько черепов со следами волос. В историческом значении находки он не сомневался: "по опросу старушек, здесь были когда-то помещики и нашествие поляков".
Но и в этом случае выяснилось, что "могила не очень раннего происхождения". С исторической точки зрения она интереса не представляла.
Раскапывать захоронение прислали студента горного института
Еще ряд заявлений оказался вне компетенции иваново-вознесенских краеведов. 12 июля 1924 года крестьянин деревни Вощинок Василий Смирнов сообщил в Середской уисполком, что в апреле 1907-го, участвуя в рытье могилы, он обратил внимание на "блестящий золотом песок". При зачистке дна в центре могильной ямы оказался некий "лишай", содержащий большое количество такого песка. Об этом факте вскоре забыли, но, спустя годы, прочитав книжку "Сокровище гор", Смирнов вспомнил о странной находке. "Я нахожу, – писал он, – что это не что иное, как жила с золотоносной рудой". Он полагал, что "этот случай может оказаться ценным для нашей молодой Республики" и предлагал командировать на место "двоих товарищей и вручить им мандат на право раскопки могилы".
В историко-археологической секции не нашлось специалистов, готовых принять участие в раскопках захоронения. В результате для работ по заявлению Смирнова был откомандирован студент Ленинградского горного института. Но деньги были потрачены впустую, поскольку никакого золотого песка у деревни Вощинок не нашли.
Кремневый нож с картофельного поля
17 апреля 1925 года в научное общество обратился сотрудник Нижегородской центральной библиотеки Бычков, за несколько лет до этого работавший завучем школы в Борковском монастыре близ Холуя. По его словам, преподавателем этой школы "при рытье могилы" на монастырском кладбище "найден каменный топор, отшлифованный, с круглым отверстием, острие несколько неправильно скошено" (речь идет о типичном орудии археологической культуры шнуровой керамики и боевых топоров III тысячелетия до н. э.). Бычков рассказал и еще об одной находке. Летом 1922 года на картофельном поле обнаружили "изящно отполированный" кремневый нож и железный наконечник копья.
Эти предметы хранились в Южском музее местного края, организацией которого и занимался Бычков. Он полагал, что его знания могут быть полезны: "В данное время я очень интересуюсь судьбами своей родины (Южская волость) и льщу себя надеждой, что Общество не откажет мне своими указаниями в работе".
Указания Бычкова на холуйские находки стимулировали обследование поймы Тезы вниз от Шуи до устья Клязьмы во время первой археологической экспедиции Иваново-Вознесенского общества краеведения летом 1926 года, когда были обнаружены остатки размытой стоянки с "признаками неолитической индустрии", зафиксированы финские селища у деревень Завьялиха и Сергеевка, а также произведены раскопки финского могильника VIII–IX вв. у Хотимля. По итогам этой экспедиции в краеведческий музей Общества поступило более 170 находок.
Таким образом, часть заявлений энтузиастов об археологических памятниках, поступавших в общество краеведения, не находила подтверждений. А некоторые и вовсе выглядели анекдотичными (как случай с писцовской "каменной бабой").
Некоторые письма в научное общество остались без ответа. Среди них сообщение лесного техника Соловьёва о "каменном кургане" высотой 35–40 метров близ деревни Микулинской Макарьевского уезда, "где роют клады". Местные жители приписывали сооружение этого кургана "татарам, якобы в старину проходившим этим местом из Казани в Галич, выкопавших могилу своему военачальнику и зарывших при нем дорогую добычу". Часть камней "по бокам холма" оказалась выворочена кладоискателями, но добраться до почвы им так и не удалось. Техник предлагал краеведам выяснить, что же это такое: "могила, жертвенное место или просто принесенные в одну кучу валуны ледникового периода". Но выяснять это никто не стал.
