Крепостной в белом халате
В первой половине XIX века село Иваново вошло в первый ряд промышленных центров империи, но состояние медицины в нем оставляло желать лучшего. Врачей в уезде работало немного, но и между ними была серьезная конкуренция за клиентов. Два медика даже судились по этому поводу.
Неблагодарные обокрали медика, лечившего бесплатно
В мае 1817 года в Иванове проживало более 10 000 человек и имелось не менее 200 фабрик. Управляющий графа Шереметева Гофман сделал первую попытку ввести здесь медицинское обслуживание. Ему удалось "приискать к пользованию ивановских жителей от случающихся болезней" ушедшего в отставку нерехтского уездного штаб-лекаря Клингена. Тот согласился в первый год "пользовать больных без жалованья и собственными медикаментами".
Но в ночь на 1 марта 1820 года его квартиру обокрали. Неизвестные выломали окно и похитили деньги, платье, посуду и разную мелочь – в общей сложности на 2843 рубля. Лекарь лишился суммы, эквивалентной его жалованию за четыре года, и прекратил свою деятельность.
Проблему медицинского обслуживания в селе попытался решить крепостной Шереметева Григорий Дорошенко. Еще мальчиком граф отдал его на обучение штаб-лекарю Сидоренко-Коротя. Это был автор нескольких научных работ, врач знаменитой Обуховской больницы, а затем Кронштадского морского госпиталя. Дорошенко состоял при нем и в больнице, и в госпитале.
17 августа 1827 года крепостной получил свидетельство, которым Сидоренко удостоверял, что его ученик "всегда находился при важнейших повреждениях больных и при делании многих операций, сам вскрывал мертвые тела анатомическим порядком, знает положение и название внутренностей, может распознавать и вправливать переломы и вывихи и налагать приличную повязку, пущать кровь, читать на латинском языке рецепты и по оным составлять лекарства".
Кроме практической медицины, наставник преподавал ученику анатомию, хирургию, терапию, фармакологию и рецептуру. Дорошенко готовился к роли лекарского помощника в домовой больнице графа Шереметева в столице, где действительно проработал более двух лет после окончания учения. Но вскоре обстоятельства изменились. Новоявленного лекаря граф направил в Ивановскую вотчинную канцелярию в качестве земского служителя.
Один рецепт на несколько пациентов
Прибыв в Иваново 21 ноября 1829 года, Григорий Дорошенко развернул активную медицинскую практику. Вотчинное начальство этому не препятствовало, поскольку "не видело вреда никому из пользуемых им больных".
Обычно Дорошенко употреблял для лечения "самолегчайшие домашние лекарства", но при сложных случаях направлял пациента в уездную аптеку в Шую, снабжая собственноручно подписанным рецептом. Правда, выдавать подобные документы имели право лишь дипломированные врачи. Дорошенко понимал это, но ему удалось договориться с местным аптекарем. Лечил Дорошенко ивановцев "всякого состояния", преимущественно бедных, которые не имели денег ни на обращение к уездному штаб-лекарю, принимавшему в Шуе, ни на дорогие лекарства.
Скоро слух об "ивановском лекаре" дошел до шуйского штаб-лекаря Воскресенского. Он имел исключительное право оказывать медицинскую помощь жителям уезда. А затем перед ним оказался один из рецептов, подписанных Дорошенко. Доставил его кучер ивановского крестьянина Ефима Баранова Андрей Щедрин.
Баранов, который выкупился на волю у Шереметева, считался не последним ивановским фабрикантом и имел возможность достать дорогие лекарства. Но апрельские дороги были разбиты, и он решил воспользоваться услугами не официального шуйского врача, а ивановского. Свою болезнь Баранов определил как "лихорадочную от засорения в желудке". Дорошенко выписал ему рецепт.
С этой бумажкой, содержание которой было понятно только ее автору, в шуйскую аптеку и направился кучер Щедрин. При этом Дорошенко строго запретил пользоваться лекарством самостоятельно, сказав, что разделит снадобье на приемные дозы. Дело в том, что Дорошенко выписал лекарства не для одного Баранова, а "на других, преимущественно бедных" лиц, не имевших средств достать и оплатить его.
Но отправившийся в Шую Андрей Щедрин об этом, конечно, не знал. А аптекарь, которому он предъявил два рецепта с лошадиными дозами лекарств, выписанных исключительно для Баранова, испугался, что его "конфиденциальный договор" с Дорошенко может закончиться смертью пациента. Поэтому Щедрина он направил к Воскресенскому, чтобы тот удостоверил рецепты своей подписью.
Конкурент предлагал более дешевые лекарства
Уездный лекарь пришел в ужас от количества прописанных лекарств. Оба рецепта он оставил у себя, а Щедрину дал другие. За лекарства по этим рецептам посыльный Баранова уплатил 7 рублей 85 копеек, тогда как рецепты Дорошенко были выписаны на сумму куда меньшую – на 2 рубля.
А 30 июня 1830 года шуйский уездный лекарь заявил в суд, что Дорошенко не может иметь "формального позволения" лечить ивановцев. К заявлению он приложил рецепты Дорошенко с указанием, что если бы по одному из них (на рвотное средство) "было отпущено лекарство", то пациенту "неминуемо причинилась бы смерть".
На допросе Григорий Егорович свои рецепты назвал "точно справедливыми", а обозначенное в них количество лекарства, по его словам, предназначалось не для приема Барановым, а на хранение "для предбудущего времени". Шуйского штаб-лекаря Воскресенского такие объяснения не удовлетворили. Он считал, что Баранов рисковал "быть умертвленным под видом пользования от шарлатана", но не придал этому значения. Также уездный лекарь утверждал, что "никакой доктор" не может представить Дорошенко "формальное право лечения" помимо Санкт-Петербургской медико-хирургической академии.
Еще более возмутила Воскресенского позиция уездного суда, который "механический навык писать латинские рецепты" принял за свидетельство врачебной квалификации Дорошенко и отправил его в Иваново "вероятно, для продолжения дальнейшей практики".
В ответном показании Дорошенко настаивал на правильности своих рецептов. Шуйский же лекарь, по его словам, выписал Баранову "то же рвотное, но в жидком виде", подслащенное сиропом, – а цена выросла при этом в четыре раза. "Цена чрезвычайная, и вот причина, по которой Воскресенского ныне не приглашают", – заключал свои показания Дорошенко.
В итоге суд решил, что квалификация ивановского врача находится на должном уровне, хотя и без формальных бумаг. К тому же оказалось, что Дорошенко заведует устроенным в селе холерным лазаретом. То есть его квалификацию фактически признали на губернском уровне.
Этот факт в числе других обстоятельств дела способствовал относительно мягкому наказанию: суд обязал Дорошенко "строжайшею подпиской" впредь рецептов не писать. При этом заниматься "искусством цирюльника" (тогда это была врачебная практика) не запрещалось.
