Письма из спасенного детства

Пучежские школьники знают о блокаде Ленинграда не только по учебникам: в Мортковском и Лужинковском детских домах в 1942–1945 годах воспитывались дети, эвакуированные из города на Неве. Бывшие детдомовцы поделились воспоминаниями о жизни в ивановской глубинке.

Воспоминания блокадников записывали по телефону

Замдиректора Пучежского районного дома культуры Александр Самышин представил в редакцию десятки писем бывших воспитанников и воспитателей, эвакуированных из блокадного Ленинграда в район.

"Сбором воспоминаний по инициативе председателя совета ветеранов Мортковского поселения Нины Николаевны Волковой занимался и мой 10-й класс выпуска 2008 года, – рассказывает бывший учитель Пучежской школы-лицея. – Она отдала этому делу более 30 лет – столько пополнялась папка личных документов. С помощью главного редактора районной газеты Олега Гаврилова к 80-летию полного освобождения блокады Ленинграда начата их оцифровка и публикация. С историей детдомов пучежане, школьники района знакомятся и в нашем краеведческом музее".

В этих рукописях – и воспоминания организатора встреч ленинградцев на пучежской земле Нины Волковой. "Их основу составили материалы встречи наших детдомовцев 1988 года, которая прошла в Мортках, – рассказала она корреспонденту "ИГ". – Тогда приехали 20 человек. Кто не смог, писали письма или с помощью учеников нашей школы диктовали воспоминания по телефону. В 2021 году на здании местной администрации открылась мемориальная доска, посвященная Мортковскому детдому, принявшему ленинградцев. Мы тогда их приглашали, но они из-за ковида не приехали".

Нина Волкова на открытии мемориальной доски на здании Мортковской администрации. Фото "Пучежские вести"

Нине Николаевне – 80 лет. В прошлом году бывший директор Мортковской школы, закрытой в 2007 году (здесь учились ленинградские дети в годы войны), и глава администрации поселения ушла с общественной ветеранской должности. Но, как сказала нынешний сельский руководитель Галина Липецкая, она по-прежнему живет историей школы и детдома: "Его помещение не сохранилось. Но материалы о нем и закрытой школе, о которой Нина Николаевна написала книгу, хранятся в администрации".

ЦИФРЫ. По данным облархива, с осени 1941-го по июнь 1943 года в регионе принят и размещен 92 781 человек эвакуированного населения. Из них 35 338 детей, в том числе из Ленинграда – 15 059. В 1942-м из города на Неве принято 34 детских дома (3,5 тысячи человек). По сообщению пресс-службы правительства, всего в регионе работали 38 ленинградских детдомов.

С баржи детей грузили на телеги или санки

17 августа 1942 года пучежане встречали на речном вокзале первых детей, эвакуированных из блокадного Ленинграда. В ноябре прибыла вторая баржа. "Смотреть на них было больно, – вспоминает работавшая в то время секретарем райкома комсомола Елизавета Брызгалова. – Дети были истощенные, кожа да кости, ослабевшие, некоторых пришлось нести на носилках. Привели в столовую, покормили..."

Бывшая воспитательница Лужинковского детского дома Ирина Соколова, эвакуированная из Ленинграда, писала: "...Ребят погрузили на телеги и повезли в Лужинки, а взрослые шли пешком. Иду и плачу. Ноги распухли и не хотят идти. Сама маленькая, мускулы отсутствуют, только кости да кожа, а колени и локти распухли. Кто-то из встречающих спрашивает: "Девочка, что ты плачешь?" – "Я не девочка – я воспитатель". Чьи-то руки подхватили меня и усадили в телегу. Потом провал в памяти. Ничего не помню. Когда пришла в себя, оказалось, что я проспала двое с половиной суток, а врач не велел меня будить.

Колхоз сумел нам дать картофель, мороженую кукурузу и мешок гороха. Ничего! Мы были рады и такой еде. Быт постепенно налаживался. Много работали в колхозе. Пропалывали лен, потом дергали его и вязали в снопы. Руки горели, а завтра снова идти на работу. Завели свой огород. Появился всеобщий любимец – кот. Стало жить хорошо". 

Пучежский район принял более 300 ленинградских детей – жили они в двух детских домах: в Лужинках и Мортках. Сюда же приняли обездоленных ребятишек из других областей страны. Всего их воспитывалось около 500. Кроме того, многих детей пучежане взяли в свои семьи.

Вспоминает бывший первый секретарь Пучежского райкома партии Яков Палитин: "В ноябре нам звонят: "Плывет баржа с детьми. Встречайте". Мы целую ночь глаз не сомкнули, ждали. Организовали выгрузку детей. Вывозили их на санках. Были там и умершие, много больных. Разместили ребят в школах. Многих разобрали по домам сами жители, особенно те, у кого были свои баньки, – чтобы обиходить детей, согреть, отмыть. Была у нас артель инвалидов – ей дали задание срочно нашить из лоскута платьенок, штанишек. Собирали одежду и у населения: кто что может. Ухаживать за ребятами стали местные женщины, комсомольцы". 

Детей разместили в помещениях бывших строчевых артелях в Мортках и Лужинках. С нового года утвердили штаты детских домов.

На кладбище весной оголились трупы

По пути в Пучеж детей везли через Ладогу. Вот что писала об этом Ирина Шабалина (Смирнова): "Нас благополучно переправили через озеро, на берегу было сложено много мешков с мукой для отправки в Ленинград. Истощенные от голода дети накидывались на муку, чтобы хоть немного утолить голод, воспитатели останавливали, опасаясь отравлений. Но некоторые умудрились стащить муку. Одного мальчика высадили на первой же станции и отправили в больницу". 

Бывшая воспитательница Ирина Соколова о блокадных тяготах: "Я вспоминаю и гоню от себя многие подробности, чтобы не помешаться. Я не писала, как кричал без одеяла (видимо, оставленный один. – П. Р.) новорожденный у соседки. И он умер. Я не писала вам, как моя мертвая мама лежала в холодной комнате, так как я не хотела ее хоронить, пока знакомые не заставили отдать маму земле. Я не писала, как на кладбище весной оголились трупы, зарытые в снег, а не в землю. Как люди, присев на минуту от слабости, умирали на улицах. Как в квартире лежали целые семьи умерших, а среди них находили ползающих малышей".

Ирина Шабалина потеряла в блокадном Ленинграде родителей и вместе с братом попала в Мортковский детдом. Она вспоминает: "Директором нашего детдома стала строгая, но очень хорошая и заботливая женщина – Анастасия Ивановна Сумакова, которая до войны была директором ленинградской школы. Она заменила нам мать. Ее заместитель – Ювеналий Павлович – прекраснейший человек. Он организовал хор, в котором пели все дети. За время войны мы разу­чили 250 песен. Репертуар был богатейшим: русские народные песни, военные, отрывки из опер и сочиненные самим Ювеналием Павловичем. 

Из лучших голосов создали ансамбль, где солистами были Тоня Васильева, Зоя Цыренкова… Хореографией руководила Лидия Георгиевна Финашина, до войны она занималась в Ленинградском дворце пионеров. С концертами мы ходили по деревням, выступали перед колхозниками, несколько раз – в Пучеже". 

Перед возвращением в Ленинград подарили ткань на платье

Ребят старше 14 лет из детдома отправляли в ремесленные училища. У Ирины Шабалиной старшего брата Андрея приняли в речное училище в Чкаловске Горьковской области. В дальнейшем он связал жизнь с морем.

"Утром 9 мая по дороге в школу мы услышали радостные крики: "Война кончилась!!!" В этот день мы не учились... Через месяц досрочно сдали экзамены – нас отправляли в Ленинград для восстановления города. Каждому подарили по куску ткани на платье. На прощанье выступил наш хор, мы пели "Гимн Победы", – вспоминает Ирина Шабалина. – В Ленинграде меня направили на прядильно-ниточный комбинат "Советская звезда", мне тогда еще не было 14 лет. Работа была тяжелая, но, несмотря ни на что, я вышла в передовики и меня направили делегатом 3-й Всесоюзной конференции отличников школ легкой промышленности СССР в Москву, которая проходила в августе 1945 года".

Районный архив помог установить дальнейшие судьбы ленинградских детей. Ведь каждый из детдомовцев имел персональную карточку-анкету. Как рассказала Нина Волкова, к примеру, Тамара Путилина училась на швею в Иванове и осталась в этом городе. Татьяна Давлетова (Казимова) вместе с будущим мужем, тоже детдомовцем, вернулась в Ленинград, работала чертежником.

Нина Смирнова работала на ленинградской фабрике "Скороход". Два ее брата в 1943-м были зачислены в ремесленное училище, и она встретилась с ними в 1945-м. Строки из ее письма: "Я живу в Питере. У меня двое сыновей. Один – инженер-конструктор, другой – после Макаровского училища плавает в торговом флоте, ходит в загранку". Бывшая воспитательница Евгения Николаева, отвечая на письмо десятиклассников Пучежского лицея № 1, пишет: "Я до сих пор вспоминаю старых друзей и добрых отзывчивых сельчан".

В Мортках хранят и письмо, пришедшее в 1988 году. Анастасия Ушанова (Эктова) и Антонина Джалилова (Васильева) от имени всех воспитанников детдома благодарят учителей и воспитателей, всех жителей деревень за человеколюбие, проявленное к детям Ленинграда в те трудные годы, за внимание и заботу: "Их бескорыстная помощь многих из нас спасла от смерти, все мы смогли вернуться к обычной жизни и стать теми, кем стали".