Алена Владимирская: «Главное, что сделала «удаленка», – показала социальное неравенство»
Главный хантер Рунета о том, как изменится рынок труда после эпидемии коронавируса и почему новую работу надо искать уже сейчас
«Люди, которые понимают, что потеряют работу, или уже потеряли, не ищут активно новую. Это меня поражает, я такого не видела никогда», — говорит Алена Владимирская, основатель «Лаборатории карьеры Алены Владимирской». В интервью «БИЗНЕС Online» главный хантер Рунета, как ее называют, рассказала о том, почему компании пытаются сохранить коллектив, в чем плюсы и минусы «удаленки» и кого уволят первым.
«СЛУЧИЛОСЬ ТО, К ЧЕМУ ОЧЕНЬ ДОЛГО ШЛО БОЛЬШИНСТВО КОМПАНИЙ»
— Алена, останется ли рынок труда таким, как раньше, когда закончится история с коронавирусом и самоизоляцией? Какие перемены его ждут?
— Давайте говорить честно. На самом деле никто сейчас не знает, каким он будет. Очевидно, что изменения будут, но насколько они будут большими и критичными, пока никто не понимает, потому что это вопрос, какими мы будем выходить из карантина и будет ли второй виток вируса осенью, о котором активно говорят власти. Это те вещи, которые будут очень серьезно влиять.
Но если сейчас говорить о тенденциях, то мы видим следующее. Случилось то, к чему очень долго шли большинство компаний, но неохотно, потому что было страшно, — удаленная работа. Сейчас, во-первых, в связи с санитарными нормами, а, во-вторых, с тем, что компании вытолкнули на удаленную работу, большинство думает о том, как часть сотрудников не вернуть, а оставить работать дистанционно сначала на лето, а потом совсем. И тут история делится на две части. Первая: кто-то очень хорошо воспринял удаленку, а кто-то плохо. Это во многом связано, как ни странно, с квартирным вопросом, потому что у нас маленькие квартиры, при этом мама и папа работают, маленькие дети, которым не объяснишь, что если мама дома, то она работает, а не с ними, плюс теща, свекровь, кошка, собака. Поэтому становится нереальным, невозможным организация рабочего пространства. Конечно, это очень выматывает. К счастью, далеко не все люди у нас социопаты, многим очень важен офис. Но дело в том, что компании будут делить на тех, кто работает удаленно, а кто в офисе, совсем не по этим критериям, не по тому, кто хочет, а кто — нет. Есть гуманные компании, которые на это будут смотреть, но в целом будут учитывать выгоды для бизнеса: какие подразделения на удаленку вывести, где это эффективно. И это то, что скажется на рынке труда, потому что те подразделения и профессии, которые уйдут на удаленку, там, конечно, возникнут совсем другие процессы. Прежде всего, станет очень важна диджитализация в тех профессиях, где она была совершенно не нужна, например, эйчары, юристы, экономисты. Умение работать в офисных программах, удаленно, в таск-трекерах, умение правильно коммуницировать в мессенджерах — это становится ключевым навыком.
Второе. Если ты работаешь удаленно, то уже совершенно не важно — москвич ты или нет. В этом смысле в борьбу за дорогие вакансии впервые всерьез вступают люди из регионов. До этого нужно было переезжать, а это тяжело и рискованно, а теперь ты можешь работать на удаленке. И теперь зарплата в 60 тысяч, которая в Москве считается «Фу, я не пойду», для моих родных в Вологде воспринимается как очень крутая. В Вологде на нее будут претендовать лучшие кадры, а не те, которые претендуют в Москве на 60 тысяч рублей. Поэтому москвичи и жители других больших городов будут гарантированно проигрывать. Поэтому у нас изменится ландшафт рынка труда — это одна из ключевых вещей, которую у нас принесла пандемия.
Также есть целые отрасли, которые чувствуют себя очень плохо, в кризис там будут большие сокращения. Но поскольку это уже четвертый кризис в нашей жизни, то многие уже научились работать в таких условиях. Поэтому те, кто старше 35 лет, это уже проходили, для них это не то, чтобы какая-то великая тайна и открытие. Но это будет открытием для избалованного, так называемого поколения хипстеров, тех, кому 30 лет и младше, которые жили сыто в больших городах, с хорошей зарплатой, офисом, где их баловали, и вдруг в жизни все не так оказалось.
Но в целом потрясения будут больше даже не в рамках того, что какие-то отрасли пострадают (да, они схлопнутся, год, наверное, будет тяжело, а потом снова возродятся), сколько в том, что впервые в гонку за хорошие вакансии выходят регионы. Еще одна история связана с тем, что большое количество людей, хороших профессионалов, но без диджитал-навыков окажутся невостребованными, так как не смогут работать на удаленке.
— Значит, если раньше, чтобы добиться успеха, нужно было обязательно перебираться в Москву, то теперь — нет. Получается, столица таким образом избавится от излишнего населения.
— Скажем так: когда мне было 18-20 лет, если я хотела сделать большую карьеру и достичь успеха, мне обязательно надо было ехать в Москву, и я это понимала. Теперь — нет. Разве только студентам (я все-таки не верю полностью в онлайн-образование), для которых важен нетворк, наверное, все-таки надо учиться в Москве, Питере, Новосибирске — в таких больших университетских центрах. А дальше, если ты хороший профессионал, то можешь жить где-то в другом месте и раз в месяц на 2-3 дня прилетать в головной офис на какое-то стратегическое совещание.
— Можете ли оценить хотя бы в процентах, сколько сотрудников останутся на удаленке?
— В разных отраслях по-разному. Есть какие-то отрасли, более ориентированные на удаленку, например, IT. Там, как сказал Марк Цукерберг, выступая перед «Фейсбуком», останется в офисе 20-30%, остальные будут на удаленке. Примерно так IT-компании и рассчитывают — от 20 до 40% сотрудников вернут в офисы. Есть какие-то отрасли, которые вернут 70%. Это зависит от того, как устроен рабочий процесс. Например, на заводе такое не сделаешь. Но, условно, весь бэк-офис, всех программистов и прочее постараются перевести на удаленку.
— В чем, на ваш взгляд, как главные минусы, так и плюсы работы на удаленке?
— Главный плюс работы на удаленке в том, что ты сам можешь контролировать твое качество жизни. Допустим, у меня сейчас один из сотрудников уехал сейчас к родителям в Новосибирск, у него там жена, маленький ребенок, там им проще и спокойнее, так как нет таких карантинных мер, как в Москве. И, конечно, если ты живешь в каком-то небольшом городе, то с зарплатой в те же самые 150 тысяч, которые в Москве норма, в моей Вологде ты будешь просто миллионер. Это позволит снимать или купить там хорошую квартиру, отдать ребенка в лучшую школу и т. д. Это главный плюс удаленки — то, что большое количество людей получат доступ к той работе, которую они в силу своей геолокации ранее получить не могли. Второе — те москвичи, которые перешли на удаленку, смогут, если мечтали, но не могли себе позволить из-за пробок, жить за городом или вообще переехать в другой регион: Новосибирск, Казань и прочие.
Главный минус в том, что еще очень долго (я не говорю, что так будет всегда) все равно карьеры лучше будут делаться у тех, кто работает в офисе, потому что факт присутствия пока очень важен в наших рабочих процессах. На самом деле кто рядом, тот и ближе, с тем обсуждаешь, того больше помнишь, о нем больше думаешь, и он скорее растет. Карьерный рост сделать на удаленке, пока мы не научимся (а это 5-10 лет), будет сложнее.
«ЕСЛИ БУДЕТ ВТОРАЯ ВОЛНА В СЕНТЯБРЕ–НОЯБРЕ, ТО ТОГДА, КОНЕЧНО, БУДУТ СИЛЬНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ»
— Опросы Центра стратегических разработок показывают, что чаще всего работодатели, стремясь сэкономить на расходах, урезают фонд оплаты труда. По вашим оценкам, какая мера становится наиболее популярной? Будут ли массовые увольнения? И если кем-то все-таки придется пожертвовать, то кто это будет?
— Сейчас массовых увольнений не будет по двум причинам. Во-первых, пока мы на карантине, это вообще незаконно, потому что есть решение правительства, что это делать нельзя. Поэтому компании боятся и не увольняют, если только не банкротятся, так как дальше могут быть штрафы и суды. Также не будут массово увольнять, так как обещана помощь от правительства, в частности кредиты, зарплатные проекты и прочее. Конечно, компании будут ждать, какая это помощь, попадают они или нет, поэтому будут придерживать сотрудников. Дальше они будут смотреть, какими мы войдем в осень. Это зависит от множества вещей: цены на нефть, того, как чувствуют себя Европа, Америка. Это мировая история, связанная с пандемией, поэтому главное, будет ли вторая волна пандемии. Если будет вторая волна в сентябре–ноябре, то тогда, конечно, будут сильные сокращения.
Пока компании, скорее, делают следующие вещи. Даже очень богатые компании формируют списки на сокращение, в которые попадают люди нескольких категорий. Первая — это те направления, которые были взяты, что называется, на венчур, типа давайте посмотрим, поразвиваем это направление, то есть под хорошую экономику. Все это сократится. Второе — те люди, от которых давно хотели избавиться, но по каким-то причинам этическим и прочим не могли, а тут кризис — хороший инструмент. Третье — те направления, которые упали. Если в рамках холдинга было направление туризма или гостиниц, то тут будут сокращения. Четвертое — задублированные сущности, всегда было немного больше людей: бухгалтеров чуть больше, чем нужно, юристов чуть больше, чем нужно. Условно, лишних убрать, а остальным дать доплату или просто попросить поработать, так как тяжелые времена — это вполне себе практикуется. Волна сокращений будет ближе к сентябрю. Но масштабы будут зависеть от второй волны вируса. Пока компании по миллиону причин пытаются удержать коллектив. Еще одна причина: у всех это не первый кризис в жизни, все помнят, как сложно было набирать людей. Поэтому лучше придержать, чем потом искать дорого и тяжело.
Поэтому, в основном, все идут на следующее. По согласованию с сотрудниками уменьшают зарплатную часть (в основном, у топов), кого-то отправляют в отпуск за свой счет на все лето. На это люди идут охотно, особенно в регионах, уезжают в деревню, где картошка, морковка и прочее и спокойно живут. Где-то срезают премии и бонусы. В основном, пытаются работать с ФОТ и сохранить людей минимум до сентября, потому что компании ждут и думают, что будет дальше.
— В одном выступлении вы говорили, что это как раз особенность нынешнего кризиса.
— Да, это такой отложенный кризис. Обычно во все прошлые кризисы компании просто сразу сбрасывали много людей. Это первый кризис, когда они, наученные опытом, а частично это пролоббировано правительством и непонятным характером кризиса, пытаются сохранить людей.
«ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО ПОТЕРЯЮТ РАБОТУ, ИЛИ УЖЕ ПОТЕРЯЛИ, НЕАКТИВНО ИЩУТ НОВУЮ»
— Вы как-то говорили, что в этот раз число вакансий впервые превышает количество активностей людей, но количество неработающих при этом растет.
— Это вторая часть кризиса, она поразительная: люди, которые понимают, что потеряют работу, или уже потеряли, неактивно ищут новую. Это меня поражает, я такого не видела никогда. Видимо, шок от того, что это случилось внезапно, еще наложено на карантин, в результате привело к тому, что люди, как мы говорим, окуклились. Причем это отмечаем не только мы, но и HeadHunter, который абсолютный лидер: нет повышенного спроса на вакансии, нет судорожности. Обычно, когда случался кризис, люди реагировали на все вакансии подряд. Ничего этого нет. Такое ощущение, что люди окуклились, ждут и не понимают, что будет дальше.
— Можно ли в нынешних условиях искать и найти работу, учитывая самоизоляцию?
— Да, конечно, можно. Вакансий много. Их меньше, чем обычно, но их больше, чем в прошлые кризисы. Практически все компании, которые работают, перевели собеседования в удаленный формат, по крайней мере, первый этап. Дальше вам дают тестовое задание, которое вы тоже дома делаете. Те компании, которые ушли, там приходит отбивка на вакансию: «Мы вернемся после карантина и свяжемся с вами». Все компании непрерывного цикла, продуктовая розница, все IT, весь госсектор, производство и промышленность работают. Поэтому там много вакансий.
— Кого сейчас ищут чаще всего?
— Если в начале кризиса искали только низовой персонал (грузчики, фасовщики), то сейчас ищут много топов. Мы посчитали, что по маю к нам зашло порядка 20 топовых вакансий — это нормальная, обычная история мая, где за счет праздников вакансий поменьше. Мы идем в нижней планочке обычной истории. Активно ищут финансистов, эйчаров, юристов, которые занимаются банкротствами, сделками слияния и поглощений, потому что в кризис всегда покупают более дешевые компании, ищут много операционных директоров (видимо, недовольны предыдущими). Кого не ищут, так это на венчур, развитие — этого очень мало.
— В таком случае если вакансии есть, почему люди не активны, даже если их отправили в отпуск за свой счет?
— Не знаю. Я не понимаю этого. Мне кажется, это чисто психологическая реакция на карантин.
— Что бы вы посоветовали?
— Поскольку мы не знаем, что будет, то в сентябре возможна волна безработицы. Если компании будут понимать, что вторая волна вируса придет, то к сентябрю будут избавляться от людей, о которых я говорила. Поэтому не ждите. Видимо, у людей такая реакция: карантин, боюсь ехать в Москву, плюс лето, давай посижу. Не надо так. Лучше ищите сейчас. Да, обычно в сентябре больше вакансий, легче найти работу, но этот кризис идет не так, как обычно. Есть ощущение, что сейчас вакансий больше и можно найти работу лучше, чем в сентябре. Еще раз говорю, мы не знаем, что будет осенью, это будет зависеть от того, как поведет себя вирус. Но поскольку очень многие врачи, экономисты говорят о том, что будет вторая волна вируса, то она очень серьезно повлияет на экономику, потому что уже не будет запаса. Первая волна вируса сожрала весь экономический запас многих стран, а восстановиться не получится, просто физически не получится это сделать за два-три летних месяца. Поэтому есть вероятность, что сейчас искать работу выгоднее. Но люди… Я не психолог, это непостижимо, я не видела такого никогда!
— Те, кто ищет работу, как себя ведут? Готовы ли они снизить свои зарплатные ожидания?
— В этом смысле нет. Люди заходят и видят, что вакансий много. В рамках обычного торга, если вакансия интересная, то готовы «упасть» на 10-15%. Соискатели ведут себя как обычно, у них есть возможность выбора. Единственное, процессы сейчас идут дольше. Это связано не с удаленкой, а с тем, что топ-менеджеры стоят больших денег, а сейчас кризис. Поэтому решения принимаются дольше, дольше идет проверка службы безопасности, больше собеседований. Но люди ведут себя как обычно, даже выторговывают нормальные зарплаты. Ничего особо ужасного нет.
Да, встали несколько направлений. Тяжело людям из туризма, ресторанов и кафе, из непродуктовой розницы. Но людям из непродуктовой розницы в отличие от ресторанов и кафе, зарплату хоть какую-то платили, и они ждут. Говорят, что через две недели уже все магазины заработают, по крайней мере, в Москве. Почему я говорю про Москву? Тут головняки практически всех непродуктовых сеток. Они посчитают, сколько им будет нужно. Понятно, что будут сокращения, но не ясно какие.
— Правильно ли я понимаю, что сейчас у работодателя меньше шансов найти хорошего специалиста за меньшие деньги?
— Это вообще иллюзия, что в кризис можно найти хорошего специалиста, но за меньшие деньги. Есть отдельные категории, например, если вам нужен хороший бухгалтер, и вы готовы его дообучить навыкам диджитал, то да, скоро вы сможете взять дешевого хорошего бухгалтера, так как он них будут избавляться другие компании. Но в целом как раз в любой кризис (в этом нет ничего нового, это закономерность) взять хорошего специалиста дешевле практически невозможно, если только повезет. За хорошего специалиста компания держится, его будут отпускать последним. Человек в кризис также не очень хочет менять работу, потому что ценность стабильности для него очень высока. Человек должен почувствовать, что это офигенный шанс — переход в новую компанию. Поэтому никогда не было такого, чтобы в кризис можно было взять хорошего сотрудника дешево. Можно взять плохих задешево.
— Согласны ли вы с оценкой, что на рынке могут оказаться 8 миллионов безработных?
— Я вообще сейчас не могут ничего оценить по одной простой вещи: если будет вторая волна вируса, то будет больше безработных. Сейчас население деньги проело, но еще ничего критического не наступило, если в ближайшие неделю-две начнут отпускать карантин, будет выходить розница. Если карантин продержится еще месяц или будет вторая волна вируса, а не дай бог случится и первое, и второе, то последствия будут чудовищными.
— В любом случае самоизоляция — это время для обучения? Какие навыки стоит прокачивать?
— Когда все ушли на самоизоляцию, говорили, что будем учиться. Но человек по жизни не готов к такому режиму, не зря у нас одна из форм наказания — изоляция, домашний арест. Поэтому да, конечно, самоизоляция — прекрасное время, чтобы прокачивать навыки. Но давайте говорить честно: большинство из нас столкнулось с таким шоком, это был и бытовой шок, и технологический (у кого-то не были готовы компы, интернет, кабинет), что казнить за то, что вы этого не сделали, или попытались сделать, но не получилось, я не буду. Пандемия, то, что нас каждый день пугают количеством смертности, что скорые не справляются, плюс, что ты в замкнутом пространстве, что оказался не с теми людьми (по-разному семьи складывались) — все это, конечно, сделало так, что 99% этим шансом не воспользовались. И это не из-за того, что вы ленивы или нет, а в том, что воспользоваться им не могли.
«удаленку испортил квартирный вопроС»
— Помните, в «Мастере и Маргарите» фраза про то, что москвичей испортил квартирный вопрос? Получается, и удаленку испортил квартирный вопрос.
— Да, удаленку действительно испортил квартирный вопрос. Когда мы говорим о европейско-американской удаленке, то там большие квартиры, кабинеты. Мало кто в России имеет такую возможность. Главное, что сделала удаленка, показала социальное неравенство. Если ты работаешь в продвинутой сфере, то ты не лишился работы, а перешел на удаленку, заработок остался. Второе — ты смог организовать рабочее пространство. Третье — у тебя есть няни, еще какие-то возможности для того, чтобы покупать детям бесконечные игрушки, развивашки. И еще куча вещей: платная медицина и скорая. Поэтому удаленка показала социальное неравенство, которое в большей части было сильно скрыто в больших городах. Все-таки деньги на пропитание, пока большой город функционирует, есть у каждого, кто в возрасте не старше 60 лет, работает и не болеет. А тут вдруг у огромного количества людей вымыло все: маленькая квартира, нет работы, нет сбережений, то есть люди ничего не копили, нет компьютера или один на всю семью и нет возможностей срочно купить второй и третий.
— После коронакризиса, кроме диджитализации, какие еще навыки потребуются?
— Если мы говорим про навыки, то, наверное, прежде всего, умение правильно структурировать свое рабочее время, потому что удаленка требует этого, умение договариваться, вести переговоры, причем не только внешние, но и внутренние. Плюс, конечно, командная работа. Сборка тебя в команду, когда ты работаешь на удаленке, требует совершенно других алгоритмов.
— Что насчет пенсионеров и предпенсионеров на рынке труда?
— С этим все плохо, потому что эти люди теряют работу первыми: «У тебя есть доход, нам надо сократить расходы, давай сократим тебя, потому что ты будешь жить на пенсию». Тут срабатывает только одно: насколько крутым профессионалом за эти годы ты стал. Если ты очень крутой профессионал, тебя будут держать до последнего. Это вопрос, чему ты учился, как работал, насколько ты современен по навыкам, опять же по диджитализации.
— В таком случае как дела у выпускников вузов?
— Пока это самая непонятная категория, потому что в этом году никто стажировок не объявлял. Обычно крупные компании к этому времени объявляют много стажировок, в этом году их меньше. Я думаю, что весь набор будет отложен к сентябрю. Выпускникам этого года адски не повезло.
— Им сложнее найти работу, чем предпенсионерам и пенсионерам?
— Нет, сложнее всего пенсионерам найти работу. Другой вопрос, что выпускникам будет сложнее найти ту работу, которую они хотели, с той зарплатой, уровнем вакансий, который они хотят.
— Что скажете про рабочие профессии? В прошлом году прошел чемпионат Worldskills в Казани. Стали ли они более востребованными, популярными?
— Зависит от специальности. Востребовано все, что связано с грузчиками, курьерами, водителями доставки. В производство сейчас будут много вкладывать, поэтому вряд ли потеряешь работу. Но другой вопрос, что есть традиционные отрасли, которые хорошо себя чувствовали, а сейчас чувствуют плохо, там рабочим специальностям плохо. Тут нет общей закономерности. Есть индустрии, которые растут, это не только диджитал, но растет агросектор, робототехника, поэтому растет спрос на этих заводах на рабочих и инженеров. Растет фармацевтика и медицинская техника, растут некоторые виды производств, в частности оборонка. Если вы в той отрасли, которая растет, вы востребованы. Если нет, тогда тяжело. Такого понятия как рабочий в целом сейчас не существует, это отраслевое понятие.
— Чтобы стать успешным, стоит ли сегодняшним выпускникам обязательно идти в вуз?
— Не обязательно. Но главный плюс вуза заключается в двух вещах. Первая: в 15-16 лет, когда вы заканчиваете школу, принять решение, в какой профессии вы будете успешны, вам сложно, вы еще маленький. Поэтому вуз дает гарантированную отсрочку на 4-5 лет. Также вуз дает отличный нетворк. Но нужно поступать в хорошие вузы, потому что плохие вузы — это потеря времени, и вы в онлайне выучитесь лучше. Так вот, условно, сообщество выпускников МГУ, Казанского университета, Иннополиса и прочих поддерживают друг друга, берут на работу, вместе создают бизнесы. Это те шансы, которые дадут вам дополнительные преимущества в жизни.
— Если учитывать эпидемию, то станет ли более престижной профессия врача? Есть исследования, что сейчас зарплаты упаковщикам выросли, тогда как для врачей прибавка незначительная.
— Это неправда. Хотя есть разница по регионам, в Москве прибавка значительная. Престиж профессии врача всегда был. В общем, врач, если мы не говорим о младшем медперсонале и интернах (там кошмар), получал не то, чтобы большие деньги, но вполне себе разумные. Это было за счет региональных надбавок. Также у врачей была возможность подрабатывать в платной медицине.
Вырастет ли желание поступать на врача? Тут сложный момент. Мы вырастили изнеженное поколение, которое впервые столкнулось с угрозой, и врачи с ней столкнулись как никто. Видно по студентам медвузов: еще 20 лет назад было невозможно представить, если ему говорят: «Иди в красную зону», — а он говорит, что не пойдет. Сейчас выпускники спокойно говорят: «Нет, не пойду». Это вопрос про разное понимание сути профессии. Раньше врач — это «я на войне, я такой же солдат». Поэтому престиж профессии вырос (все почувствовали, что без врачей никак), а вот будет ли она более популярной, это большой вопрос.
«САМОЕ ПОЗИТИВНОЕ ДЛЯ СОТРУДНИКА — ВВЕДЕНИЕ УДАЛЕННОГО, КОМБИНИРОВАННОГО РАБОЧЕГО ДНЯ И НЕДЕЛИ»
— Как будут, на ваш взгляд, меняться (и будут ли) формы трудовых отношений? Может, какие-то изменения в трудовом законодательстве?
— Они интенсивно идут, прежде всего, это то, что связано с электронным документооборотом. С одной стороны, будет меняться форма трудовых отношений, будет введено понятие удаленки, скользящего рабочего дня, и это большой плюс для сотрудников. С другой стороны, для них наступают тяжелые времена, потому что новые нормативные акты прописывают гораздо больший контроль работодателя: вы обязаны сообщать о своем состоянии здоровья, у вас есть цифровой пропуск, который отслеживает, где и когда вы находитесь. Поскольку возникает удаленка, то дается возможность следить за вашим компьютером — работаете вы или нет. Поэтому изменения будут большие, но я не могу сказать, что все они, кроме удаленки как возможности комбинировать свою рабочую неделю и день, будут сильно позитивны для соискателя.
— Что-то еще изменится во взаимоотношениях работодателя и сотрудника?
— Я не знаю. То, что сейчас лоббирует работодатель, это возможность более легкого увольнения сотрудников. Я не думаю, что сейчас это случится. Также отменят, а де-факто это уже случилось, высшее образование для многих профессий, кроме тех, где оно совершенно необходимо: врач, юрист, пилот и другие.
Но, как я и говорю, самое позитивное для сотрудника, — введение удаленного, комбинированного рабочего дня и недели. Плюс активное внедрение самозанятых как формы взаимоотношений.
— Не превратится ли удаленка в неограниченный рабочий день, когда работодатель сможет звонить вам и в 8 утра, и в 21 час?
— Конечно, превратится.
— Кажется, кто-то предлагал ввести право работников на офлайн.
— Оно и так есть. Никто не отменял 8-часовой рабочий день. Другое дело, что в реалиях это сейчас невозможно, и большинство людей понимают. Тут важно понимать грань, где вас уже эксплуатируют, а где это правда необходимо, чтобы выжила ваша компания. Поэтому, какие бы регулирующие факторы не делали, это вопрос адекватности твоего руководителя и адекватности ваших с ним отношений.
