«Только лишь один «дистант» – это гибель всего образования. Машинная, сухая, мертвая вещь»

Как наши школы, дети и их родители прошли стресс-тест, устроенный коронавирусом и дистанционным образованием. Часть 1-я

Режим самоизоляции и вынужденный массовый переход на дистанционное обучение показали, что российская система образования не имеет плана Б — на непредвиденный случай. И это очень плохо, считает директор школы «СОлНЦе» Павел Шмаков. О том, как прошли последние два месяца в режиме «дистанта», на примере своего учебного заведения известный педагог предельно честно рассказал на интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online».

СО ШМАКОВЫМ О «ДИСТАНТЕ»

По всей стране, пусть и в онлайн-режиме, прошли последние звонки, для большинства из российских школьников завершился ставший самым необычным учебный год. Миллионы семей в РФ узнали о дистанционном образовании, ставшем в последние месяцы реалиями нашей повседневной жизни. Каковы первые итоги опыта «дистанционки»?

Об этом «БИЗНЕС Online» решил поговорить с одной из самых ярких личностей в образовательной среде Татарстана — директором специализированного олимпиадно-научного центра «СОлНЦЕ» Павлом Шмаковым. Его еще со времен руководства Академическим колледжем при КГУ в 1990-е не очень любят чиновники, а некоторые коллеги критикуют принципы, по которым живут учебные заведения специалиста. Однако школы директора Шмакова всегда занимают первые места в городе и республике по числу победителей олимпиад, проценту поступивших в вузы и т. д. А многие выпускники с удовольствием вспоминают годы учебы.

Наши читатели, а также журналисты «БИЗНЕС Online» поговорили с директором школы «СОлНЦе» о том:

• как российская школа справилась с первым массовым опытом «дистанта»;
• правда ли, что власти вынашивают идею перевести все отечественное образование в онлайн-режим;
• применим ли к российским реалиям западный опыт школьного «дистанта»;
• какие преимущества и недостатки дистанционного образования были выявлены за последние пару месяцев.

Павел Анатольевич считает:

• российская система образования не выдержала коронавирусный стресс-тест;
• обеспечить комфортный «дистант» в России мешают недостаточная комфортность квартир и техническая обеспеченность семей;
• на «дистанте» ученик должен орудовать не только компьютерной мышкой, но и ручкой;
• части учеников ежедневное посещение школы мешает хорошо учиться;
• не стоит бояться нового ФЗ, легализующего дистанционное образование;
• один день в неделю в ходе учебного процесса можно отдать на «дистант»;
• министр образования обязан быть действующим учителем.

«МАЛЕНЬКИМ ДЕТЯМ НЕЛЬЗЯ МНОГО СИДЕТЬ ЗА КОМПЬЮТЕРОМ»

— Павел Анатольевич, из-за коронавируса и введения режима самоизоляции все мы оказались, мягко говоря, в нестандартной ситуации. Что показало онлайн-обучение, какие «болячки» выявило, как считаете? Расскажите на примере своей школы, как у вас все это было? Сначала объявили самоизоляцию, каникулы, потом дистанционное обучение. Имелись ли у вас технические средства для подобного, были ли они в Татарстане, как все налаживалось?

— Вы сказали про каникулы. Очень любопытная вещь. Это наша всеобщая, всероссийская юридическая безграмотность. Вы, наверное, много раз читали в прессе, что школам объявлено: учебный год закончится тогда-то и тогда-то. Это настолько неправда! Есть законы. Если бы в стране было чрезвычайное положение, тогда они не действовали бы. А в ситуации, когда в России нет ЧП, ЧС, законы работают. Согласно им, каникулы устанавливает школа. Не мэр города, не президент республики и даже при всем уважении не Владимир Путин. Это школа решает! Могут быть рекомендации. И когда мы говорим, что учебный год начинается 1 сентября, это тоже рекомендация. Потому мы весенние каникулы, как и установлено в нашем плане, начали на день позже, чем все школы: последний рабочий день у нас был в пятницу, а у всех — в четверг. В приказах все аккуратны — там словосочетание «рекомендовать школам». И мы к рекомендациям прислушиваемся, но не обязаны их исполнять. И это чрезвычайно важно — нужно понимать, что такое законы. 

Когда мы говорим про них и правила, надо читать первые внимательно. В законах у нас все в порядке, они хорошие. И если будут соблюдаться… Тут можно вспомнить слова классика: «Суровость российского законодательства обратна повсеместному его неисполнению»… 

Теперь конкретно про коронавирус. Нашей школе повезло — у нас мотивированные дети, которые хотят учиться. И мы обнаружили очень любопытный феномен — у нас 65–75 процентов детей, которые очень сильно хотят успешно учиться. Процентов 30 — способные, но у них не так хорошо с учебой, кто-то и совсем не хочет учиться. Но это в обычную, очную эпоху. В коронавирусную произошло какое-то чудо. Из 70 процентов у большинства — 50 процентов от школы — все в порядке: они нормально учатся, у них нормальный рабочий режим, высыпаются, хорошо кушают, раз дома, планируют свой день и остается время посмотреть фильмы. И ученики мне об этом рассказывают. У меня эссе пишут детишки, всегда на выбор даю пару тем. В этот раз — «Страшный апрель» и «Счастье майских каникул». А у нас ведь апрель был нестрашным. 

Оставшиеся 30 процентов поделились пополам — 15 процентов стали учиться блестяще, пошли вверх. Это им школа мешала учиться: общение с другими детьми, отвлекающие факторы. А 15 процентов остались такими, какими и были. То есть количество тех, кто плохо учится, резко уменьшилось. 

Что меня сильно смущает во всей этой ситуации касательно школ? Маленьким детям нельзя много сидеть за компьютером. А вы заметили, что Роспотребнадзор об этом молчит! А когда-то, год-два-пять назад, о таком часто писали: не нагружайте детей сидением за компьютером. Сейчас я читаю, что в громадном большинстве школ какие-нибудь четвероклассники проводят по 6 часов за компьютером! Это страшно и ужасно вредно. Причем у большинства детей небольшой экран компьютера, либо телефоны, либо ноутбуки. О вреде долгого сидения за компьютером много писали раньше, а сейчас, когда сказали, что все учатся дистанционно, закрыли глаза, потому что надо всех как-то учить. Вот это страшно! Поставили цель, когда страна не готова. Почему-то про перчатки, маски, мытье рук Роспотребнадзор рассказывает сплошь и рядом, а про маленьких детей забыли. Меня не столько волнуют взрослые, сколько дети.

— Как вы это объясняете? Цель оправдывает средства?

— Да, вы правильно сказали. Надо было всю страну занять — детей учить, и чтобы родители были при деле.

В РОССИЙСКИХ ШКОЛАХ БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА С ТЕХНИКОЙ

— С какими еще факторами столкнулись?

— Большая проблема с техникой во многих местах, в том числе и у нас. У большинства нет компьютеров. Есть хотя бы ноутбук, но один на семью, как правило, и он у папы или мамы либо с работы. Возможность выйти в интернет цивилизованным образом есть у 60–70 процентов. Как мы решали эту проблему? У нас начиная с 8-го класса действительно проводились уроки в Zoom. У кого-то есть Discord, у кого-то — Meet, HangOut, Google-классы и многое другое. Мы сначала предоставили ученикам выбор формы, а потом начали делать труд цивилизованным — как грамотно назначать домашние задания, как больше перенести их в выполнение без компьютера: красиво написать, сфотографировать и отправить. И для маленьких детей мы постарались сделать так, чтобы они не сидели много за компьютером, чтобы наблюдали лица друг друга — это очень важно, увидеть атмосферу семьи, что приятно и интересно. Но сидеть по полчаса, разбирать один предмет, через полчаса другой нельзя. Дети устают. Например, писать можно от руки или попросить родителей напечатать. Нужно больше думать о здоровье детей — чрезвычайно важная вещь. 

Первый вывод, который мы сделали из этой ситуации, — нужно создавать труд цивилизованным, разделять письменный и за компьютером, как задавать домашнее задание. Например, такая форма — у нас есть общешкольная группа во «ВКонтакте», группы классов. Сначала учителя выкладывают в последнюю. Потом мы выяснили, что это неудобно. Много учителей в разное время начали в соответствующих обсуждениях это делать — обсуждение отдельно по физике, отдельно по химии, чтобы можно было цивилизованно, просто и легко добраться до домашнего задания. Затем мы стали говорить — не задавайте домашние задания на следующий день и даже через день. Пусть оно будет на неделю. Важно, чтобы ребенок научился планировать свое время. Иногда получается так, что делают три контрольные в один день — этого делать нельзя, но в школах бывает сплошь и рядом. И бывает много домашних заданий на один день — ребенку тяжело.

— Всю жизнь так было у нас.

— Да, было. Но в нормальную эпоху можно договориться, а тут все это очень сложно. Когда прошел первый шок, мы в конце апреля заметили, что дети очень сильно устали. Больше от шока, по-моему, чем от заданий. Явно устали — пишут, что не высыпаются. Мы срочно сделали им каникулы, до того, как написали Собянин и Путин. Мы сказали, что с 1 по 10 мая у них будут каникулы, а с 11 выходим на учебу. После этого так же сделали Собянин и Путин, но по 11 мая включительно, а мы заблаговременно сделали до 10-го. И опять мы на один день разошлись, но не стали ничего менять — ведь «сверху» пришел не приказ, а снова рекомендация. И у нас с 11 мая дети стали учиться. Вот так мы работаем при коронавирусе.

Мы сейчас заканчиваем учебный год. У нас был очень красивый последний звонок, просто сказочный. Мы в течение двух часов выкладывали поздравления выпускникам от разных классов — когда дети стихи читают, песни поют. Причем сами дети организовывали, не взрослые. Удивительно! Последний звонок был в Zoom. Мы думали, 40 минут хватит — не хватило, сделали новую конференцию. То есть было часа три удивительно красивого, интересного действа. У нас впервые получилось так красиво. Понятно, что очно лучше, без всякого сомнения. Но то, что мы сделали так мощно и красиво эти поздравления, никто представить не мог. Потом дети писали нам спасибо.

Все, кроме подготовишек, 9 и 11 классов учатся до 31 мая. Девятиклассники закончили 23 мая, потому что они заняты переходом в 10 класс. Переход не автоматический, переформируются классы, организуются профильные. У нас ребенок получает рекомендацию профильного преподавателя, и тогда он автоматически переходит, либо сдает экзамен. Большинство детей сдают экзамены, но всегда есть 10 процентов, которые просто боятся экзаменов и куда-то уходят, и 5 процентов, которые пытаются, но не могут сдать экзамен. Мы никогда не выгоняем детей — это мой принцип. Единственное — мы ограничиваем формальные бюрократические вещи. Они могут быть на семейном обучении при нашей школе, сдавать экзамены, если хотят поступить. Важно — поставить ребенку планку в той области, которую он любит. Ты физику любишь? Вот тебе высокий уровень по физике. И он согласен, что с него требуют в этой области. А если у него требуют в нелюбимой, например, в географии, тут начинаются перегрузки. 

Более того, мы обсуждаем вопрос, чтобы некоторые классы в июне на две недели вышли на частичную очную учебу. Обсуждаем, еще не решили. Родители пятых классов боятся, но многие дети очень сильно хотят в школу. Некоторые стали приходить в школу по вечерам: «Можно в классе посидим, позанимаемся немножко, можно в спортзале в бадминтон поиграем?». Дети соскучились по школе. Но этот вопрос обсуждается. Может быть, мы выйдем на две недели по пятидневке, на сокращенные уроки и только на любимые предметы. Может, нет. Может, продолжим заочную учебу в некоторых классах еще на две недели в июне. 

«КОНЕЧНО, «ДИСТАНТ» — ЭТО НЕ ПОЛНОЦЕННАЯ УЧЕБА»

— А зачем нужны дополнительные учебные дни?

— Потому что дети соскучились по школе, по встречам с преподавателями, друг с другом. У нас классы маленькие, мы можем сидеть по одному за партой, можем сделать так, чтобы они руки мыли. Суть в том, чтобы не просто повстречаться, а и добрать то, что не добрали. Конечно, «дистант» — это не полноценная учеба. Я считаю, что в целом программы у нас выполняются. Но дорогой ценой. То, на что при очной учебе требуется два часа, при «дистанте» может потребовать от учителя и от учеников в полтора-два раза больше времени и сил. То есть выполнение программ идет ценой перегрузки детей, даже не говоря про технические проблемы, связанные с компьютером. Раз учитель не может полноценно объяснить, значит, он дает какие-то грамотные советы, тексты, и ребенок должен больше читать. Не у всех стабильный интернет, периодически он вылетает. Есть пожилые преподаватели, которым трудно перестроиться. 

Очень большая проблема, когда однокомнатная или двухкомнатная квартира и трое детей. Папа с мамой дома, собака дома, это очень неудобно, возникают отвлекающие факторы. Раз ребенок дома, то — посуду помой, ведро вынеси. У многих мам есть такая мысль: а почему ребенок без дела сидит, хоть и с книжкой? Не может быть, чтобы он столько времени учился! 

— Еще в чем сказалась неготовность системы образования, общества к дистанционному обучению?

— Я неоднократно слышу фразу министра просвещения Кравцова — он талантливейший человек, но или ни дня не был учителем, или работал учителем очень недолго. А иметь реальный педагогический опыт очень и очень важно, находясь на посту министра просвещения. Как может руководить образованием страны такой человек? Более того, пусть сейчас идет учителем, хотя бы два часа в неделю в школе работает. Я когда-то пришел к начальнику городского отдела образования Юрию Петровичу Прохорову (сейчас он председатель профсоюза работников образования) и говорю: «Сил не хватает больше вести уроки, я директор». Он ответил: «Паш, если ты не будешь вести уроки, ты перестанешь быть учителем. Веди хоть сколько, хоть два часа в неделю. Вот и я химию веду в своей 85-й школе». Это очень важно — чувствовать ребенка. Так вот, Кравцов говорит: «Никто не ожидал, что так будет». Я считаю, что политик должен всегда ожидать, что произойдет, должен быть готов к разным вызовам.

— У него есть «алиби» — его недавно назначили…

— Но он был до этого тоже на очень высоком посту — руководитель Рособрнадзора. Этот пост не ниже, чем министр образования. Руководитель высокого ранга должен быть готов к тому, что делать при сбое в системе — когда будет дождь, град, буря, мороз 40 градусов. Более того, у меня ощущение, что нашей стране, республике, городу в целом повезло. У нас во главе стоят очень умные люди. Я не говорю про моральные качества, политику, это другая тема. Но дураков нет. А в других регионах — есть. Там снимают губернаторов, принимают какие-то неразумные меры, чего только не происходит. А у нас есть план Б. Некоторые Путина ругают за то, что он не сразу вышел к народу, а он думал. Сейчас вы решайте, потом я буду решать. Я говорю именно про интеллект, а уровень управления и эффективности тоже зависит от интеллекта. 

А вот в большинстве школ этого плана Б не было. Я не говорю про деревенские, где компьютеров не хватает. У нас, конечно, все было. Почему мы так нормально живем в течение многих лет? Потому что мы всегда готовы к вызовам. Конфликт, проблема, вызов — это хорошо. У них могут быть негативные последствия, но нужно быть готовым к тому, чтобы работать по-новому. 

«НАДО БЫТЬ ГОТОВЫМ ЗАЩИЩАТЬ НАШЕ ОБРАЗОВАНИЕ»

— В ГД ФС РФ сенаторами СФ ФС РФ внесен законопроект № 957354-7 «О внесении изменения в статью 16 Федерального закона „Об образовании в РФ“ в части определения полномочий по установлению порядка применения электронного обучения дистанционных образовательных технологий при реализации образовательных программ», согласно которому планируется переход на дистанционное обучение, точнее его законодательное закрепление. Я убежден, и многие со мной согласятся, что образование должно быть бесплатным, доступным, классическим, а обучение — традиционным, с классно-урочной организацией обучения и проходить в образовательных учреждениях. Что вы думаете обо всем этом? (Дамир)

— Вот пример с федеральным законом, он очень адекватно сейчас пишется. И он как раз про тот самый план Б. Очень большой психоз идет по поводу того, что вся страна уйдет на дистанционку. Да, этого нельзя допускать. Но что интересно — говорят, уже принят закон о том, что страна переходит на дистанционное образование. Я открываю закон, а там ничего страшного не написано. Там написано, что такое дистанционное образование и как с ним работать, то есть о порядке применения. Тут разъяснено, кто за что отвечает. Это небольшой закон о том, что такое дистанционка. У Кравцова, Васильевой и предыдущих министров образования плана Б не было. Есть некоторые недосмотры и со стороны высших руководителей страны — не проконтролировали этот вопрос. Это грустно, что не раньше, но хорошо, что сейчас принимают этот федеральный закон, это правильный, разумный штрих. Другое дело, что про дистанционку надо думать и думать. И действительно, будут желающие сделать так, чтобы вся страна была на дистанционке. Надо быть готовым защищать наше образование, при котором есть реальное взаимодействие ученик — учитель.

— В чем минусы дистанционного образования?

— Я противник любой тотальности. Вот в вопросе читателя написано: «Я убежден, что образование надо делать бесплатным, доступным, классическим, а обучение традиционным с классной очной системой обучения». Про бесплатное я не спорю, но то, что классическим — мне не очевидно. Классно-урочная система давно уже устарела, она применяется, это нормально, но она далеко не единственная. Есть и вальдорфская, и Монтессори, и Френе, и Русская Классическая Школа (РКШ), и чего только нет! И это все нормально, должны быть разные формы обучения, это как «не храните деньги в одном банке». И дети у нас разные. Не надо ребенка подгонять под систему образования, это система и учитель должны думать, как ребенка двигать по его образовательной траектории. Они могут объединить детей, к примеру, в малые группы. Есть дети с ограниченными возможностями, и они должны учиться вместе со здоровыми детьми.

У меня в школе есть ребеночек, у которого очень плохое зрение — на большой доске большими буквами он видит. И для нас было вызовом, как с ним работать. И мы с ним говорим и пишем большими буквами. И это тот самый план Б. Любая система должна быть готова к вызовам, и при этом происходит ее развитие. 

— Интернет дает прекрасные возможности для имеющейся системы образования — создать платформы с уроками, заданиями, записанными лекциями. Стоило это все интегрировать на уровне региона, городов, страны, создать такую сложную систему. Все возможности были, если бы мы занимались этим творчески в интересах развития образования. Но оказалось, этим никто не занимался.

— Я согласен. Но страна оказалась не готова. Я считаю, что для президента нашей страны чрезвычайно важна экономическая составляющая. Нынешний момент еще не проанализирован, а буквально десять- пятнадцать лет назад, не так давно, люди жили хуже. Страна, в целом, идет вверх. А вот куча отдельных сегментов, и образовательный в том числе, не были готовы, вне всякого сомнения, к возможности серьезных потрясений. 

«УЧИТЕЛЬ НЕ ДОЛЖЕН РАБОТАТЬ ПО ПРИНЦИПУ «ЧТО ИЗВОЛИТЕ?»

— Получается, эти два месяца продиагностировали, что система образования не прошла стресс-тест. Вы согласны с этим?

— Я согласен, но у меня есть четкая причина — я считаю, что, к сожалению, на первых постах в образовании стояли не те люди в течение последних трех-четырех лет. Еще вспомню один штрих: лет 10-15 назад образование назвали сферой услуг. Для меня это звучит не оскорбительно, а неправильно. Было очень много мнений, что это такое, и все объяснения были плохими. Учитель не должен работать по принципу «Чего изволите?»

— Стресс-тест мы не прошли. А как мы должны были его пройти по идеальной модели, если бы в последние годы в системе образования все было хорошо?

— Про идеальную модель чуть позже, это сложный вопрос. Я приведу красивый пример, который меня совершенно потряс когда-то. В Финляндии в 70-х годах закрыли свои РОНО. Учитель стал свободным. Но систему образования в Финляндии трясло лет 15. Учитель оказался без контроля. Они законопослушные, у них не было хаоса. Хаос был бы в подобной ситуации у нас. Почему после рабовладельческого строя приходит феодальный? Потому что раб всегда работает хуже, чем свободный человек. Так же и учитель. У них учитель на уроке — хозяин, к нему нельзя войти даже директору. А над ним лишь родители, общество. А у нас учитель — до сих пор раб, и это самое страшное.

Я подумал: а если учитель работает плохо? Однажды учитель пришел с похмелья или просто заболел — был какой-то странный, сильно помятый, мало невменяемый, видно, что с ним что-то произошло. А на следующий день пришло много родителей в школу — дети дома с большими глазами рассказали об этом. Учитель уволился через два дня. Что делает общество? Поднимается. И это очень важно. Учитель без начальника. Что происходит в стране? Трясет. Но направление изменений там было выбрано правильно. 

В 2013 году Финляндия добровольно сошла с этого пьедестала. Я писал там научные работы в докторантуре и был в центре их педагогических инноваций. Ученые в университете Хельсинки, где я учился, говорили мне — надо двигаться дальше, нельзя стоять на месте. И они внедряют новое и смотрят, работает оно или нет. То, что они начали делать, мне не очень нравится. Они столкнулись с вызовом — школьники после школы не готовы к жизни. Наши дети тоже не готовы к тому, чтобы самому выбрать себе какую-то компанию, оплатить счет в банке, разобраться с IT-системой. Мы не учим чему-то, связанному с планированием и деньгами. Дети учатся сами, на улице, друг от друга, а мы не готовим к этому, не учим ни психологии, ни экономике, ни обращению с деньгами, ни тому, как помогать ухаживать за маленьким братишкой. Мы не готовим мам, пап, не готовим их к будущей жизни.

А в Финляндии стали реально этим заниматься. Что нужно сделать, чтобы стать владельцем кафе? Нужно разбираться, как работают кафе по всему миру, нужно знать много иностранных языков, нужно понимать экономику. И у них пошли такие блоки, и вся система переходит на это, тогда как у нас классическая физика, математика, русский язык и литература, когда мы изучаем то, что дети не понимают. Когда про высокую любовь им говорят в 7 классе, у них, конечно, уже есть чувства, но они не понимают их. Это понимал Лев Толстой с его высоким интеллектом. Надо изучать материал соразмерно возрасту и соразмерно необходимости. 

Вот новая жизнь, коронавирус, IT-технологии, но наша страна не переходит на новый уровень. Психологии, экономики нет в школе, и это ненормально. 

«У НАС ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ СИСТЕМА ПЕРЕПОДГОТОВКИ УЧИТЕЛЕЙ, ПРОСТО УЖАСНАЯ»

— Но все-таки какая должна быть дистанционная система образования? Как должна выглядеть идеальная модель? Что должна была сделать нынешняя система образования в России, чтобы подготовиться к нынешней эпохе?

— У нас очень плохая система переподготовки учителей, просто ужасная. Учителей не готовят к новому. В той же Финляндии ты обязан проходить реальную переподготовку. У наших врачей есть переподготовка, а у учителей — реально — нет. Приведу маленький казанский пример, очень известный. У нас есть чехарда с ректорами татарского института повышения квалификации работников образования. Как только с высокого образовательного поста снимают высокого руководителя, его сажают на пост ректора этого института. Меня коснулось напрямую — я стал директором лицея им. Лобачевского, а предыдущего директора поставили на пост ректора института. А это ключевой, важнейший для учителей институт! Более того, там неплохие сотрудники, полно интересных людей. Но рыба гниет с головы. Вот  так мы относимся к подготовке своих учителей.

Раньше мы много лет говорили про индивидуальные образовательные траектории. Это значит, что не ученик должен подстраиваться под классно-урочную классическую систему, а школа должна меняться под ученика. В России начали создавать профильные классы — и то хорошо. А ведь на самом деле надо еще многое делать. Одни дети проходят программу в быстром режиме, другие — в медленном. Кому-то удобнее работать дома, и это вполне нормально. Кому-то удобнее семейное образование. Оно очень трудно вставало на ноги. Год назад сотрудники МВД всех, кто учится на семейном образовании, начали опрашивать — не террористы ли они? Если татарин, уж не ваххабит ли ты? Русских не трогают, а татар начинают проверять — не для того ли они ушли из школы, чтобы готовиться к…? То есть налицо презумпция виновности. 

Должно быть много разных вариантов обучения, и один из них — дистанционное. Если бы мы его уже применяли, оно бы сработало. А пока его применяли отдельные дети, отдельные умные родители, молодые учителя. То есть не было фактической высокоуровневой переподготовки. Что такое переподготовка сейчас? Я был на таких переподготовках. Что-то по экономике рассказали, во что-то поиграли… Но настолько же это все делается некачественно! У меня много знакомых врачей, и я знаю, что у учителей, в отличие от врачей, это сделано плохо. 

— А вы могли бы стать ректором этого института переподготовки, если бы вам предложили? Могли бы совершить там революцию? 

— Я всегда был убежден, что я — учитель. Другое дело, что кроме этого я могу делать что-то еще — писать статьи, с удовольствием к вам сюда приходить, быть депутатом и членом президиума горсовета, но я никогда не переставал быть учителем. Все, что возможно в сочетании с учительством, я могу делать. От детей я никогда не уйду. У меня мама учительница, бабушка учительница. Это моя стезя.

И очень важно, чтобы ребенок как можно раньше нашел свое любимое дело. Оно потом может измениться. Одна из главных вещей, которую мы делаем в школе, — предлагаем детям профессиональный выбор: займись любимым делом сразу и много. Если я хочу смотреть на муравьев, я могу пять часов сидеть около муравейника и смотреть, смотреть… и это нормально. Если ребенка перегрузить его любимым делом, он будет либо фантастически расти в этой области, либо выяснит, что это не его дело. И тогда его организм перестроится и найдет себе другое любимое дело. В области любимого предмета ребенка можно перегружать, с него надо спрашивать, и тут не будет перегрузок. Перегрузки могут быть от нелюбимого предмета. Нельзя перегружать нелюбимым, здесь надо давать знания аккуратно и бережно. А любимым — грузите, сколько хотите. От любимого дела не устают.

«БОЮСЬ ОПАСНЫХ ЭКСПЕРИМЕНТОВ С ДЕТЬМИ»

— Вы сказали, что в Финляндии сейчас ставят эксперимент, и вам не совсем это нравится. А чем вам это не нравится? Это же хорошо, что к жизни готовят.

— Готовить к жизни надо однозначно. Но они делают эксперимент опасно, как мне кажется, недостаточно подготовлено. Я всегда боюсь опасных экспериментов с детьми. Это чисто мое, может быть, и не надо бояться. Я считаю, что нужно 115 раз подумать, прежде чем экспериментировать с детьми. Классическая физика и математика настолько проработаны, что если ребенок не знает, куда идти и что выбирать, то вот она, дорога. А они всех перевели на это сразу. Есть способ обучения плаванию — ты в лодке, а ребенка бросаешь в воду в метре от себя. Если он тонет, ты успеешь схватить за волосы. Но до лодки он не дотягивается, и научится плавать. Я боюсь такого. 

— Есть точка зрения, что школа, особенно начальная и среднее звено, это не про знания, а про социализацию. В семейном обучении как это возможно?

— Если родители разумные, то они отведут детей на множество кружков. Сейчас немножко хуже, чем в 70-е, но до сих пор очень много разных кружков в стране. 

— Еще что должны были сделать за эти годы, чтобы достичь уровня образования XXI века?

— Что еще сделали в Финляндии, кроме закрытия РОНО? Там сильно подняли авторитет учителя, отношение страны к учителю. А у нас нет такого, чтобы Путин громко, на всю страну сказал, насколько важны учителя. В эпоху выборов скажет. Про то, насколько учителя нужны. Нет уважения всей страны к учителю! А в Финляндии есть. Надо и зарплату учителя в провинции поднимать.

Дальше — иностранные языки, отношение к языкам. У нас есть некоторая шкала обязательных предметов в школе: физика, химия, биология. Она устоялась и не меняется. Периодически немножко что-то добавляют. И у детей случаются перегрузки. Для того, чтобы что-то добавить, надо что-то убрать. А чтобы что-то убрать, надо что-то пересмотреть. И вот здесь надо экспериментировать. Очень аккуратно, но экспериментировать. Уменьшить что-то, добавить экономику, психологию, добавить иностранные языки. Ситуация с татарским языком о том же. Но я пока не про равенство татарского и русского, а про то, что чем больше языков, тем лучше. Две разные языковые культуры — татарская и русская — это же здорово! Важно, когда мозг работает, развивается, меняется. Английский язык, еще китайский… Сейчас они позарез нужны. И мы, дураки, прошу прошения, не используем то, что у нас татар рядом много. Я по-татарски не говорю, хотя говорил. Но это отдельная история. Медленно-медленно сейчас учу, лет через 10 вспомню. Быстро не получается, когда человек старше 20 лет… учить трудно. Но писать уже могу, легко. 

Языки чрезвычайно нужны. Как это технологически делать? В годах 50-х у нас начали переводить фильмы, дублировать. А в Финляндии фильмы с субтитрами. Это намного дешевле. Как это работает: ребеночек смотрит шведский мультфильм в четыре года и слушает шведскую речь. А в пять лет понимает уже все финские буквы. Хочешь финский перевод, хочешь английский. Вот эта субтитровая эпоха сделала так, что моя дочка Настя, когда мы сюда переехали и она пошла в третий класс, уже в пятом спрашивала: «Папа, а почему все в моей школе в Финляндии говорят по-английски лучше, чем дети в 122-й английской школе в Казани?» Разумеется, есть исключения, но большинство детей плохо говорят на английском языке. А там это культура, там все в 6-7 классе свободно говорят по-английски. 

«РОССИЙСКАЯ ШКОЛА ПО IT БЕДНАЯ ДОНЕЛЬЗЯ»

— Как современная школа должна была развиваться с точки зрения IT и к чему стремиться, как считаете?

— К практической культуре. У нас есть урок информатики, который построен очень странно. Если ты по русскому языку учишься хорошо, то пойдешь на олимпиаду по русскому. А вот на многих других предметах по-иному. И в информатике это как-то плохо сделано. Есть олимпиадная информатика, которая никакого отношения не имеет к урокам и к ЕГЭ. И к классу 7-му выясняется, что ты либо коды пишешь, программы, либо ты понимаешь, что такое «железо». Как пользователь. То есть что такое Windows, как включить компьютер, как пользоваться разными Ехсеl и т. д. Две ветки. И если ты готовишься к ЕГЭ, ты 100-балльник, то ты можешь ничего не понимать в олимпиадном программировании.