10 уроков «дистанта»: «решение против нации» или прорыв в будущее?
Как наши школы и их инфраструктура оказались не готовы к вызовам XXI века: какие адекватные выводы минобру и минсвязи РТ нужно сделать
Последний звонок – 2020 прозвенел в режиме онлайн, так же прошла вся последняя четверть. Большинство опрошенных «БИЗНЕС Online» учителей и родителей вспоминают вызванное коронавирусом обучение на дому как страшный сон, хотя некоторые «по должности» пытаются сохранять оптимизм. Один из ключевых выводов (кроме неготовности технологической) такой: образование только в режиме онлайн — это для сверхорганизованных людей, а таких даже среди взрослых всего лишь 3%.
урОК 1: «с трудом можно найти школу, класс, где полноценно освоили программу»
Большинство опрошенных нами экспертов сходятся во мнении, что качество получаемых на дистанте знаний существенно снизилось по сравнению с очными уроками. Усредненное мнение образовательного сообщества Татарстана — первый блин комом, был бардак, но масштабный опыт дистанционного обучения может привнести кое-что новое и ценное в традиционное школьное образование.
Сильнее всего пострадали ученики 9 и 11 классов: им пришлось спонтанно завершать школу с нарушением образовательного цикла. ОГЭ после 9 класса были отменены, а основная часть ЕГЭ перенесена на июль. Готовиться к экзаменам в условиях дистанта и так было непросто, а перенос сроков проведения экзаменов выбил почву из-под ног абитуриентов. Тем более, что остаются и вопросы с правилами зачисления в вузы в этом году, которое должно пройти в августе.
«Ущерб системе образования был нанесён, с трудом можно найти школу, класс, где полноценно освоили программу», — говорит лингвист, основатель Центра инновационно-коммуникативной лингвистики «Полиглот 16» Дмитрий Петров. Он уверен, что не все дети, и не только младших возрастов, в состоянии заставить себя учиться дома, без прямого «надзора» учителя, если не будет жесткого контроля со стороны родителей, то процентов 80 вообще не будет учиться.
Создатель и директор казанской школы «СОлНЦе» Павел Шмаков признает, что за два месяца ученики освоили «явно меньше, чем ожидалось: процентов 60-70 программы», но и это удалось осилить ценой перегрузки детей. В условиях дистанта учитель не может полноценно объяснить тему, в итоге ученикам приходится больше читать, учеба растягивалась на 10-12 часов в день, что гораздо дольше рабочего дня взрослого человека.
«Качество образования, конечно, пострадало, потому что опыта не было. Приходилось постоянно менять типы заданий, пытаться как-то развлечь ребят. Сложно было в плане обратной связи, ученики стесняются задать вопросы, теряют концентрацию», — говорит учитель русского учителя и литературы школы Иннополис Евгения Гараева.
Даже в таком продвинутом учебном заведении, как Международная школа Казани, где учатся дети татарстанской элиты, отметили отставание от программы. «Когда мы начинали дистант, все думали, что это на две недели.На минимально необходимом уровне мы свою функцию выполнили, а обогащенную программу, конечно, не удалось пройти на 100 процентов», — говорит директор школы, депутат Госсовета РТ Нияз Гафиятуллин.
урОК 2: «Один ноутбук на троих, дети в нервном напряге»
Главной проблемой наши эксперты назвали недостаток компьютеров или планшетов с выходом в Сеть у школьников, особенно в сельской местности и в многодетных семьях. Учителя же в основном были хорошо оснащены. «Один ноутбук на троих, дети в нервном напряге, — описывает свои дистантные будни в „Инстаграме“ мама троих детей под ником urazaykina78, — Давление 140, лежу. Больше не пытаюсь помочь с уроками».
Столкнулись с нехваткой технических средств даже в элитных заведениях, таких как школа «СОлНЦе». «У большинства есть ноутбук, но он часто один на семью, у папы», — говорит ее директор. В итоге было решено больше задавать детям письменных заданий. А в школе Иннополиса даже составили расписание: в первой половине дня училась начальная и средняя школа, а во второй — старшеклассники, чтобы, если в семье больше одного ребенка и один ноутбук, они могли использовать его по очереди.
Тем, кто не смог решить проблему с гаджетами самостоятельно, пришли на помощь высокопоставленные выпускники школ. Ректор КФУ Ильшат Гафуров кинул клич — подарить школьникам необходимые им устройства. Вскоре соцсети чиновников и депутатов запестрели фотографиями облагодетельствованных учеников: 124 планшета подарили ректоры, еще 1 тыс 391 гаджет собрали обычные татарстанцы и представители бизнеса в рамках благотворительных акций #Отдайзапаснойгаджетвсвоюшколу! и «Помоги учиться дома!». Кроме того, по инициативе президента РТ Рустама Минниханова из бюджета было выделено 30 млн рублей для приобретения 2 тыс планшетов, их вручили школьникам республики 9-11 классов из малообеспеченных и многодетных семей. Также 4116 компьютеров было предоставлено ученикам в безвозмездное пользование до конца учебного года, сообщили «БИЗНЕС Online» в Минобразования РТ.
Но реальная картина пока далека от идеальной. «Сверху чиновники говорят, что у нас с дистантом все замечательно, но это не так. В селе часто плохой интернет — просто ужасный, и если в семье трое детей, они просто не могут одновременно подключиться — трафика не хватает! У меня в классе 29 человек, из них у 15 нет ни компьютеров, ни ноутбука — ничего, кроме телефонов», — говорит учительница 5-х и 9-х классов одной из школ в пригороде Казани, которая пожелала сохранить анонимность.
Урок 3: «Цель — организовать Wi-Fi в классе как дома»
Другой серьезнейшей проблемой стало невысокое качество интернета в школах. Чиновникам из министерства образования совместно со специалистами из «Таттелекома» пришлось обойти все учебные заведения РТ. Где смогли, пропускную способность во Всемирную паутину усилили и сняли ограничения на доступ в социальные сети.
Сейчас из 1683 школ Татарстана (с учетом филиалов) более трети подключено по «оптике», половина — по АDSL, устаревшей и медленной технологии. В общем, в 21-м веке, когда постиндустриальная экономика и общество — это не мечта, а данность нам в ощущениях, Татарстан оказался не готов обеспечить новые стандарты (это, в первую очередь, качественный интернет) в важнейшем сегменте общества — в образовании. Короновирус и карантин это мгновенно выявили… После этого, конечно, четко понимаешь архаичность Минобразования РТ и Минсвязи (сейчас это Минцифры) — чем люди годами занимались, если даже такой достаточно вопрос элементарный вопрос «проворонили»…
Надо отдать должное высшему руководству республики: после получения такой печальной диагностики оперативно было принято решение — во всех школах РТ должен быть хороший интернет, причем уже к новому учебному году. «К 1 сентября к высокоскоростному интернету будут подключены порядка 1050 школ республики», — сообщили «БИЗНЕС Online» в пресс-службе Минцифры РТ.
Было также принято решение дивиденды «Таттелекома» за прошлый год в размере около 400 млн рублей направить на улучшение интернета в школах республики. Об этом заявил Рустам Минниханов в интервью телеканалу «Татарстан 24».
Гендиректор «Таттелекома» Айрат Нурутдинов пояснил нашему изданию, что в зависимости от количества обучающихся скорость интернета в разных школах будет различной. «Школа школе рознь. 100 Мбит в секунду для большой школы мало, им нужен 1 Гбит в секунду, — уверен Нурутдинов, — Сегодня цель — организовать Wi-Fi в классе как дома».
урОК 4: «говорят, что есть образовательная среда и цифровые технологии — ничего этого нет!»
Еще одна проблема, с которой столкнулись учителя — это недостаток или полное отсутствие «дистантных» учебных пособий. Немногое, что могли сделать учителя в столь короткие сроки, — выдавать задания с уже готовых интернет-площадок, таких как «Учи.ру» или «Яндекс.Учебник». Однако перечень учебных предметов на них весьма ограничен (в основном, русский язык, математика и окружающий мир). Для того, чтобы отыскать онлайн- уроки технологии, музыки или физкультуры, учителям приходилось самостоятельно серфить Сеть. Доходило до абсурда — по физкультуре вместо разминки детям задавали выписать названия видов спорта из видеоролика.
«У нас нет достаточного количества эффективных учебных платформ», — делится наболевшим директор 170-й школы Мария Дергунова. «Педагогам приходилось очень серьёзно искать материал», — говорит директор лицея № 159 Савия Загидуллина.
Сюда же стоит добавить и проблему нехватки адаптированных площадок, посредством которых учителя могли бы коммуницировать с учениками. Сайт edu.tatar.ru, который был рекомендован учителям РТ для размещения классных работ, обрушился в первые же часы работы дистанта из-за резко возросшего трафика. Возможности для видеосвязи с учениками портал и вовсе не предоставляет. Решение проблемы каждая школа искала по-своему — письменные задания отправляли по почте или в WhatsApp, а онлайн-уроки устраивали на ресурсах Zoom или Skype. При этом домашнее задание по-прежнему приходило в электронный дневник, из-за чего возникала путаница.
Свои решения были найдены в Иннополисе. «Пробовали разные площадки: и Zoom, и Google Classroom. Последнюю площадку нам помогли настроить учителя информатики: у каждого класса был отдельный кабинет, учитель прикреплял задания и ребенку приходили оповещения. А 9-классники предложили для допзанятий использовать Discord — изначально это площадка для геймеров, они все там зарегистрированы и общаются. Были 10-классники, которые выходили в онлайн со двора — там у них лучше ловит интернет. Было забавно», — с улыбкой вспоминает Гараева.
У сельских же учителей под боком не было оравы продвинутых компьютерщиков. Педагоги тратили очень много сил, чтобы изучить платформы. «Нас бросили как котят, которые учатся плавать. У нас всегда гордо говорят, что есть образовательная среда и цифровые технологии — ничего этого нет! Мы должны сами найти, придумать, сделать, отыскать», — рассказывает педагог из пригорода Казани.
Народный учитель РФ, член Общественной палаты РФ и директор московской школы № 548 «Царицыно» Ефим Рачевский также обращает внимание — учителям не хватает современных электронных учебников, которые были бы не просто сканами обычных книг. «Электронный учебник должен быть отдельной платформой, где предполагается коммуникация между учеником и гигантским объемом информации, присутствующей в интернете. То есть, должны быть ссылки, интерактивность», — объясняет он.
урОК 5: «Во время трансляции кто-то отключает камеру и спит, кто-то ест — слышно, как ложкой по тарелке стучит»
Помимо технических сложностей, возникали и организационные. Формально контроль посещаемости вел учитель — по количеству учеников, подключившихся к онлайн-трансляции. Но, во-первых, такие видео-уроки проводились далеко не каждый день, во-вторых, подсчет велся не столь скрупулезно. Фактически контроль посещаемости был возложен на родителей.
Казанские учителя, впрочем, не склонны драматизировать ситуацию с прогулами. «Посещаемость была чудесная, хотя тоже есть забавные наблюдения. Один мальчик у нас и до дистанта все время опаздывал на уроки — и продолжал опаздывать на подключения в Zoom. Бывает, и просыпают — даже на урок, который начинается в 12 дня!», — говорит учительница школы Иннополиса. «Некоторых приходилось будить, звонить родителям, иногда дети пытались пропустить уроки, когда родители уходили на работу», — вспоминает Загидуллина.
Дергунова отмечает, что поначалу «была некоторая растерянность», но к концу четверти интерес ребят к онлайн-обучению стабилизировался, и посещаемость редко отличалась от обычного очного посещения школы. «Сложности с посещаемостью были различные. Например, некоторых детей родители ради безопасности вывезли подальше от города в деревни, где нет технической возможности подключиться к платформе Zoom, но эти дети получали задания и материал на электронную почту и в мессенджеры», — заверила нас директор школы.
Но у некоторых учителей впечатления совсем другие. «Во время трансляции кто-то отключает камеру и спит, кто-то ест — слышно, как ложкой по тарелке стучит, кто-то вообще уходит. Много времени уходило, чтобы дождаться ответа на простой вопрос по теме, которую вчера проходили! И это пятиклассники, у которых родители рядом. В девятых классах, бывало, половина учеников не подключались к урокам — говорили, что проблемы со связью. А так это или нет, мы проверить не можем», — разводит руками учительница из пригорода.
урОК 6: «учителей просили двойки не ставить»
Поговаривают, что учителям была дана установка — не ставить «двойки» и «тройки» ученикам на дистанте. Сами педагоги в этом не признаются, официальная версия — система оценки знаний стала чуть более лояльной, со скидкой на сложившуюся ситуацию. Однако отличников и хорошистов в школах стало больше. «В четыре раза выросло количество отличников (по словам классрука на собрании)», — сообщили нам админы группы «Поборы в школах и детсадах» в соцсети «Вконтакте», которая традиционно освещает проблемы образования в татарстанских школах.
«Могу сказать, отличников в четвёртой четверти станет больше, чем в третьей», — соглашается Дергунова. Она говорит, что в разговорах между учителями мелькали мысли о том, что «нельзя ещё сильнее давить на психику ребёнка в такой ситуации», и при выставлении оценок учителя «могли стать менее категоричными».
«Первое время двоек мы не ставили вообще. Если задание не сделано — связывались через классного руководителя с учеником, он все равно досдавал, но позже», — говорит ее коллега из Иннополиса. Но добавляет, что завзятым двоечникам это все равно не помогло — как были неорганизованными, так и остались.
Шмаков отмечает любопытный парадокс — часть учеников школы «СОлНЦе», которые раньше учились средне, стали заниматься «просто блестяще». «Оказалось, что им школа мешала учиться! Видимо, сказывалось общение с детьми и прочие отвлекающие факторы», — рассуждает директор школы.
На селе обнаружилась обратная картинка. Дивные виды пробуждающейся природы напрочь отвратили школьников от учебы. «В классе успеваемость снизилась — те, кто мог получить пятерку, закончил год с четверками. Хотя мы задавали домашнее задание в конце уже просто для галочки — только для того, чтобы они хоть что-то делали», — эмоционально рассказывает учительница одной из школ из пригорода Казани… Кстати, она оказалась единственной, кто честно признался — учителей, действительно, просили двойки не ставить, обосновывая это так — «мало ли, у человека проблемы со связью, а мы им рубим оценки». «Но мы все равно ставили, иначе вообще никто ничего бы не присылал. А если ребенок не отправляет ничего — как ему оценки ставить?» — удивляется преподаватель.
урОК 7: «Отсутствие живого общения со сверстниками — самая негативная часть дистанта»
Эксперты отмечают, что во многом нагрузка перешла с учителей на родителей. А это не есть хорошо. Во-первых, далеко не все родители обладают хоть какими-то педагогическими талантами, во-вторых, способны выкроить в своем рабочем графике достаточно времени для работы с детьми. «Какой родитель за время вынужденной изоляции будет садиться и изучать книги по педагогике?» — удивляется председатель совета директоров школ России, заслуженный учитель России Яков Турбовской.
Дергунова же, напротив, считает, что родители из-за загруженности порой «забывают о своих правах и обязанностях, отдавая детей, скажем так, на воспитание учителями». Теперь она довольна, что хотя бы пандемия заставила родителей больше общаться со своими детьми и помогать им.
Есть и такой отрицательный психологический эффект, что при обучении дома ребёнок лишается социализации. Петров уверен, что дети должны обучаться вместе, а во время дистанта они были этого лишены. «Дети на онлайн-занятиях говорили, что хотят вернуться в свои классы, им этого очень не хватало. Отсутствие живого общения со сверстниками — самая негативная часть дистанта», — соглашается с ним директор 170-й казанской школы.
Наконец, еще один негативный фактор — это здоровье учеников. «Маленьким детям нельзя много сидеть за компьютером, нельзя нагружать зрение, а сейчас в большинстве школ четвероклассники проводят по шесть часов за телефоном и ноутбуком — это ужасно вредно. Мало у кого дома стоит нормальный экран. Об этом Роспотребнадзор многократно писал до эпохи коронавируса, а сейчас все закрыли на это глаза», — обращает внимание директор школы «СОлНЦе».
урок 8: «Обычная школа перестала быть „районной“ — она стала глобальной»
Почти все опрошенные нами учителя уверены, что получить «полноценное образования в режиме дистанта в том виде, в который он есть сейчас, невозможно». Но нет худа без добра. Эксперты находят и ряд положительных моментов, которые привнес дистант в российскую школу с ее слегка застаревшими методами.
«Для меня и для школы это хороший опыт. Круто, когда ты можешь связаться с детьми в любой момент, вести уроки в любую погоду, даже если будет минус 30», — радуется педагог из Иннополиса. Также возможности дистанта выручают, если ребенок по той или иной причине не может прийти в школу. В этом случае можно записать урок и просто отправить ему видео. Школьники могут учиться в удобное для них время и в комфортном месте. Дистанционная форма пригодна и для детей, имеющих особенности здоровья.
Радует и то, что компетенции педагогов с точки зрения работы в информационном пространстве заметно повысилась, продвинулись их технические навыки, были освоены новые образовательные платформы. «Обычная школа перестала быть „районной“ — она вдруг стала глобальной. Она уже сейчас конкурирует со многими платформами за внимание своего ученика», — говорит руководитель казанского филиала образовательного проекта «Школа 21» Айрат Хасьянов.
Дистанционная форма обучения дает детям важный навык — умение брать на себя ответственность, считает он. «При очной форме ребенок или взрослый находится в организующих рамках. Обучаясь онлайн, школьник самостоятельно должен спланировать своё время, рабочее место, последовательность выполнения заданий и уроков», — отмечает Хасьянов.
«Из положительных моментов я бы отметил, что появляется возможность распределения объемов материала, который доводится до ребёнка, — считает Петров, — Обычно на каждого ребёнка в классе хватает всего по несколько минут учительского внимания, а в дистанте есть возможность больше подключить каждого ученика к самостоятельной работе».
Еще один плюс — это экономия времени, которое тратится на дорогу в школу и ожидание родителей после школы. Это время ребёнок может потратить на получение дополнительных знаний или же на отдых. Плюсом дистанта является и то, что ребенок может пересматривать пройденный материал, ставить запись на паузу, иметь под рукой справочные материалы. Для учителей также имеется удобство — платформы автоматически оценивают знания, причем, сразу с указанием на ошибки. Так что учителям не нужно портить зрения, разглядывая школьные каракули.
Наконец, в удаленном режиме ученик из любой точки страны получает неограниченный доступ к самому лучшему образованию. Достаточно найти и прослушать лекции известных специалистов, заслуженных учителей, которые сейчас размещаются в бесплатном доступе, в том числе и на сайте Минпросвещения РФ.
урок 9: большинство так и не открывают онлайн-курсы, которые сами же оплатили
Так каким должен быть дистант в идеале, спросили мы у наших экспертов. Айрат Нурутдинов приводит в качестве положительного примера работу Московской электронной школы (МЭШ) — практика дистанта предсказуемо развита в столице. На сайте организации указано, что она охватывает уже почти 1,5 тысяч зданий школ, а хотя бы частично ее используют 55 тысяч учителей. Вот основные необходимые составляющие хорошего дистанта: доведение высокоскоростного интернета до школы, оснащение внутри школы, выбор платформ и ПО для учебного процесса, формирование контента и непосредственно обучение и вовлечение в процесс учителей, школьников и родителей.
Вместе с тем, эксперты отмечают, что даже самый лучший дистант будет эффективным только при высокой степени самоорганизации обучающегося. По статистике, даже среди взрослых всего 3% слушателей онлайн-курсов проходят обучение до конца, а большинство так и не открывают онлайн-курсы, которые сами же оплатили.
Другой (не самой приятной) особенностью онлайн-образования, которую отмечают наши собеседники, является то, что оно в основном все же шаблонное и нацелено на усредненный уровень. Часто ученик не успевает за программой, или она, наоборот, кажется ему слишком простой, а у учителя при этом меньше возможностей повлиять на ход урока. В то же время, возможность слишком широкого выбора в образовательном процессе приводит к тому, что не всегда учитель или школа останавливаются на понятных и доступных учебниках и программах, так что возможно, выходом будет разумно унифицированный электронный учебник.
Нурутдинов уверен, что даже при дистанте обычные школы не должны быть исключены из образовательного процесса. «Школы все равно должны сохраняться в качестве неких институтов, куда дети приходят и что-то делают. К тому же вести уроки однозначно лучше из школы, чем из дома: есть нужная атмосфера, оборудование, материалы. Наконец, есть коллеги, которых можно привлечь по тому или иному вопросу», — уверен глава «Таттелекома». Возможно, даже во время событий, подобных нынешним, есть смысл все же организовывать присутствие учителя в школе, ведь если учитель один в классе, социальное дистанцирование сохраняется в полной мере.
В качестве примера хорошего дистанта можно привести опыт Международной школы Казани. Там и до эпохи коронавируса все пользовались мобильным приложением Seesaw (правда, платным), где конструируются и аккумулируются учебные задания, а начиная с 5 класса ученики носят с собой ноутбуки. «Мы считаем, что у нас и так процессы хорошо выстроены: по субботам мы не учимся, коммуникации с родителями успешно происходят через электронные системы, родительские собрания проводятся только для тех, кому нужно, часть совещаний и так проходило в онлайн-формате», — говорит директор школы Гафиятуллин.
Однако есть определенные медицинские требования, под которые пришлось подстраиваться. Например, первокласснику нельзя проводить за компьютером больше 30 минут. А учитель каким-то образом должен провести в онлайн 5-6 уроков по 45 минут. «На время дистанта мы построили учебный процесс следующим образом: по 15 минут идут уроки, а во второй половине дня учителя доступны для индивидуальных консультаций. Мы ждем, чтобы дети связались с нами и обсудили ту часть темы, которую они не поняли», — рассказал руководитель школы. При этом Гафиятуллин уверен, что школьное образование дистанционное обучение заменить не может.
Павел Шмаков согласен, что целиком дистанционное обучение без личных встреч учителя с учениками неэффективно. «Вот если учитель провел очно пять уроков, а шестой перенес в дистант (допустим, если заболел или уехал, или тема урока какая-то особенная, которую показать можно только в Африке) — это работает. Должна быть „химия“ между тем, кто учит, и тем, кто учится. На какое-то время этот контакт можно машиной заменить, но не навсегда. Сейчас — после коронавирусного стресс-теста — интеграция оффлайн- и онлайн-обучения пойдет быстрее», — рассуждает директор «СОлНЦе».
«Идеальная форма обучения — это очная индивидуальная или смешанная, когда онлайн-активности сочетаются с очными практиками, а у каждого ученика своя индивидуальная траектория обучения», — говорит Хасьянов. По его мнению, такой вариант может быть великолепным решением для малокомплектных школ.
«Идеальное дистанционное образование должно быть мобильным, максимально персонализированным, технологически оснащённым, основанном на диалоге и, разумеется, дополненное личными и групповыми контактами. Но нужно уйти от иллюзий, что школа — это единственное место, где чему-то можно научиться. На самом деле образовывает не только школа, но и весь окружающий мир», — считает Рачевский.
урок 10: «Если не внедрим практики дистанта в традиционное образование, то будем полными идиотами»
Так стоит ли забыть о «короновирусном» дистанте, как о страшном сне, или отработанные в ходе него практики все же стоит привнести в систему традиционного образования?
Сельская учительница в шоке даже от мысли о повторении эксперимента. «Кто-то из власти сказал же, мол, у нас так замечательно дистанционка работает, давайте ее узаконим. Такое решение было бы направлено против нации, чтобы окончательно отупить людей», — констатирует она. Но беспокоиться не о чем: во время недавнего совещания по проблемам образования Владимир Путин четко сказал, что «цифра» и телекоммуникации не заменят живого общения учителя и ученика. «Все слухи и вбросы о том, что дистанционное образование полностью заменит и вытеснит очное, что будут закрыты традиционные школы и университеты, рассматриваю как откровенную провокацию», — заявил Путин.
Петров считает, что достойные для подражания практики дистанта стоит поискать в скандинавских странах. Эти страны технологически хорошо развиты, у них относительно небольшое население проживает на больших расстояниях друг от друга. «Имеющиеся программы нужно переработать, разделить — где для преподавания необходимо непосредственное участие учителя, а где оно необязательно и ученик может сам освоить материал. Эту вторую часть и стоит переводить в режим дистанта», — считает известный лингвист. В России примером дистанционного образования он назвал проект «Онлайн гимназия № 1», в котором обучение могут проходить школьники с 5 по 11 классы и в конце учебы получить аттестат государственного образца.
Рачевский говорит, что поскольку главной загвоздкой эксперимента стало отсутствие современных электронных учебников, впредь нужно сильнее развивать это направление. «Технология дистанционного обучения от нас, к счастью, не уйдёт, даже если не будет никаких эпидемий. Но мы оказались в ситуации «мобилизационной инновации», когда обстоятельства быть изолированными вызвали к жизни эти технологии, способы и дидактики. В обычной ситуации я не знаю, сколько бы лет потребовалось, чтобы всем этим овладеть, — рассуждает ученый. — Если мы не внедрим какие-то практики дистанта в традиционное образование, то мы будем полными идиотами». Он уверен, что традиционной школе ученики перегружены не информационными потоками и знаниями, а тем временем, которые они тратят на «высижвание» в школе» и гигантские объёмы домашних заданий.
«Из дистанта в традиционное обучение надо перенести такую практику, как самостоятельное познание нового материала с использованием современных технологий. Если посмотреть на первую сотню самых выдающихся людей XX и XXI столетия, то большая часть из них как раз „продукты“ такого подхода к обучению, например, Лев Толстой, Альберт Эйнштейн, Сергей Королёв», — заключает Рачевский.
Хасьянов считает, что из дистанта в очную форму образования можно перенести инструменты совместного творчества, когда дети за компьютерами или планшетами вместе выполняют какие-то задания. Учитель может периодически включать экран одного ученика или другого даже на очном занятии в классе, используя проектор или большой экран. При этом в классе может происходить живая коммуникация, дополняющая их совместную деятельность на платформе типа Miro.
Формат групповых домашних заданий поможет сделать выполнение скучной «домашки» более увлекательной. «Дети получат опыт командной работы, а обучающие взаимодействия переносятся во внеклассную работу. Разумеется, не следует полностью отказываться от индивидуальных заданий», — говорит Хасьянов.
«Некоторые практики дистанта мы будем использовать и дальше. Я, например, для себя совершил открытие, что правильнее родительские собрания проводить в Zoom», — отмечает Шмаков.
В качестве итога хочется привести слова главы «Таттелекома». Нурутдинов уверен, что со временем образование «неминуемо разделится на цифровое и классическое», как в изобразительном искусстве — кто-то пишет картины маслом, а кто-то занимается компьютерной графикой. «На мой взгляд, через 3-5 лет адаптивные системы образования будут конкурировать со средним учителем. Роль учителя будет скорректирована в сторону воспитания, мотивации, контроля, — говорит Айрат Рафкатович, — Технологии VR (виртуальная реальность — прим. авт.) сейчас обеспечивают глубочайшее погружение и позволяют даже приобретать социальный опыт — в свое время „Сбербанк“ их использовал, чтобы тренировать сотрудников выступать перед аудиторией. Да, сейчас они очень дорогие, но со временем технологии будут все дешевле».
В общем, недалек тот день, когда в виртуальном классе виртуальный учитель будет преподавать виртуальным ученикам. Но вряд ли это выйдет за рамки особо продвинутых методик обучения для избранных.
