Кошмары Токио, или Новая Олимпиада для нового мира
Владимир Марченко о смерти олимпийского движения, которое нужно переучреждать на новых принципах
Переучреждение олимпийского движения и Олимпиад — это ракета, которая вознесет авторов нового олимпийского порядка в космос геополитических побед. Это неизбежно вызовет тектонические сдвиги не только в спорте, считает колумнист «БИЗНЕС Online», но также и в политике и даже в экономике. Страна, сумевшая провести новую Олимпиаду, автоматически станет лидером всего консервативного мира, от американских реднеков до китайских крестьян; от жителей российской глубинки до новозеландских фермеров. А тот, кто возьмет на себя труд возглавить процесс, сразу же станет фигурой мирового масштаба.
Ab ovo
Ничто не дается нам так дешево и не ценится так дорого, как хорошая рекламная идея.
А Россия очень нуждается в идеях. Деньги есть. Нет идей.
Так вот глобальной идеей, способной завоевать сердца населения всего земного шара — ну, за редкими исключениями, которые всегда бывают, — для России могла бы стать идея возрождения Олимпийского движения, восстановления, насколько это вообще возможно, великих принципов, заложенных когда-то бароном Пьером де Кубертеном.
То, что Олимпиады — великие события мирового значения, когда останавливаются войны и затихают ураганы, когда раскаляются электрические сети, улицы пустеют, а руководители государств становятся простыми болельщиками, — превратились в посмешище, — уже не надо доказывать. Токийская Олимпиада, завершившаяся на минувшей неделе, оказалась даже не посмешищем, а цирком печальных клоунов, из которого разбежались зрители. Соревнования спортсменов в загробной тишине, на огромных стадионах при пустых трибунах, при минимальном интересе мировой общественности, при остром недовольстве хозяев, которым так хотелось отменить этот цирк, но все-таки пришлось тянуть лямку, в которую они впряглись много лет назад, когда Олимпиады еще как-то дышали, — это апофеоз абсурда.
Олимпиады всегда проводились для народа, на специально построенных вместительных аренах, потому что доказывать, кто самый быстрый и сильный, надо зрителям, а не судьям. Телевизионная камера — плохая замена живым людям. Олимпиада без зрителей — это зомби: видимость есть, а на самом деле — труп, жизни в нем уже нет.
И шансов на возрождение Олимпиад в нынешнем виде нет. Даже когда сгинет вредоносный вирус, исчезнут маски, локдауны и прививки, — останутся непонятно кому нужные, никому не интересные, не зрелищные, а часто и противоестественные виды спорта вместе с трансгендерами, допингами, антидопингами, политическими играми, взятками и скандалами. Исправить давно сломанное, насквозь больное, потеющее предсмертным потом и бьющееся в предсмертных судорогах невозможно. Нечего и пытаться. Пусть помирает, мир от этого станет только лучше. Как говорил незабвенный Николай Николаевич Озеров, такой хоккей нам не нужен!
Но и восстановить в полном объеме некогда существовавшее невозможно. Более века прошло. Другая эпоха, другие люди, другие технологии, и самое важное — другие ценности. Потому не только невозможно, но и не нужно. Чтобы хотя бы оставаться на месте, надо непрерывно бежать вперед, как Алисе в Стране чудес.
Что такое Олимпиада в ее первоначальном, античном смысле?
Очевидно, что Олимпийское движение надо переучреждать. Начать все с самого начала. Забыть про то, что заметны какие-то судороги, по привычке совершенно незаслуженно именуемые Олимпиадой, и делать новое движение и новые Игры. Задача эта под силу только стране, которая исповедует традиционные консервативные ценности, но при этом обладает авторитетом и ресурсами, достаточными, чтобы Олимпиады переучредить, вновь сделать их грандиозным, глобальным событием.
Кто-то может вспомнить 1984 год и похожую попытку СССР, но Игры Доброй воли — не в счет. Это был всего лишь паллиатив, утешительные соревнования для тех, кого на Олимпиаду не пустили. Там не было никакой идеологии, никакой попытки обновить Олимпийское движение, предъявить какие-то новые ценности, — ничего, кроме кукиша, показанного заокеанским врагам и ими не замеченного. Размахивать кукишами — недостойное занятие для великой державы. Великая держава творит ценности, которые принимает весь мир.
Что такое Олимпиада в ее первоначальном, античном смысле? Фактически — это военно-прикладные для того времени виды спорта: бег, прыжки, метания, борьба, кулачный бой, гонки колесниц (хотя на поле боя в то время колесницы уже не применялись, но против традиции даже боги бессильны). Все это — кроме гонок колесниц — и сейчас основа соревнований. Сюда только прибавилось кое-что из той же серии — плавание, прыжки в воду, толкание ядра, прыжки с шестом, гимнастика, поднятие тяжестей; зимой — лыжи и т. д. Все это — классические, проверенные, популярные среди профессиональных спортсменов и любителей виды спорта, способные при правильном применении дать человеку здоровье, силу и долголетие.
Задача состоит в том, чтобы сделать их зрелищными. Финал бега на 100 м, особенно если бежит какой-нибудь Усейн Болт, всегда собирает полный стадион, но долгие, мучительные отборочные соревнования никого не могут заинтересовать. Греки первоначально вообще укладывали все состязания в один день (позже — в три), скучать не приходилось. Как сделать соревнования зрелищными, подобными яркому футбольному матчу, — задача для спортивных менеджеров и маркетологов. Очевидно, что надо поступить, как хороший кризисный менеджер: прежде всего — урезать все, что не приносит прибыль (в данном случае — убрать все соревнования, которые не вызывают зрительского интереса), оставить только то, на что народ бегом побежит. Что не выдержит конкуренции — убрать из программы до тех пор, пока не будет найдена такая форма соревнований, которую будет интересно смотреть. Пусть останется, скажем, 10 видов, но зато таких, на которые народ будет рваться.
Конечно, сохранятся популярные и зрелищные игровые виды: футбол, гандбол, баскетбол, волейбол (зимой — хоккей). Это — достижение современной цивилизации, без игровых видов никакие соревнования невозможны.
А вот все странные и неинтересные виды соревнований, вроде гонок утюгов на льду со швабрами, надо ликвидировать за бесполезностью. По крайней мере, пока они не найдут способ заполнить трибуны дворцов спорта. И принципиально, навсегда ликвидировать все противоестественные виды — мужскую художественную гимнастику, мужское синхронное плавание, женскую штангу и т. п. Конечно, гомосексуализм у греков был (вроде как) весьма распространен, а у спартанцев или, например, в фиванском Священном отряде даже обязателен, — но я никому не посоветовал бы подходить к спартанцу с предложением выступить в согреваниях по художественной гимнастике… То же касается трансгендеров — эти, если хотят, пусть проводят собственные игры, но в мире естественности им места нет.
А вот профессионалов на Олимпиаду придется допустить. В современном мире без них не обойтись. У греков, кстати, в Играх тоже не любители участвовали. Шестикратный олимпийский чемпион Милон из Кротона однажды поднял на плечи взрослого быка и четырежды обошел с ним стадион. Сохранилось несколько упоминаний о победителе в беге на одну стадию (немного менее 200 м) Полимнесторе из Милета, который догонял и руками ловил зайцев. Это дает примерно 7,5 сек. в беге на 100 метров. В Олимпийском музее хранится камень весом в 143,5 кг, на котором написано, что атлет Бибон одной рукой перебросил его через голову. Такие вещи невозможны без упорных тренировок даже при выдающихся природных данных.
Но где профессионалы — там допинг. А где допинг — там обман и политические игры. Есть только один способ раз и навсегда покончить с проблемой допинга: РАЗРЕШИТЬ ЕГО. Став профессионалом, человек должен осознавать риск, который подстерегает его в избранной судьбе, — а если не осознает, то он и не профессионал вовсе, — и понимать, что победа, достигнутая с помощью химии, может обойтись ему очень и очень дорого. Но когда это останавливало тех, для кого победа дороже собственной жизни? Как писала Салли Дженкинс, спортивный комментатор Washington Post, «суровая правда заключается в том, что великие спортсмены фундаментально отличаются от нас с вами. Они представляют собой ни что иное, как каприз природы, со сверхъестественной координацией движений или боковым зрением, которые они, по счастливой случайности, выудили из генетического пруда. Практически, они просто другой биологический вид. Кроме того, часто они являются и холодными представителями высшей элиты, чей моральный код не имеет ничего общего с нашим. Они считают, что сознательно игнорировать хоть какую-то возможность улучшить свою физическую форму совершенно противоестественно».
Некие стимулирующие снадобья, для нас весьма странные, употребляли уже в древности, а первая победа с помощью допинга состоялась на Олимпиаде 1904 года. В 1928-м допинг пришлось уже официально запрещать — настолько он был распространён. А с середины 60-х, как сообщил Юрий Власов, соревнования штангистов из битвы силы, ума и техники превратились в схватку химпрепаратов.
Допинг так и не удалось побороть и никогда побороть не удастся, потому что совершенствование с обеих сторон — и со стороны принимающих, и со стороны ловящих — бесконечно. Битва меча и щита не имеет конца. Периодически происходят трагические случаи со спортсменами, которые трудно объяснить чем-то иным, кроме как допингом, но которые на допинге никогда не были пойманы. Последний раз это случилось с датчанином Кристианом Эриксеном на недавнем чемпионате Европы по футболу. Здоровый, тренированный молодой человек, готовый к самым высоким нагрузкам, не может вот так вот запросто умереть на ровном месте. А Эриксен бы умер, если бы ему не успели оказать помощь. Не пойман — не вор, но хотя ложечки и нашлись, осадок остался.
Поэтому пусть для профессионалов будет допинг, и пусть они осознают риск в полной мере, подписывая соответствующие бумаги. Может быть, это стимулирует врачей и химиков — которые тоже должны что-то такое подписывать — изобретать нечто менее опасное, чем-то, что принимали многочисленные жертвы стимулирующих препаратов.
Не только профи
А параллельно вот с этим спортом высших достижений — где, может, когда-то и появится кто-то, способный догонять и ловить руками зайцев, обойти с быком на плечах Олимпийский стадион или прыгнуть на 16 метров, как Фаилл, — спортом, результаты которого столь важны для медиков, фармацевтов, военных и спецслужб, пусть будет спорт любительский.
Любительская Олимпиада, проводимая несколько раньше Главной Олимпиады, как бы вступлением к ней, в которой присутствуют только массовые виды спорта, которыми занимаются почти везде и почти все и которые не требуют дорогостоящего оборудования, — футбол, баскетбол, волейбол, бег, прыжки (не с шестом), плавание, настольный теннис, может быть, гиревой спорт и т. п. Там рекорды не будут никого интересовать — важна будет победа. Фактически, это будет оценка состояния здоровья народа той или иной страны, нечто вроде глобального ГТО. И футбольный турнир там может состоять, например, из команд болельщиков ведущих клубов мира — «Барселоны», «Ливерпуля», «Баварии» и т. д. Вот здесь у России в лице болельщиков «Спартака» или ЦСКА будет шанс победить. Вот здесь самое место женскому пляжному волейболу и катанию утюгов по льду. Развлечение и здоровье — вот что должно быть лозунгом любительской Олимпиады.
А чтобы молодежь знала, с кого брать пример, чествовать победителей профессиональной и любительской Олимпиад надо наравне, но по-разному. Для профессионала главное — деньги, он спортом на жизнь зарабатывает. Для любителя — престиж. Это не значит, что любитель не должен получить за победу каких-то денег, а профессионал — не иметь права назвать своим именем какую-то спортивную школу; но баланс должен быть соответствующим образом смещен, иначе возникнет путаница и смешение любительства с профессионализмом. Вполне естественно, что победитель в прыжках с шестом получит хорошую премию, но так же естественно, что, например, болельщики какого-то из футбольных клубов, одержавшие победу на любительской Олимпиаде, получат какие-то особые пропуска на свой стадион, почетные места, право сфотографироваться со звездами и т. п. Это будет правильно.
Формула «быстрее, выше, сильнее» остается, но ее до́лжно очистить от налипшей грязи. «Быстрее, выше, сильнее» должно быть максимально естественным, без генетически модифицированных спортсменов, извращенных видов спорта, с минимумом более-менее безопасного допинга и максимально зрелищно. Олимпиада в нынешнем виде только отталкивает, — пора вернуть ей исконный статус народного развлечения.
Переучреждение Олимпийского движения и Олимпиад — это ракета, которая вознесет авторов Нового Олимпийского Порядка в Космос геополитических побед. Переучреждение Олимпийского движения неизбежно вызовет тектонические сдвиги не только в мировом спорте, но также и в политике и даже в экономике. Страна, сумевшая переучредить Олимпийское движение и провести Новую Олимпиаду, автоматически станет лидером всего консервативного мира, от американских реднеков до китайских крестьян; от жителей российской глубинки до новозеландских фермеров. А тот, кто возьмет на себя труд возглавить процесс, сразу же станет фигурой мирового масштаба, потому что и цели его, и соратники, и враги — могучи и глобальны. Преодолевший препятствия войдет в историю наравне с выдающимися личностями эпохи.
Дело сложное, дело тяжелое, дело дорогое, — но оно того стоит. В конце концов, спорт — это всего лишь субститут войны. Citius, altius, fortius.
