Шаймиев о принятии Татарстаном Декларации о суверенитете: «Нам просто не хватало воздуха»

Первый Президент Татарстана, Государственный Советник РТ Минтимер Шаймиев в «Интервью без галстука с Андреем Кузьминым» поделился своими мыслями о праздновании Дня республики, институте президентства, татарах в Афганистане и технологическом прогрессе.

— 30 августа Татарстан отмечает День республики. Как вы думаете, этот праздник сохранил какую-то политическую подоплёку или это просто дополнительный выходной, в который можно побыть с семьей и отдохнуть?

— Принятие Декларации о государственном суверенитете — очень серьезное политическое событие. Мы празднуем этот день каждый год с большим воодушевлением и чувством гордости.

Это стало возможным благодаря принятию Декларации о государственном суверенитете республики. Сначала декларацию приняла Россия — 12 июня 1990 года, в этот же год, 30 августа, принял Татарстан. Какова исходная точка? Почему это так случилось? Потому что мы все нуждались в этом и заждались этого события. Мы были бесправными для дальнейшего развития не столько политически, а как хозяйствующие субъекты для того, чтобы использовать свои ресурсы и устанавливать контакты не только с другими регионами страны (тогда еще Советского Союза), но и с зарубежными странами. Образно говоря, нам просто не хватало воздуха, чтобы раскрыть возможности республик, краев и областей.  

Россия первой заявила о своей бесправности, о том, что так дальше продолжаться не может. Татарстан заявил вторым. Принятие декларации было оправданным шагом. Иного пути не было.  

Татарстан, имея объем годовой валовой продукции, как у трех прибалтийских республик вместе взятых, практически не имел прав делать что-то самостоятельно. К примеру, мы не имели права устанавливать жирность творога, которым кормили свое население, несмотря на то, что всегда перевыполняли объем поставок в общесоюзный фонд. Как в таких условиях можно было работать? И как ни радоваться тому, что реализация заявленных прав выпала на наше время. Мы взяли ответственность на себя. Когда мы 30 августа, поздно вечером приняли Декларацию, я сходу выступил и сказал, что, сделав этот важный исторический шаг, мы взяли на себя ту ответственность, которую никому еще не доводилось испытать в истории нашей республики.

Это еще был и факт сплочения народа Татарстана. Для Татарстана этот день – очень важный этап созидательного развития, укрепления государственности и авторитета. Принятие суверенитета — это еще и серьезная ответственность, коль мы попросили о расширении прав и получили право свободно работать. Поэтому многонациональный народ нашей республики каждый год с огромным удовлетворением празднует этот день, мы с вами являемся активными участниками этого события с первых лет. Оно ярко представлено в нашей истории.

Мы всегда должны помнить: как мы в дальнейшем будем развиваться – в большей степени зависит от нас самих. Это наша ответственность. Сейчас надо работать и показать на что мы способны. Хорошо, что получается.

— Как вы будете отмечать этот праздник? Если ли у вас традиции?

— Моя покойная супруга Сакина Шакировна всегда мечтала, чтобы я был с ней рядом хотя бы в воскресенье, праздничные дни. Мечта любящей женщины — хоть какое-то время побыть вместе. А ведь с утра до ночи на работе, должность такая. Поэтому День республики, после официальных мероприятий, превращался больше в семейный праздник. Потом можно было пойти погулять, поговорить, повспоминать, а было что вспомнить. В этом году праздник проведу на даче, в Боровом Матюшино, где сейчас я живу. В этом году, из-за ковида, я больше работаю на удаленке.

Работа не отпускает. Вы знаете, в последние годы мы занимались возрождением наследия Татарстана. За десять лет работы в этом направлении удалось восстановить такие древние города, как Болгар и остров-град Свияжск, а также Казанский Кремль. Они включены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Благодаря восстановлению Болгара и признанию его мировыми экспертами ЮНЕСКО выдающейся универсальной ценностью, на будущий год республика будет праздновать 1100-летие добровольного принятия ислама на российской земле.

Недавно мы сдали Собор Казанской иконы Божией Матери, почитаемой не только в христианском, но и в католическом мире. Недавно я узнал интересный факт, когда в Казани был построен первый собор Казанской иконы Божией матери, 70% дохода Казань получала от посещения паломниками этого собора.

— В этом году исполнилось 30 лет институту президентства в нашей республике. Когда шёл процесс его формирования, ожидали ли вы, что он так долго будет существовать, и станет двигателем развития Татарстана

— По сути, мы шли за теми процессами, которые начались в СССР и России. Первым президентом СССР стал Михаил Горбачев. Затем институт президентства был учрежден в России, первым президентом стал Борис Ельцин, который действовал решительно. В отличие от Горбачева, которого избрали президентом на съезде народных депутатов СССР, Ельцин пошел на всенародные выборы. Мы в республике также ввели должность президента. Это была последовательная работа.

Институт президентства себя хорошо оправдывает. Хотя это большая ответственность, потому что тебя наделяют полномочиями всенародно. Если получается, то стремишься работать еще лучше. Каждые пять лет избираешься. Кроме этого, президент всегда на виду и отвечает за все. Люди относятся к институту президентства как к политическому завоеванию.

— Можем ли мы сказать критикам, чтобы они посмотрели вокруг и увидели, сколько построено за 30 лет суверенитета? И институт президентства – это тоже один из мощных кирпичиков благополучия, которого достиг Татарстан.

— Когда ты глава республики или вообще руководитель, у тебя должна быть внутренняя установка — ты знаешь, куда идешь. Ты берешь ответственность на себя. Твердая установка: тебе доверили — властвуй. Татарстан оправдывает президентство, то есть Татарстан сохранил этот статус и соответствует ему. Это вызывает гордость. Есть преемственность, главное — есть движение. Что ещё нужно?

— Татарстан на протяжении долгого времени демонстрировал пример толерантности. Наш опыт перенимает не только РФ, но и зарубежные страны. Насколько он актуален на фоне того, что сейчас происходит в Афганистане?

— Тяжелый вопрос. Мы с тревогой наблюдаем за тем, что там сейчас происходит. Это сложнейший регион, где давно проживает несколько тысяч татар. Мне однажды даже приходилось встретиться с одним из их лидеров. Я внимательно послушал, как они живут. Им трудно сказать, что им тяжело, потому что они в тех условиях уже давно, не одно поколение. Но им, конечно, не позавидуешь.

— У них есть ощущение, что их могут забросить в средневековье?

— Как дальше будут события развиваться?  Иностранные силы – США, мы и ряд других стран – там присутствовали и продолжают присутствовать. Но ввод войск в страну начался из-за наркотрафика.

Когда чрезвычайный и полномочный Посол СССР в Афганистане Фикрят Табеев там работал (с 1979 по 1986 годы), он, зная, что я работал на машинно-тракторной станции (МТС) с сельхозтехникой, мне позвонил и сказал: «Минтимер, как ты думаешь, может быть попробовать организовать в Афганистане несколько МТС?». На МТС сосредоточена техника с определенной базой для того, чтобы обрабатывать определённые участки под другие культуры. Я ему ответил: «Фикрят Ахмеджанович, но ведь они не в состоянии освоить у себя эту технику. Если руководство страны пойдет на это, то в порядке эксперимента можно было бы. Мы бы подключились со специалистами».

Вот такой разговор у нас тогда был, такие у него были раздумья. Однако потом в Афганистане произошел переворот. 

— Не дай Бог, чтобы там снова было кровопролитие.

— Оно уже имеет место быть.

— Посмотрите, как много из Афганистана сейчас убегает людей.

— Да. Российские войска в какой-то степени с чувством исполненного долга ушли оттуда. Американцы сейчас не знают, как вывести оставшуюся часть войск.

— Похоже на бегство.

— Еще какое! Они сейчас никого не оставят. Потому что, в Афганистан такая власть приходит, но это как бы их дело. Какая будет возможность международного сообщества воздействовать? Там для нас это другой мир. Мы же не знаем всех особенностей.

— Думаете, власть возьмется за экономику и решит, чем народ кормить?

— Знаете, к этому должен привести процесс развития. Они и сейчас об этом думают, просто нужно решиться.

Революции не зря случались во все времена. Были и у нас, и в других странах. Когда накапливались антагонистические противоречия.

— Как наша страна может избежать чрезмерного влияния не только каких-то запрещенных идеологий, но и чуждых нам культурных и нравственных ценностей? Есть ли какая-то формула, которая позволит отвести от нас и наших детей чужое, сделав акцент на традиционном?

— Из всех заданных вами сегодня вопросов этот, пожалуй, самый тяжелый. Кто и кем управляет сейчас? Мы технологиями или они нами? Ответить сложно. Может быть я кажусь простачком, но это мои размышления.

Технологии создают огромные возможности управлять и детьми, и молодежью, и целыми обществами. Если мы не будем озабочены, то как быть дальше?

Многие уже не могут оторвать телефон от своих рук. Ученики начальных классов пользуются гаджетами прямо во время уроков.  Они вовлечены в этот мир, а там делается все, что нужно, чтобы воздействовать на ту или иную страну и идеологию. Когда идеология охватывает умы человечества, она становится материальной силой.

— Соцсети сегодня делают революцию.

— К чему я и говорю! Технический прогресс нельзя остановить, но надо находить пути принятия его с наименьшими потерями для человечества.

Всегда говорили о потеплении климата. В этом году ожидается потепление мирового пространства на один градус. Поэтому мы сейчас ищем других пути даже добычи топлива. Приходит понятие водородного топлива. Его можно будет использовать во благо человека.

— А может быть правы талибы (запрещенная в России террористическая организация – Ред.), Минтимер Шарипович? В том, что они не впускают в Афганистан чужую идеологию, технологический прогресс. Средневековье, с одной стороны, но те же гаджеты оказывают влияние на детей.

— Вы страшный вопрос задаете. Средневековья уже быть не может. У него перспективы нет уже. Надо находить пути, иного не дано. Нужно уметь вписываться в современные технологии так, что они не стали разрушительной силой.

Когда Сахаров (Андрей Сахаров — советский физик-теоретик – Ред.) открыл энергию водорода, создал атомную бомбу, он заявил, что нужно найти механизм, чтобы эта страшная, разрушительная сила работала во благо человечества.

Меня со старших классов школы занимают понятия бесконечно малого, стремящегося к нулю, но не достигающего его, и бесконечно большого. Столько всего открывается в мире, но еще не всё открыто. Вот что значит развитие и вширь и в глубь, образно говоря.

Когда запустили первый спутник, я был молодым инженером, работал в Муслюмовском районе. Тогда мы с другом организовали курсы трактористов. Собирали зимой молодых людей и за четыре месяца обучали их вождению. И вот, когда запустили спутник, они о тракторах забыли. Мы приходим на занятие, а они, извиняясь, спрашивают: «Объясните, почему этот спутник не падает?». Я к чему это говорю? Вот как устроена жизнь. Всегда будет интересно идти вперед и открывать новое.

— Будем надеяться, что мы что-нибудь придумаем для того, чтобы прогресс не был разрушительным для души человека.

— Абсолютно правильно говорите. Нужно улавливать развитие самого мира и должно быть понимание. Каждому человеку жизнь дана однажды и случайно, потому ей нужно дорожить. И работать во благо.

У меня с возрастом, с момента, как стала побаливать нога, пришла такая мысль: человечество рано встало с четырех опор на две. Конечно, со временем прямоходящий на двух ногах человек все равно появился бы, но мы ускорили этот процесс. Может потому и страдают наши ноги. Как говорится, и смешно, и грешно.