«Кому нужен айфон, найти его не проблема»: как Иран живет под тотальными санкциями
Тегеран решил проблему импортозамещения, пересадил чиновников на местные авто и поставляет из Китая нужные лекарства
Наложенные коллективным Западом на Россию жесткие санкции заставляют обратить внимание на то, как себя чувствуют другие страны, оказавшиеся в подобном положении. Казанский востоковед Азат Ахунов дважды был в Иране после 2012 года, когда на исламскую республику были наложены наиболее серьезные санкции. О том, почему включение SWIFT стало здесь национальным праздником, из каких стран сюда могут привезти любой товар и кому разрешается доступ к соцсетям, — в материале постоянного автора «БИЗНЕС Online».
Иранцы по своему менталитету очень свободолюбивый народ
В ноябре 2014 года мне предстояло впервые посетить Иран. Казанский университет, где я тогда работал, направил нас, группу преподавателей, на курсы персидского языка. Это была совместная с иранской стороной программа. Ровно через год вновь удалось вернуться в эту дружелюбную и гостеприимную страну, чтобы продолжить обучение.
Слова «дружелюбная» и «гостеприимная» — это не фигура речи. На самом деле, Иран оставил в моей памяти самые неизгладимые впечатления. От ее природы, архитектуры, кухни, самого доброжелательного отношения со стороны простых иранцев. Все стереотипы, твердо сформировавшиеся в моем сознании до этой поездки, разрушились сами по себе, отпали за ненадобностью.
При этом я как востоковед знал реальную ситуацию в этой стране и не питал излишних иллюзий. Но, повторюсь, ожидания не совпали с реальностью. За две поездки мы объездили почти всю страну, с севера на юг, встречались с самыми различными людьми и много общались. При этом не было ни грамма пропаганды. Иранская сторона предоставила нам возможность увидеть все своими глазами и разговаривать на любые темы. Иранцы вполне открыто критикуют свои власти, в случае необходимости выходят на массовые протесты и митинги.
Иран, несмотря на статус исламского государства, остается одним из немногих очагов демократии на Ближнем Востоке. Иранцы по своему менталитету очень свободолюбивый народ, который не терпит какого-либо диктата — внешнего или внутреннего. В стране проходят относительно свободные выборы, и, если что, народ сразу высыпает на улицы. Так было, например, в 2009 году во время президентской кампании, когда сотни тысяч иранцев не согласились с официальными цифрами избиркома, согласно которым в очередной раз победил ненавистный им Махмуд Ахмадинеджад.
Четко видна еще одна закономерность — если раньше народ Ирана критиковал, но все же поддерживал свои власти, то теперь в умах людей произошел какой-то надлом. Все чаще и чаще раздаются политические лозунги, люди хронически устали от санкций, безработицы, высоких цен и от всей системы в целом.
Об этом говорит и так называемый «индекс счастья». В прошлом году согласно рейтингу стран мира по уровню счастья — исследовательский проекта международной программы «Сеть решений устойчивого развития» при Организации Объединенных Наций — Иран оказался на 118-м месте из 149 стран.
Среди простого народа антиамериканских и антиизраильских настроений не чувствуется
Во время протестов конца 2017-го — начала 2018-го митингующие впервые выступили против власти исламского духовенства («муллы должны вернуться в мечети»), требовали прекратить военную помощь Сирии, шиитским группировкам в Ливане и палестинцам, что, по мнению народа, только усугубило и без того непростую экономическую ситуацию в стране.
Ислам де-факто превратился в формальность, среди простого народа антиамериканских и антиизраильских настроений не чувствуется, хотя соответствующие лозунги все еще звучат отовсюду. Молодежь скорее прозападная и мечтает о «свободном мире».
Видимо, за несколько десятков лет у людей накопилась усталость от того, что приходится слышать каждый день по радио и телевидению. Мало того, иранцы открыто критиковали только что лишившегося власти президента Ахмадинежада, антиамериканская и антиизраильская политика которого привела к усилению санкций, после чего стало невозможно отправлять и получать деньги через банки, дефицитом стали некоторые жизненно важные лекарства западного производства.
Черную чадру носят или пожилые женщины, или госслужащие. Прошли те времена, когда стражи исламской революции тормозили на улице женщин «за ненадлежащий вид» и за малейшее отступление от канона отправляли в полицейский участок. Современные иранки как правило ограничиваются легким шарфиком, еле покрывающим волосы, а когда выезжают за пределы страны, то скидывают все лишнее уже в самолете.
Среди массы одетых во все черное женщин и девушек выделяется немалая часть молодежи, которая очень либерально относится к общепринятым правилам. Платок у девушек-неформалок может находиться на затылке, а сами они одеты в обтягивающие джинсы и яркие кроссовки. Ну и чисто символическая накидка сверху. Никто не смотрит на них косым взглядом. Мало того, некоторые молодые пары ходят в обнимку, хотя кто знает, может, это муж и жена?
По сути, чадра превратилась в дресс-код, который соблюдают лишь в силу необходимости. Прикольно было наблюдать, как преподавательница персидского, запрыгнув на стол и болтая ногами, обутыми в кроссовки с тремя белыми полосками, в свободной западной манере учила нас основам разговорного языка.
В условиях жестких санкций в Иране проблема импортозамещения была быстро решена
В 2014 году Россия только что столкнулась с первыми западными санкциями. Курс рубля упал до 50 рублей за $1, что стало для многих настоящей трагедией. В качестве контрмеры Россия запретила ввоз европейских продуктов. С прилавков исчезли немецкие сыры, испанский хамон, польские яблоки, что было воспринято частью населения как чуть ли не конец света.
А как же тогда жил Иран, который свои первые санкции получил еще в 1950-е? В 2012 году эти перманентные ограничения, к которым все давно привыкли, резко ужесточились. Страну отключили от SWIFТ, что очень больно ударило по банковской системе. Многие люди, с которыми мы тогда общались, последними словами крыли, нет, не Запад, а свое правительство и Ахмадинежада, «благодаря» которым они лишились возможности, например, оплачивать учебу своих детей в зарубежных вузах. Появилась альтернативная система — необходимые суммы наличкой стали передавать через стюардов и пилотов иранских авиалайнеров, вылетающих за рубеж. Часть иранцев была недовольна тем, что теперь стало невозможным заказывать потребительские товары и лекарства в западных интернет-магазинах, которых и так было мало.
Необходимо сказать, что Иран всегда был очень продвинутым в плане информационных технологий. В 1992 году он стал второй страной на Ближнем Востоке, подключенной к интернету. Но эта свобода оказалась недолговременной. На фоне войны с западным влиянием, практически все основные социальные сети, новостные и медиа-ресурсы были отключены. В том числе и российские. Под раздачу с «Фейсбуком», «Твиттером», YouTube и Skype попали наши «Вконтакте» и «Одноклассники». Интернет стал считаться «удавкой дьявола», подобно мужскому галстуку на заре исламской революции.
Кроме того, не работал роуминг для всех ведущих российских мобильных компаний за исключением «Мегафона». Впрочем, некоторые особо приближенные к власти «лидеры мнений», политики, деятели культуры, писатели могли получить специальное разрешение для доступа к социальным сетям, чтобы страна не выглядела уж совсем дикой.
В 2014–2015 годах, когда мы были в Иране, в социальные сети удавалось выходить лишь с помощью программы Tor. Все варианты VPN, в т. ч. и платные, жестко блокировались. Но это не смущало иранскую молодежь, которую запреты лишь раззадоривали. Почти у каждого был свой аккаунт в «Фейсбуке», который они активно вели и поддерживали. И как ни странно, «Телеграм» уже тогда работал в Иране без каких-либо ограничений.
Но в целом было видно, что народ не страдает от интернет-зависимости, молодежь активно общалась, люди гуляли в парках, посещали музеи, исторические места. И никто судорожно не выхватывал смартфон, чтобы сделать селфи или обновить ленту «Инстаграма».
На взгляд стороннего человека никакого кризиса в Иране не чувствовалось. Магазины были полны товаров, Тегеран задыхался от бешеного трафика, похлеще московского. Сами иранцы жаловались на взлетевшие цены, но они даже по казанским меркам были вполне демократичными. Нет никаких антизападных шествий, везде продается кола и сникерс, на глаза попадались магазины Adidas и Nike. Правда, то тут, то там висели антиамериканские баннеры, высмеивающие Дядю Сэма, но никто на них не обращал внимания.
В условиях жестких санкций в Иране проблема импортозамещения была быстро решена. Почти все продукты иранского происхождения. Люди покупают Peugeot, Renault и Samand местного производства. Те, кто беднее, передвигаются на мопедах и велосипедах местного производства. Все чиновники передвигаются исключительно на местных Samand.
Любая бытовая вещь: зубная паста, канцтовары, электровилки, розетки и даже одноразовая пластиковая посуда — все иранское. И очень хорошего качества. Все необходимое производится в стране. Что-то особое, например модная одежда, импортируется из соседней Турции. В Иране нет резкой инфляции. Местная валюта — иранский риал — контролируется властями, которые стараются не допускать его волатильности.
США время от времени открывает заслонки
Прошло десять лет, с тех пор как Иран подвергся самым жесточайшим санкциям. И когда в 2016 году Запад в результате ядерной сделки снял часть ограничительных экономических мер, в том числе включил SWIFT, это вылилось в большой общенародный праздник. Но уже в ноябре 2018 года администрация Дональда Трампа их вернула. А еще через год, в сентябре 2019 года, ввела новые санкции в отношении ЦБ Ирана. Все вернулось на круги своя.
Иран за эти годы научился успешно обходить любые санкции. Те или иные товары страна получает через посредничество третьих стран, кому нужен айфон, найти его не проблема. Преимущество страны в том, что границы ее открыты, выезд не ограничен. Любой товар можно купить и привезти из соседней Турции или Эмиратов. Международные расчеты опять же делают через карты и счета дружественных стран (до последнего времени в т. ч. и через российские), так что эта проблема практически решена.
США время от времени открывает заслонки и «в виде исключения» начинает поставлять в Иран программный софт, компьютерные игры, лекарства и другие продукты в обмен на черную икру, персидские ковры и фисташки. Китай наладил поставки в Иран аналогов западных лекарств.
По сути, западные санкции стали для Ирана обыденностью, препятствием, которое мешает жить, но которое можно при желании обойти. Как говорится, та проблема, которую можно решить за деньги, не проблема, а расходы. Но большинство иранцев однозначно хотят нормальной и спокойной жизни, чтобы можно было без всяких уловок пользоваться «благами цивилизации», хотя все необходимое, как уже отмечалось выше, в Иране производится своими силами.
