Недемократический регион? Политолог – о выборах и единоначалии
Корреспондент «АиФ-Кузбасс» узнал, почему люди боятся прихода нового человека на пост мэра, почему Кузбасс изначально недемократический регион, и в связи с чем обычные люди критикуют фильм «Левиафан».
«Ни один здравомыслящий политолог не скажет вам, что у нас реальная демократия. Есть идеальная жизнь, прописанная в конституции, и по ней у нас демократическое государство. А в реальности мы имеем авторитарный режим», – говорит кандидат политических наук Юрий Пустовойт, рассуждая об особенностях выборов и экономических решений последнего времени.
Выборы без выбора
– В сентябре 2015 г. в Кузбассе пройдут выборы губернатора и некоторых глав городов и районов. Уже сложилась традиция: если глава чем-то не устраивает областной центр, то незадолго до выборов он уходит в отставку, и народ выбирает преемника, одобренного губернатором. Другой вариант: старый мэр избирается на новый срок. Если он безупречен в глазах губернатора, то и у народа, как правило, нет к нему претензий. Юрий Александрович, как вы считаете, почему люди боятся прихода нового человека на пост мэра?
– Люди уже привыкли к старому мэру. Их устраивает, как при нём убирают улицы и чистят снег. А вы им предлагаете нового главу. Вдруг он улицы не будет чистить? Человек в этом видит угрозу, неизвестность и предпочитает оставить всё как есть. Большинство рассуждает: только губернатор может снять мэра, заменить и предложить проверенную кандидатуру. Но такая позиция разрушает изначальный смысл выборов как демократического института. Один из признаков реальной демократии – это притязания на власть на конкурсной основе на опредёленный срок. В этом случае разница между победителем и вторым кандидатом должна быть в пределах 10%.
Пример такой борьбы был в 1996 г. на президентских выборах между Ельциным и Зюгановым или в 1997 г. в Новокузнецке между Мартиным и его конкурентами. В последние годы проходят неконкурсные выборы: победитель набирает по 80-90% голосов, а следующий за ним – менее 20%. Т. е. мы вернулись к советскому безальтернативному варианту. В реальности у нас авторитарный режим, при котором группа людей контролирует все властные институты. Следовательно, формальны и другие признаки демократии – гарантия прав и свобод граждан, свободный обмен информации и капитала, т. е. рыночная экономика.
– В Новосибирске в 2014 г. на выборах мэра победил коммунист. А в Кузбассе даже в местных советах депутатов оппозиция представлена единицами. Чего в Кемеровской области больше – демократии или авторитаризма?
– Кузбасс изначально недемократический регион. Хотя градус демократии выше, например, в Междуреченске, нежели в других шахтёрских городах. Вообще, это интересный город, стоящий особняком. События в нём дважды вызвали резонанс – в 1989 г. и в 2010 г. Есть даже неформальный титул маленького города, который дважды чуть не разрушил большую страну. Но всё-таки в Кузбассе преобладают признаки авторитарного режима. Во-первых, потому что в регионе много шахт и заводов, работающих по стандартам, со строгой дисциплиной и чёткой вертикалью управления. Поскольку люди приходят в политику из этих областей, они несут производственные традиции в управление. Во-вторых, в сравнении с городами-миллионниками здесь нет разнообразия бизнес-игроков, способных поддержать альтернативные политические силы.
У нас богатый регион, но суровый и, увы, негостеприимный для долгосрочных проектов. Бизнесмены видят в нём лишь площадку для сколачивания капиталов, а своё будущее связывают с другими регионами и странами. И, в‑третьих, стилистика управления зависит от личностного фактора Амана Тулеева. Сейчас у населения есть ощущение социальной защищённости и порядка. Поэтому «самое интересное» начнётся, когда Тулеев уйдёт в отставку (очередной срок его полномочий истекает уже в апреле): вылезут проблемы и появятся новые бизнес-игроки.
Жизнь по сценарию сверху
– Почему экономические конфликты решаются не самими участниками-предпринимателями, а властью? Как в истории с отменой электричек, решение по которым принимал президент, или с новокузнецкими маршрутками, когда конкурирующие группы искали защиту у губернатора...
– В сложившейся ситуации так проще. При вертикали власти последнее слово – за губернатором или президентом, т. к. все знают: только они могут решить проблему. Равноправную экономическую конкуренцию должны обеспечивать политики. Но нам до неё пока далеко. К примеру, почему не работает система тендеров? Допустим, одни бизнесмены выиграли конкурс, а другие остались не у дел. Если в основе решения протекционизм (т. е. выбор по знакомству, а не по деловым качествам), то в идеале бизнесмены начинают финансировать политического конкурента того, кто лишил их куска хлеба. Они знают, что через четыре года у них будет шанс отыграться и в ходе цивилизованного законодательного конфликта найти компромисс.
Но сейчас проблемы не снимаются, а накапливаются, т.к. большинство избирателей продолжает «до бесконечности» голосовать за хорошего мэра или губернатора, который всё решает. Авторитарный стиль и вертикальные институты эффективны, когда решают короткую задачу, как на войне. Но экономика не война. Рынок реагирует быстро, там понятные правила, и сразу становится ясна неэффективность решений. А когда решения принимает вертикаль, то они долго спускаются, нередко в искажённом виде: если наверху делается ошибка, то о ней никто не узнает, пока она не докатится до низа и не обрастёт кучей проблем, как было с электричками. Так жить можно, но развития не будет.
– Поэтому действия полиции как опоры вертикали больше не критикуются? Взять хотя бы случай с «Магнитом»: старушка-блокадница умерла не в магазине, а в полицейском участке, но критикуют-то все продавцов, даже в кузбасских магазинах, где никто не умирал. А полицейские остаются в стороне.
– Реформу провели, всех «оборотней» победили, и теперь полиция так же не подвергается критике, как власть. Это закрытая группа, как и другие структуры, обеспечивающие безопасность в государстве. В демократических странах контролировать силовые структуры могут разные группы людей: одни наблюдают за расходованием денег, другие оценивают методы работы. У нас этого контроля нет: силовики подчинены вертикали.
– А критика «Левиафана» и отрицание пороков, изображённых в фильме, тоже спущены вниз по вертикали до Кузбасса? Кто заставляет народ, пишущий комментарии в Интернете, отрицать очевидное и обвинять режиссёра в создании антироссийского фильма?
– Реакция чиновников на фильм понятна: им надо воодушевлять народ, признавать отдельные недостатки и заверять, что они борются с ними. А тут Звягинцев со своей полнейшей безнадёгой! Эта реакция одинакова во все времена. Екатерина Вторая переписывалась с просвещёнными европейскими мыслителями и при этом «приняла надлежащие меры» против Радищева, который в «Путешествии из Петербурга в Москву» показал повседневную дикость и убогость России и тем самым доказал, что просвещённого абсолютизма нет и быть не может. Психологическая реакция защиты характерна и для обычных людей. Ведь проще представить, что снижающего самооценку негатива нет, вытеснить проблему из сознания, нежели признать её и пытаться решить. Если бы сняли подобное про любой город Кузбасса, то большинство местных жителей защищалось бы и обвиняло авторов в клевете.
Кризис не по зубам вертикали?
– К чему нас приведёт управление, при котором все решения спускаются сверху?
– В условиях кризиса рынок сужается, люди, привыкшие к сытой жизни, теряют рабочие места. Авторитарным способом эти проблемы не решить: недостаточно дать команду сверху. Нужен инициативный средний менеджмент, с проектами и возможностями их реализовать. В этих условиях, на мой взгляд, реальная демократия – один из шансов на минимизацию издержек. Но в последнее время она большинством населения воспринимается как бестолковая болтовня. Однако, убеждён, сложные проблемы нужно обсуждать.
Если мы не научимся в нужной тональности, в нужном месте и в нужное время по чётким правилам говорить о недостатках и проблемах, мы так и будем заложниками ситуации. В жизни ведь есть две стратегии: либо ты управляешь автомобилем и сам принимаешь решения, либо садишься безропотным пассажиром и едешь, куда тебя везут. В первом случае сложнее: надо выбирать курс и нести за это ответственность. Во втором проще: переложил ответственность на водителя, но не знаешь, куда плывёшь, и не можешь ничего поменять, даже если захочешь. Тогда и не сетуй на кризис, коррупцию и прочие негативные ситуации, заложниками которых становятся все пассажиры.
