Фронтовой дневник. Перед смертью – голубое небо
За 1944 год сохранилось довольно много писем кемеровчанина Геннадия Гавина. Он мечтал стать художником, но в декабре 1944 года погиб в Латвии, не дожив до дня Победы пять месяцев.
В 1943 году он поступил в Кемеровский коксохимический техникум и получил бронь от призыва, но отказался от неё и 8 ноября 1943 года ушёл на фронт, последовал примеру своего друга Андрея Водяникова, который ушёл в армию на год раньше. Ещё со школы Геннадий очень любил рисовать и свободные минуты на войне посвящал именно этому занятию.
«Как живёт Кемерово?»
Геннадий Гавин, 14 января 1944 год. Письмо сестре Галине. «Очень рад и благодарен тебе за твоё письмо, написанное перед Новым годом. Я вообще здесь очень рад всем письмам, присланным мне. Здесь к письмам из родных мест относятся так, как относится маленький к конфетке. Но, к сожалению, письма я получаю очень редко. Прошу писать как можно чаще. Пиши мне каждый вечер. Как только сделаешь уроки, так садись и пиши письмо. Писать можешь обо всём. Мне вот, кажется, писать совсем нечего, а вот отвечаю на каждое письмо. Ты спрашиваешь, Галина, попал ли со мной вместе кто-нибудь из кемеровских знакомых ребят? Нет, из знакомых со мной вместе никого нет. Один, правда, есть, Васинский, мы с ним вместе на всеобуче были, но он со мной вместе только в одном дивизионе, а батареи у нас разные, так что я и вижу его совсем редко.
Зато я тут познакомился с двумя хорошими друзьями. Один земляк из Кемерова, с правого берега, а другой – из Новосибирска. Очень хорошие ребята. Оба имеют среднее образование. Я с ними и на нарах вместе сплю. Галина, ты мне напиши, какая там ёлка была около горсада. Напиши, как ты проводишь время на правом берегу. И ещё о чём-нибудь напиши. Я очень хочу представить себе, как живёт Кемерово в настоящие дни. Ох, и соскучился я по нему! Ещё напиши, что это за пьеса у нас идёт в театре «Давным-давно». Я тут навострился делать маленькие портреты карандашом с фотографий. Зарабатываю на них по 2-3 пайки хлеба по 200 граммов за портрет. Правда, времени всё же маловато, за 2-4 дня я успеваю сделать только один портрет, но всё же. В общем, это чепуха, смешно даже и писать об этом, да это я и делаю просто так, шутя».
«Вот мой совет»
Леонид Рогальников, 10 февраля 1944 год. Письмо жене Антонине. «Здравствуй, милая, дорогая жена Тонечка. Тонечка, ты просишь совета, просить тебе казённую квартиру или жить на старой. Я советую оставаться на старой квартире вот почему: если ты перейдёшь на казённую квартиру, да ещё будешь занимать одна какую-нибудь комнату, то тебе нужно угля больше чем полтонны и тоже хоть немного, но нужно платить деньгами.
Дальше, если ты перейдёшь в общую комнату или хотя с кем-нибудь вдвоём, то тоже плохо: тебя могут обокрасть, унесут и последнее барахло, и потом тебе будет скучнее – вот мой совет, а дальше смотри сама, тебе виднее. Помочь деньгами я не могу. Я не получал зарплату четыре месяца. Я пока здоров, в том письме я сообщал тебе, что я сжёг себе задницу, теперь всё зажило. Наверно, скоро меня выпишут в часть, адрес должен измениться. Тонечка, знаешь, что я тебе хочу написать: нынче весной постарайся посадить табаку, хоть корней пять. Вот и всё. Пока, до свиданья. Крепко целую, Леонид».
Осколок
Красноармейцы Осокин, Могильников, Извеков, 5 марта 1944 года. Письмо о гибели Сергея Зайцева его сестре. «Тяжело читать и знать о том, что в нашей военной семье нет больше хорошего товарища, друга и техника по оружейному делу, старшего техника, лейтенанта, Вашего брата Сергея. Погиб он, как Вам сообщили, 8 января при исполнении служебных обязанностей (при ремонте пулемёта). Он был ранен осколком разорвавшегося вражеского снаряда в 20 метрах от нашего местонахождения. Ранен он был в правый бок, осколок пробил оба лёгких и остался внутри. Сразу же он почувствовал себя тяжело и упал. Его перевязали.
Боль у него, по всей вероятности, была сумасшедшая, ибо он несколько раз просил нас пристрелить его. Но может ли подняться рука на честно отдавшего свою жизнь Родине?! Нет! Все мы хотели, чтобы он жил и здравствовал. После оказания ему первой помощи он был направлен на подводе в санитарную часть. По дороге он умер. С того момента, как он был ранен, и до его смерти он стонал. Говорить он ничего не говорил, кроме одного слова: «голубое». Умер он через 30 минут. Вот подробности его смерти. Брат Ваш был награждён медалями «За оборону Сталинграда» и «За боевые заслуги».
«Дневник» подготовлен по материалам Государственного архива Кемеровской области и Кемеровского областного краеведческого музея.
