Сталинская работа «Экономические проблемы социализма в СССР» – политическое завещание строителя Советской цивилизации
Секретарь-координатор
Большевистской платформы в КПСС,
канд. филос. наук
Т.Хабарова
Выступление
на XXV заседании политклуба
Московского центра Большевистской
платформы в КПСС
Москва, 13 мая 1999г.
УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ,
среди всего прочего, была одна чрезвычайно характерная черта у той эпохи в истории нашей страны, которую мы называем сталинской. Можно сказать, систематически выносились на широкое общественное обсуждение различные проблемы теории и практики социалистического строительства, по которым существовал большой разброс мнений и не удавалось найти какого-то взаимоприемлемого решения.
Для таких случаев даже выработался особый род научно-практических мероприятий, – которые впоследствии, к сожалению, совершенно вышли у нас из общественного обихода: это ДИСКУССИИ. Т.е., дискуссия не в том смысле, что где-то между кем-то и кем-то вспыхнула полемика, обмен мнениями в печати или каким-то иным способом, и т.д. А дискуссия как официальное мероприятие, как представительный общественный форум, с пленарными заседаниями, с работой по секциям, со всеми атрибутами добротной научной конференции. Но это не конференция как таковая, а именно дискуссия, т.е. мероприятие, специально нацеленное на выявление и сопоставление полярных точек зрения по проблеме.
Дискуссии проводились в демократической обстановке, и на них допускалась такая степень расхождения с официально поддерживаемой позицией, что в позднейшие времена ни о чём подобном нельзя было даже и мечтать. На экономической дискуссии 1951г. свободно и неоднократно выступал откровенный бухаринец Л.Д.Ярошенко; будучи результатами дискуссии не удовлетворён, он обратился с письмом к членам ЦК ВКП(б), и И.В.Сталин ему ответил. Но вряд ли кто-нибудь сможет привести пример, чтобы в 60-х – 80-х годах бухаринцы, правотроцкисты, захватившие ключевые высоты в общественных науках, давали где-либо возможность свободно высказаться учёным, державшимся ленинско-сталинских взглядов, и чтобы на письма таких учёных публично отвечали члены Политбюро.
Говорю это к тому, что до сих пор даже в левой прессе бытует представление о крупных дискуссиях сталинского периода как о каких-то «проработочных» мероприятиях, в результате которых «закрывались», – якобы, – перспективные направления в науке и общественной практике, подвергались репрессиям учёные-новаторы и т.п. Между тем, ничто не может быть дальше от истины, чем вот этот укоренившийся стереотип. Сегодня хорошо видно, – на примере хотя бы той же экономической дискуссии 1951г., – на каких дальних подступах и какими сокрушительными, разящими ударами встречала сталинская мысль первые поползновения, первые протянувшиеся щупальца информационно-психологической войны. Но, к сожалению, ни в идеологическом аппарате партии, ни в нашем учёном мире той поры не нашлось сталинскому гению достойных сподвижников, – а самое главное, продолжателей, которые могли бы на том же уровне компетентности и дальновидности давать отпор противнику на информационно-интеллектуальных фронтах классовой борьбы.
Построение социализма
как общественно-экономической
СИСТЕМЫ – грандиознейшее историческое
свершение Советского народа
под водительством партии большевиков
во главе с И.В.Сталиным
ИТАК, экономическая дискуссия 1951г., результатом которой и явился, собственно, небольшой по объёму, но воистину неисчерпаемый по содержанию и концептуальной глубине сталинский труд «Экономические проблемы социализма в СССР».
Чем была вызвана необходимость этой дискуссии и какие проблемные узлы тут надлежало развязать?
Я повторю вкратце наши оценки того, в каком состоянии находились советская народнохозяйственная практика и экономическая теория к концу сталинского правления. Хотя у нас, – у Большевистской платформы, – пока нет средств, чтобы свести наши разработки воедино и издать их отдельной книгой (что сразу основательно оздоровило бы ситуацию), тем не менее, в общей сложности всё это так или иначе публиковалось и не однажды мной проговаривалось. Экономическая программа Всесоюзного общества «Единство»Скажем НЕТ рыночной авантюре!появилась в 1990г., большой материал Социализм и государственный капитализм– в 1990-91-м, документ Большевистская платформа в КПСС– в 1991-м, Программное заявление Большевистской платформы к XXIХ съезду КПСС– в 1992-м, и т.д. Это надо умудриться, на месте вождей нашего имитационного «комдвижения», чтобы в 1999-м люди пялились, как бараны на новые ворота, услышав формулировку «социалистическая модификация стоимости».
И всё-таки, – хочет этого кто или не хочет, – всё это придётся и признавать, и издавать, и усваивать; поскольку никакого более разумного и логичного объяснения ключевых моментов в истории советской экономики на сей день не предложено, и в общем-то очевидно, что предложено не будет. И любая оттяжка здесь идёт только на пользу врагу. Враг же, – в отличие от нас, – времени зря не тратит и уже буквально у нас под носом машет ракетно-бомбовыми кулаками. И остановить его сможет только страна с экономикой, построенной «по Сталину». Так что этот вопрос, – о том, как функционировала сталинская экономическая модель, что она вообще собой представляла и каким образом снова запустить её в ход, – он давно уже из разряда философских переместился в разряд практически-политических; и его надо не то что решать, а надо просто перестать замалчивать, что такое решение существует, причём далеко не первый год. И ещё хочу добавить, что партия, которая ответа на этот вопрос не знает, такая партия не заслуживает сегодня в нашей стране называться коммунистической, – а уж тем паче большевистской.
Возвращаюсь к основному изложению.
Всякий новый способ производства, он всегда проходит определённые этапы, прежде чем сформируется как СИСТЕМА, как вполне жизнеспособный общественный организм. Ведь этого ещё недостаточно – учредить революционным путём новую форму собственности. Этот костяк ещё должен обрасти или наполниться материально-техническим содержанием, да и политическая надстройка не сразу приобретает адекватный вид. И вот ещё что чрезвычайно важно отметить, – этот момент почему-то упорно не доходит до понимания, хотя я, например, твержу об этом минимум десять лет. У формы собственности есть структурный, так сказать, «напарник», в отсутствие которого она нормально функционировать и развиваться не может. Этот «напарник» – это ФОРМА АККУМУЛЯЦИИ И РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ДОХОДАот производительной деятельности. А поскольку всеми этими делами, – связанными с аккумуляцией и распределением дохода, – в обществе «ведают» товарно-денежные, или стоимостные отношения, то иначе это называется конкретно-историческая форма проявления закона стоимости, или, совсем коротко, МОДИФИКАЦИЯ СТОИМОСТИ.
Так, капиталистический уклад замыкается в целостность, в систему, лишь когда «в паре» с буржуазной собственностью начинает действовать объективно откристаллизовавшийся в хозяйственной практике закон средней нормы прибыли и стоимость превращается в цену производства, т.е. возникает КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ МОДИФИКАЦИЯ СТОИМОСТИ.
Я уже не буду отвлекаться на другие уклады, но совершенно то же самое справедливо и для социализма.
По социализму, тут к началу деятельности И.В.Сталина как фактического руководителя Советского государства ясны были только рамочные условия. Во-первых, ясно было, что где-то в достаточно неопределённой перспективе мы должны придти к полностью бестоварному хозяйству. Во-вторых, ясно было, что на сём этапе развития, в одночасье, товарно-денежные отношения никакими декретами пролетарского государства отменить не удастся. И в-третьих, ясно было, что реально придётся пользоваться товарно-денежными отношениями в той их форме, в какой они единственно тогда и существовали, – т.е., в капиталистической форме, и это не очень-то хорошо, это таит в себе немалые опасности для строящегося социализма.
Из всего этого надлежало сделать вывод, что социалистическое общество довольно долгое время будет вынуждено мириться с существованием внутри него товарно-денежных отношений; но что, – безусловно, – товарно-денежные отношения должны обслуживать функционирование социалистического производства каким-то иным образом и в каком-то ином виде, нежели они обслуживают производство частнособственническое. Другими словами, нужно было найти объективно присущую социализму, органичную ему и плодотворную для него форму проявления и действия стоимостных отношений, или, нужно было найти СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ МОДИФИКАЦИЮ ОТНОШЕНИЯ СТОИМОСТИ.
Между тем, модификация стоимости – это отношение именно ОБЪЕКТИВНОЕ; его нельзя высидеть в кабинете, его нельзя ввести каким-то законодательным актом. Оно должно родиться, откристаллизоваться в самой гуще, в самом месиве непосредственной хозяйственно-практической деятельности. Конечно, не следует представлять себе: ход событий так, что большевистское руководство окунулось в кипучую хозяйственную деятельность в поисках социалистической модификации стоимости. Можно поручиться, что в тот момент наверняка никто, начиная со Сталина, ни о чём подобном не думал, да и хозяйственная жизнь огромной страны – это такая субстанция, что в неё волей-неволей нырнёшь с головой, если хочешь удержать руль государственного корабля. Нет, просто мощнейшая и жёстко целенаправленная коммунистическая интуиция вела большевиков-ленинцев, и они в исторически немыслимый срок – за какие-то полтора или два десятка лет – вызвали к жизни такую же самую, по своему историческому масштабу, вещь, какая в недрах буржуазной цивилизации вызревала столетиями. А именно; «в буднях великих строек, в весёлом грохоте, огнях и звонах» появился на свет социалистический системно-структурный аналог закона средней нормы прибыли, – т.е., комплекс отношений, призванных играть в социалистической экономике ту же и такого же масштаба роль, какую закон средней нормы прибыли играет при капитализме.
С нахождением модификации стоимости, парной к общенародной собственности на средства производства, социалистическое общество у нас в стране экономически замкнулось в систему. И вот это ПОСТРОЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА КАК ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ, это и есть грандиознейшее историческое свершение Советского народа под водительством партии большевиков во главе с И.В.Сталиным, а руководство этим процессом – величайшая личная заслуга И.В.Сталина, до сих пор во всём её объёме не понятая и по достоинству не оценённая. Построение социализма как экономически самодостаточной, экономически суверенной системы включило в себя, «сняло» в себе, в качестве своих моментов, индустриализацию, коллективизацию, техническую реконструкцию нашего народного хозяйства, культурно-кадровую революцию; оно позволило одержать победу в Великой Отечественной войне, а затем явить миру послевоенное «русское чудо» – стремительную и практически бесследную ликвидацию причинённых войной разрушений. Оно же позволило перевести в практическую плоскость вопрос о скорейшем выходе социалистического общества в СССР на рубежи второй фазы коммунизма.
Но для этого, – да и со всех других точек зрения тоже, – всё сделанное необходимо было осмыслить, теоретически обобщить и представить в виде, доступном для усвоения самыми широкими массами; т.е., в виде, скажем, нового учебника политэкономии. Однако, вот это рациональное осмысление и изложение всего того, что практически было уже совершено, это оказалось задачей в высшей степени непростой. О сложности этой задачи можно судить хотя бы уже по тому, что в сущности, – если вдуматься, – адекватного общественного осознания того, что было сделано в области экономики при Сталине, такого осознания в конечном счёте нет до сих пор. Так что вот она – почва и причина для проведения осенью 1951г. экономической дискуссии с огромным размахом и с привлечением всех имевшихся научных сил, с развёрнутым заключительным выступлением главы государства по поднятым проблемам. Причём, – скажу, забегая вперёд, – из всех участников дискуссии только он один, в итоге, и вышел на требуемую концептуальную высоту.
Внимательный слушатель может меня здесь перебить вопросом: если так трудно оказалось осознать, то что же, выходит, – по наитию делали, что ли? Ведь мы же всё-таки привыкли думать, что социализм по науке строится.
И тут нам самое время перейти непосредственно к тексту сталинской работы, поскольку первый же её раздел как раз этой проблематике и посвящён.
Вопрос о характере законов
общественного развития
при социализме.
Социализм – материализация
созидательной энергии
народных масс как творца истории
ЭТОТ РАЗДЕЛ, о котором только что говорилось, называется «Вопрос о характере экономических законов при социализме».
Резюме этого раздела: законы экономического развития объективны, как и законы, которыми оперируют естественные науки. Люди могут их открыть, познать и использовать в интересах общества, но они не могут произвольно уничтожать экономические законы или создавать новые.
Но здесь не всё так просто, как кажется на первый взгляд.
Экономическая действительность, безусловно, объективна. Однако, она сама складывается целиком из деятельности людей. Можно, конечно, рассуждать так, что люди, – как это имеет место в досоциалистических обществах, – сначала своей стихийной деятельностью создают вот эту материальную экономическую действительность, затем познают её законы и более или менее руководствуются этим познанием.
Но как же быть с социализмом? Экономические законы социализма объективны, но из какой же действительности мы можем их почерпнуть? Из капиталистической, – так в капиталистической действительности их нет. Получается, что мы, – опять-таки, – должны прежде (или, может быть, одновременно и параллельно) вызвать к жизни ту действительность, которую нам предстоит познать.
Например, мы говорим о необходимости соблюдать требования закона планомерного, пропорционального развития народного хозяйства при социализме. Объективный это закон? Объективный. Но откуда же возьмутся эти самые его требования, как не из нашей же собственной плановой деятельности? Планируй народное хозяйство, пытайся, учись планировать, и в зависимости от результатов этих попыток ты поймёшь, какие требования ОБЪЕКТИВНОнадо соблюдать, чтобы экономика развивалась скоординированно и пропорционально.
Ну, а как же быть тогда с тем основополагающим марксистским тезисом, что социализм и коммунизм не возникают самотёком, в стихийном порядке, они строятся на базе познания объективной действительности? На базе чего образуется та СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯдействительность, откуда мы должны извлечь нужные нам законы?
А дело тут в том, что она складывается тоже на основе познания, только у познания существуют разные уровни, разные «этажи». Существует познание рациональное, рассудочное, протекающее строго в рамках формальной логики. И существует уровень, где действуют факторы, которые в классической философии принято было называть трансцендентными: мировоззренческие установки, новый ракурс восприятия фактов, интуиция, воля, чувство долга, сила творческого озарения и т.д. Это, по Канту, различение ТЕОРЕТИЧЕСКОГО РАЗУМАи ПРАКТИЧЕСКОГО РАЗУМА.
Так вот, практический разум, со всеми его «трансцендентными» проявлениями, – это тоже форма познания действительности. И лучше сказать, это не «тоже», а В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬформа познания действительности. Это такая форма познания действительности, которая даёт возможность человеку мгновенно оценивать обстановку, принимать решения и совершать нужные практические шаги, прежде чем будет достигнуто рациональное, формальнологическое объяснение происходящего.
А если говорить не об отдельном человеке, если говорить о классе, о передовом классе эпохи, который – как российский пролетариат в преддверии Октября – вышел на сцену истории с твёрдо заявленным намерением творить, созидать, строить новую жизнь для человечества, новое, справедливое общество? Тут что играет роль практического разума? А здесь роль практического разума играет САМОСОЗНАНИЕ КЛАССА, во всём богатстве и многообразии его реальных форм: политическая воля, коллективное чувство общественного, гражданского долга и исторической ответственности, идейная убеждённость и вера в коммунистические идеалы, точное классовое чутьё, способность схватывать ход событий под углом зрения правильно понятого классового интереса, и т.д. и т.п.
Конечно, происходит и колоссальная концентрация интеллекта, особенно на уровне партийного руководства, и мобилизация всех имеющихся конкретных знаний, жизненного опыта и пр., и вот этот интеллектуально-духовный сплав позволяет классу-революционеру, находясь у власти, создавать несомненно социалистическую материальную действительность прежде, чем о ней будут написаны обстоятельные учебники и научные трактаты, в которых детально вскрыты требования вновь появившихся объективных общественных законов.
Сознательное задействование ресурсов коллективного практического разума, – как это, собственно, и было в сталинские времена, – даёт возможность приобщить к социалистическому и коммунистическому строительству огромные низовые массы трудящихся, заинтересовать их этим процессом и побудить их воспринимать этот процесс как своё кровное дело. Ведь не зря говорится, что социализм – это живое творчество масс, это историческое творчество самого народа. И это не просто красивые слова, а здесь проявляется глубочайший ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ДЕМОКРАТИЗМсоциалистического общественного строя. Ведь формы практического разума абсолютно общедоступны, и для того чтобы иметь развитое классовое чутьё, чувство хозяина страны и понимать исторические задачи пролетариата, не нужен диплом о высшем образовании. А человек, тем не менее, становится на своём участке полноценным и активным классовым бойцом. Если бы мы сегодня могли интеллектуально вооружить людей всеми этими вещами в той мере, в какой это удалось сделать при Сталине, – совсем другая картина была бы у нас в стране. Но, увы… Именно по коллективному практическому разуму Советского народа были нанесены главные удары информационно-психологической войны.
И эта идеологическая бомбёжка, к сожалению, продолжается, причём не только извне, но и изнутри нашей, будь она неладна, «оппозиции». Я не могу сейчас отвлекаться на пространное цитирование, но каждый из вас, кто более или менее следит за прессой, знает, сколько махровой антимарксистской дури было за последние годы вылито со страниц той же «Советской России», «Дуэли» и прочих весьма читаемых газет на тему о том, что законы общественного развития, и экономические законы в частности, не имеют объективной природы, не носят объективного характера, что здесь всё решают особые интеллектуальные технологии, разные «эффекты бабочки» и т.п., согласно которым надо лишь своевременно подсуетиться, и можно запросто, этаким ловким финтом свести насмарку результаты труда нескольких поколений огромного народа.
Ведь, – в свете всего вышесказанного, – что значит отрицать объективность общественных законов и самый факт их существования? Это значит отрицать объективность революционно-созидательной деятельности передового класса с его социальными союзниками, а в проекции на нашу конкретно-историческую ситуацию – отрицать объективность самого социализма вообще. Ведь он и возник как материализация созидательной энергии народных масс, пробудившихся для сознательного исторического творчества. Вот так: вместо того чтобы внушать людям, что социализм – это ОБЪЕКТИВНЫЙрезультат всемирноисторического процесса, что он исторически необратим и что нам надо наши действия строить, исходя именно из этой его исторической необратимости и предопределённости его восстановления, – вместо всего этого людям фактически прививают взгляд на наше социалистическое прошлое, как на какой-то мираж, который растаял бесследно – и нет его, и жалеть не о чем, и восстанавливать нечего, надо, мол, всё это выбросить из головы и приспосабливаться к новым условиям.
Товарищи, далеко не всё из того, чем эта проблема, – как вы видите, – обросла за полвека и каким углом она сегодня выперла для нас, далеко не всё это можно непосредственно у Сталина прочитать. Но главное и коренное там написано, – это что ЗАКОНЫ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ ОБЪЕКТИВНЫ. И если мы к Сталину всерьёз, а не на словах, относимся как к классику, – значит, надо это положение затвердить, как непререкаемую истину коммунистического, марксистско-ленинского учения, и больше к этому не возвращаться. Ведь есть сколько угодно организаций и отдельных авторов, которые на словах превозносят Сталина, а фактическое содержание их писаний – это сплошной антисталинизм. Ну, можно провозглашать себя приверженцами Сталина и в то же время проповедовать, будто никаких объективных закономерностей во всемирной истории нет, а где-то, неизвестно где, сидит две тысячи лет никому неведомое «мировое правительство» и всем вертит исключительно по своему собственному усмотрению? Конечно, если есть лишние деньги и бумага, можно и такие «теории» тиражировать, никому не запрещено, но зачем со всем этим к Сталину цепляться? Такие вещи надо расценивать просто как новую, хитро закамуфлированную разновидность антисталинизма и людей предупреждать, чтобы они не ловились на удочку разных показных славословий.
Разговоры о возвращении к социализму
имеют смысл, только если одновременно
планируется возвращение в экономике
к сталинской модели
УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ, мы не сможем все параграфы сталинской работы «пропахивать» на такую же теоретическую глубину, как мы только что «пропахали» параграф о характере экономических законов при социализме. Некоторые разделы я вообще опущу, поскольку они множество раз и достаточно квалифицированно в печати комментировались, и по ним нет существенных расхождений во мнениях. Останавливаемся в первую очередь на тех разделах, где И.В.Сталин до сих пор предстаёт как непонятый новатор, намного опередивший своё время.
Параграфы «Вопрос о товарном производстве при социализме» и «Вопрос о законе стоимости при социализме».
Резюме раздела о товарном производстве: товарно-денежные отношения органичны социализму, и может быть найдена такая форма, такие условия их проявления и действия в социалистическом обществе, при которых они не приведут к буржуазной реставрации, а будут обслуживать, как И.В.Сталин выражается, «дело развития и укрепления социалистического производства».[1]
И опять-таки, если Сталин для нас – действительно классик, то надо признать, наконец, что здесь, вот в этом разделе, зафиксировано великое политэкономическое открытие творческого марксизма, и надо раз навсегда перестать мусолить этот вопрос и доказывать, со ссылками на Маркса и Энгельса, якобы там, где есть товарно-денежные отношения, там социализма быть не может.
Да, и из Маркса, и из Энгельса, и из В.И.Ленина можно при желании надергать таких высказываний, откуда как будто бы явствует, что товарно-денежные отношения несовместимы не только с полным коммунизмом, но и с первой фазой коммунистической формации, т.е. с социализмом. Ни Маркс, ни Энгельс не жили в стране, реально совершившей пролетарскую революцию, и понятия не имели, какая там сложится обстановка; к тому же они нередко использовали термины «социализм» и «коммунизм» как равнозначные. Но жизнь шагнула далеко вперёд, и в новой обстановке явился новый гений, который сделал единственно правильное и единственно реалистичное заключение: что с полным коммунизмом стоимостные отношения, да, несовместимы, но для социализма они являются необходимым атрибутом. Причём, при социализме они действуют в специфичной для него конкретно-исторической форме, и это такая форма, которая ведёт, – по существу, – к их самоликвидации, к их постепенному и естественному самоустранению из экономического процесса.
Подробного описания социалистической модификации стоимости в работе И.В.Сталина нет, но в ней указано, – опять-таки, – главное и принципиальное, из чего можно логически вывести всё остальное.
А именно; указано, что товарами в полном смысле слова, подлежащими действию закона стоимости, в социалистической экономике являются только предметы личного потребления.[2]Все прочие экономические факторы – в первую очередь средства производства, не говоря уже о земле и рабочей силе, – выступать в качестве товаров при социализме не могут. Этим и обусловливаются отличительные черты социалистической модификации стоимости, – или, как её окрестили в сталинские времена, ДВУХМАСШТАБНОЙ СИСТЕМЫ ЦЕН.
Весь секрет эффективности двухмасштабной системы цен заключается в последовательном проведении простого принципа: в цене того, что не является товаром, не может содержаться развитая доходообразующая составляющая, или стоимость прибавочного продукта. И действительно, ведь всё назначение товарно-денежных, или стоимостных отношений в том и состоит, чтобы выявлять, аккумулировать и реализовывать доход от производительной деятельности. Если произведённый предмет в сферу товарного обращения не поступает, то откуда возьмётся доходообразующая составляющая в его цене? Это будет просто фикция, объективно ничем не подкреплённая.
Хорошо, – вы скажете, – но ведь те, кто произвели продукцию, не являющуюся товаром, всё равно затратили прибавочный труд, и ими создан доход. Как же его, этот доход, учесть?
А он и учитывается, обязательно учитывается при двухмасштабной системе цен, только он учитывается в специфической форме: не как часть цены у производителя, а как ЭКОНОМИЯ ЗАТРАТу потребителя данной продукции.
Допустим, я произвожу комплектующие для какого-то машиностроительного предприятия. Это продукция производственно-технического назначения, она в правильно организованном социалистическом хозяйстве товаром не является. Машиностроительный завод получил от меня комплектующие по цене, практически, без доходообразующей составляющей. Это значит, что себестоимость продукции машиностроителей снизилась – как раз на сумму предположительно выработанного мной дохода.
Машиностроители поставили свою продукцию, и тоже по нетоварной цене, предприятию лёгкой промышленности. Это значит, что себестоимость кофточек-блузочек, которые пошили на данном предприятии, снизилась на сумму дохода, предположительно выработанного поставщиками машин, – и не только машин, а и комплектующих к машинам, и так далее по всей общественно-технологической цепочке «влево», вплоть до горнодобывающей промышленности и производства энергоносителей.
А вот кофточки-блузочки, это уже общественно конечная продукция, это товар, и они вступили в сферу товарного обращения, где цены при правильно, – повторяю, – организованном социализме устанавливаются на основе равновесия спроса и предложения.
И вот тут выясняется, насколько хорошо пошиты эти самые блузочки, насколько они удовлетворяют растущие материальные и культурные потребности трудящихся, насколько ответственно подошли к своей задаче труженики лёгкой промышленности и в какой мере сумели они использовать громадный ресурс снижения себестоимости их продукции, который был им предоставлен,
во-первых, через сквозное подавление доходообразовательных процессов в оптовых ценах у всех их «соседей слева» по общественно-технологической цепочке;
и во-вторых, через прямое, непосредственное снижение себестоимости своей продукции каждым из участников цепочки, за счёт внедрения достижений научно-технического прогресса, рациональной организации труда и т.д.
Разница между равновесной ценой потребительского товара и его себестоимостью представляет собой при социализме аккумулированный в цене общественно конечной продукции ЧИСТЫЙ ДОХОД ОБЩЕСТВА, в создание которого внесли свой вклад все участники общественно-технологической цепочки, имевшие касательство к изготовлению данного товара. Львиная доля чистого дохода общества поступает в казну. Это ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЙ ЧИСТЫЙ ДОХОД ГОСУДАРСТВА, который в данном случае, – когда он аккумулируется через цены потребительских товаров, – носил у нас крайне неудачное название НАЛОГА С ОБОРОТА. В действительности при двухмасштабной системе цен этот платёж ничего общего ни с какими налогами не имеет.
На протяжении нескольких десятилетий люди у нас, когда им излагают эту ценовую конструкцию, в ответ старательно делают круглые глаза. Между тем, – не говоря уже о нашем собственном опыте, – по этой схеме функционирует любая капиталистическая корпорация, где также не допускается формирование прибыли в цене промежуточного продукта, и полуфабрикат передаётся от звена к звену технологической цепочки по себестоимостным, или так называемым трансфертным ценам. И там также доход, вырабатываемый отдельными звеньями цепочки, учитывается в форме снижения затрат и реализуется совокупно, «один на всех», в цене поступающей на рынок конечной продукции.
В сталинской экономической модели эта схема, впервые в истории мирового хозяйства, была возведена на уровень национальной экономики в целом. На народнохозяйственном уровне разграничены общественно промежуточный продукт – это, практически, вся продукция производственно-технического назначения, и продукт общественно конечный – это товары народного потребления. Тем самым это разграничение приобрело не сумбурный и случайный, как при капитализме, а историко-логически наиболее общий и завершённый вид. По существу, тут произошло ОБОБЩЕСТВЛЕНИЕ ПРОЦЕССА АККУМУЛЯЦИИ ДОХОДАот производительной деятельности, полностью аналогичное и полностью соответствующее процессам социалистического обобществления средств производства, обобществления собственности.
Вообще, о социалистической модификации стоимости следовало бы, наверное, говорить не как о какой-то казусной форме проявления закона стоимости, а как о его исторически наиболее законченной и совершенной форме. Ну, в самом деле. Ведь теперь фактором, как бы отцеживающим чистый доход из экономического процесса, выступают товары массового потребления. А что такое потребительские товары? Это средства воспроизводства рабочей силы; т.е., это ближайший и, в сущности, единственно возможный заместитель живого труда в сфере стоимостных отношений. Ведь сам труд, как известно, ни стоимости, ни цены не имеет.
Стало быть, – что же это значит, если общественный чистый доход «налипает» на средства воспроизводства рабочей силы? Это значит, что общественный чистый доход, – опять-таки впервые в истории мировой экономики, – зримо и в явном виде формируется так, как создаётся: вот именно ПО ТРУДУ, пропорционально массе затраченного в обществе живого труда. Но ведь этого никогда раньше не было! При капитализме, например, прибыль хотя и создаётся живым трудом наёмных работников, но «липнет» –то она не на труд, а на капитал, формируется пропорционально вложенному капиталу. Так при каком же строе, – спрашивается, – закон стоимости выступает в своём исторически наиболее рациональном и конструктивном облике? Очевидно, что это происходит в социалистической экономике, в условиях действия социалистической модификации стоимости.
Относительно словосочетания «по труду», которое у нас сплошь и рядом употребляют, совершенно не вникая в его смысл.
Во-первых, распределить «по труду» можно только общественный доход; к заработной плате это не относится. Заработная плата исчисляется, исходя совсем из других соображений: из соображений возмещения затрат на воспроизводство рабочей силы данной квалификации, при данной общественной потребности в ней и т.п.
Во-вторых, «по труду» – это исторически очень высокая форма аккумуляции и распределения стоимости прибавочного продукта. Она складывается только на той ступени исторического развития, когда власть в государстве принадлежит, вот именно, труду, т.е. когда собственность на средства производства стала общенародной. Отсюда ясно, что процесс консолидации и распределения совокупного дохода «по труду» в принципе может носить только общественный характер, он может осуществляться только на народнохозяйственном уровне. Никакого «распределения по труду» в частном порядке, на уровне отдельного работника и отдельного трудового коллектива быть не может.
Как консолидируется общественный чистый доход «по труду», мы только что рассмотрели. А как он «по труду» распределяется? А распределяется он «по труду» социалистическим государством в форме РЕГУЛЯРНОГО СНИЖЕНИЯ БАЗОВЫХ РОЗНИЧНЫХ ЦЕН И СИСТЕМАТИЧЕСКОГО РАСШИРЕНИЯ ФОНДОВ БЕСПЛАТНОГО ОБЩЕСТВЕННОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ. Никаких других «по труду» искать не надо, их объективно НЕТ.
Систематическое снижение цен и перевод всё новых и новых благ в разряд предоставляемых бесплатно означают, что сфера действия закона стоимости непрерывно сокращается и он постепенно, – если угодно, – отмирает, уступает место прямому продуктообмену; т.е., ещё более высокоорганизованной форме учёта и распределения результатов общественного труда.
Уровень базовых розничных цен – это для правильно построенной социалистической экономики такой же КРИТЕРИАЛЬНЫЙ ПАРАМЕТР, как норма прибыли для частнокапиталистического хозяйства.
Суммарная годовая величина снижения розничных цен – это наш социалистический критерий народнохозяйственной эффективности. Локальным критерием эффективности для отдельно взятой хозяйственной ячейки выступает снижение себестоимости продукции массового выпуска, но при непременном условии, что себестоимость снижается также и у потребителя данной продукции, или у «соседа справа».
При капитализме к экономии затрат, к внедрению новинок научно-технического прогресса побуждает конкуренция, свободный межотраслевой и внутриотраслевой перелив капиталовложений. В правильно построенной социалистической экономике эту роль выполняет последовательно проводимая государством линия на снижение оптовых цен. Хозяйственный руководитель знает, что отпускная цена на его продукцию в перспективе должна только снижаться, и это, – естественно, – делает его в высшей степени восприимчивым к научно-техническим новинкам, поскольку иначе он просто не впишется в
