«Кент» и ныне там
Фрагмент дорожной карты Кавказского военного округа (1870г.) Вопрос возвращения лезгинским сёлам и другим географическим объектам названий, отражающих местную культуру, включая языковую специфику, не раз поднимался в среде общественности. Но ситуация по разным причинам не меняется, а по сему, будет не лишним обновлять данную повестку в национальных интернет-ресурсах. Напомним, что ранее ФЛНКА неоднократно поднимала этот вопрос. Так, еще в 2015 году, среди прочих, на сайте организации была опубликована статья «Вернуть Юждагу свою топонимику». В ней содержатся некоторые исторические данные, мнение общественности, имеющиеся прецеденты в деле возвращения оригинальной топонимики. В статье 2015 года было упомянуто об опросе, опубликованном на сайте ФЛНКА и страницах в социальных сетях организации, проходившем в течение месяца. Вопрос был всего один - «Одобряете ли вы инициативу по переименованию муниципальных образований на территориях проживания лезгин на названия, соответствующие культуре населения и его исторической памяти?». В голосовании на сайте приняло участие 1774 читателя, 1695 (95.55%) из которых ответили положительно. По сути, этот результат отражает общее настроение всех, кто вовлечён в лезгинскую национальную повестку. Практически невозможно найти никого в этой среде, кто согласился бы с существующим положением дел. Соответственно, вопрос переименования сел, гор, рек и других объектов в соответствии с их самоназваниями – вопрос, как минимум, имеющий поддержку среди общественности. Причина, по которой столь важна тема приведения официальных названий населенных пунктов и географических объектов в соответствие с местным языком, проста. Лезгинская общественность очень чувствительна к вопросам, касающимся сохранения своей культуры и языка. Лезгины, находясь на внешнем контуре горского мира, испытали на себе сильное культурно-языковое влияние крупных народов Передней Азии – персов, арабов и тюрков. Поэтому тема изменения названий воспринимается лезгинами как важный шаг к сохранению и защите своей культуры. Ведь топонимика и названия прочих географических объектов – это лицо любой страны или региона. И если это лицо не очень на тебя походит, то выходит, оно как бы и не совсем твоё. На протяжении всего ареала проживания лезгин можно найти сёла, реки, горы и прочие географические объекты, названные на инородный лад, в названии которых употреблены тюркские или персидские лексемы. Так, у сёл чаще всего это окончание -кент, у гор -даг, а у рек -чай. Как правило, в конце названия сёл присутствует -кент в тех случаях, когда в их лезгинском самоназвании имеется окончание –хуьр. Вряд ли можно обосновать расхожий тезис о том, что окончания -кент специально ставились для того, чтобы размыть местную идентичность. Логичнее другое, более тривиальное, объяснение. Для местной царской администрации языки горцев, за неимением своей письменности, не всегда считались применимыми в официальной печати или картографии. Вместо них в качестве местного языка ими был принят тюркский (азербайджанский) - как язык, которым на тот момент владели многие жители региона для межнационального общения. Но есть и иная практика, которой следовали ещё в том же 19 веке. Так, например, в переписи населения Российской империи лезгинские селения указаны не только с официальным названием, в котором фигурирует окончание -кент, но и с лезгинским самоназванием, употребляющим –хуьр (русск. -хюр). Так, там перечислены Касума-хюр, Вини-Картас, Магарамди-хюр, Чехе-Гатаг и тд. Помимо этого, существуют карты, в которых наши селения указаны в их лезгинской форме. Так, на Дорожной карте Кавказского края 1870 года нынешний райцентр Магарамкент указан как Маграмдихюр. И тем не менее, эта практика написания не была общепринятой. В документооборот вошла практика, принятая поныне. Надо упомянуть, что при определении норм топонимики русская администрация опиралась на практику, существовавшую до них. То есть на названия, фигурировавшие в письменной традиции данного региона. А на письме, прежде всего, тут употреблялись арабский и тюркский языки. Именно эту традицию, принятую ещё в середине 19 века, предлагается пересмотреть. На данный момент существует разве что один заметный прецедент. Речь о селе Эминхюр Сулейман-Стальского района. На старых картах вы его найдете под названием Аламише. В 1998 году селение было переименовано в честь выдающегося лезгинского поэта Етима Эмина на Эминхюр. Соответственно, взято имя поэта и добавлено окончание –хюр, что в переводе с лезгинского означает «село». Ну а само по себе обозначение –хюр в современных официальных названиях лезгинских сел Дагестана не редкость, - правда, характерно это, в первую очередь, для Курахского района: Кочхюр, Хюрехюр, Шимихюр и т.д. Возможности переименования Для представления проблематики можно взять наиболее распространенные топонимы – это названия крупных лезгинских райцентров – Касумкент и Магарамкент. Оба села названы в честь их основателей, которых звали Касум и Магарам соответственно. Однако, после их имен уже следует персидское слово «кент», означающее «село». Таким образом, возникает ситуация, когда лезгинские моноэтнические села носят нелезгинские названия. Но в то же время, в самоназвании этих поселений вместо персидского «кент» фигурирует лезгинский эквивалент этого слова – «хюр» («хуьр» в лезгинском написании). То есть самоназваниями райцентров являются Касумхюр (Кьасумхуьр) и Магарамхюр (Мегьарамдхуьр) либо Магарамдхюр. Маловероятно, что в разговоре на родном языке два лезгина употребят форму «Магарамкент». Также примечателен пример трёх соседних с Касумхюром селений, которые традиционно называют «Три Стала» - Юхари-Стал (Верхний), Орта-Стал (Средний), Ашага-Стал (Нижний). Оригинальными (и общепринятыми среди народа) названиями селений являются Вини-Стал (Вини-СтIал), Кулан-Стал (Кьулан СтIал) и Ага-Стал (Агъа-СтIал). Лезгинские добавочные слова (вини, кулан и ага) вполне могли бы фигурировать и в русскоязычной официальной литературе и документации, войти в официальные наименования этих поселений. Существуют десятки лезгинских селений, для которых актуальна эта проблема. Помимо населенных пунктов, вернуть исконные наименования также следует и названиям гор, рек и долин. К примеру, в оронимике (названиях гор, горных хребтов и массивов), возможна замена обозначения «баш» (тюркское слово «голова, вершина» - например, в названии горы Тиклалибаш в Ахтынском районе) на лезгинские эквиваленты – сув (гора), кил («кьил» - голова), кук («кIyкI» - вершина) и др. Также возможно рассмотрение замены намного более распространенного обозначения горы «даг» (слово тюркского происхождения, в лезгинском варианте звучит как «дагъ»). Но слово «дагъ», в отличие от «баш», настолько глубоко укоренено в самом лезгинском языке, что обоснованность отказа от него требует дополнительного анализа и выводов со стороны специалистов. В гидронимике (названиях рек, источников, озер, других водоемов) повсеместно на территории проживания лезгин можно встретить тюркоязычное обозначение «чай» (река) в названиях рек. К примеру, Ахты-чай, Курах-чай, Кусар-чай и многие другие. При этом, как и «кент», это слово в лезгинском языке практически не употребляется. В этом случае слово «чай» следует заменить на лезгинское «вац» (вацI). Нужно оговориться, что ни в коем случае нельзя браться за огульное переименование всего и вся. Процесс на самом деле весьма деликатный – нужно аккуратно подходить к изменению устоявшихся названий, четко обосновывая каждое подобное переименование. Тем не менее, необходимость кампании по смене названий для большей части лезгинской общественности очевидна. Другое дело, что в современных реалиях, когда во всем во главе угла стоит вопрос экономической обоснованности, практически любой чиновник в ответ на запросы отдельных граждан и общественных организаций отвечает, что подобное занятие слишком дорого обходится: нужно менять все документы, карты, номенклатуру названий и т.д. Логика рыночной экономики слабо соотносится с подобными «нематериальными» общественными запросами. А пока же остается актуализировать проблему, чтобы в удобное для этого время, когда наконец будет достаточно бюджетных средств и политической воли, приступить к реализации важной для национального самосознания и исторической памяти инициативы.
