«КТО Б МОГ ПОДУМАТЬ, ЧТО ЛЮДИ ТАКИЕ УМНЫЕ?!»

Будем откровенны – в бытовых разговорах мы невысокого мнения о роде человеческом. Как часто говорим, люди (за исключением нас, наших друзей, родных и близких) – существа, глупые до изумления, завистливые, недалекие и при том всегда с большими претензиями.

Но если оторвать взгляд от тарелки с салатом оливье и посмотреть в окно, то можно удивиться. Надо учесть, что состояние тела и души после новогодней ночи сильно способствует остраненности восприятия. «Остранение», «остраненная проза» – это литературоведческий термин. Его сто с лишним лет назад ввел в оборот Виктор Шкловский. От слова «странный». Посмотреть на привычное, обычное, словно в первый раз. 

За окном – строящийся дом-башня. Рабочих нет. Все замерло. И оттого картина кажется еще более странной. Да, мои старшие братья – инженеры-строители, с раннего детства слышал про «сопромат», «двутавровую балку Швеллера» и тому подобное. Впрочем, для любого человека вид строящегося дома – привычная картина. Ну что тут особенного, тем более – странного? А если задуматься… Проект, котлован, фундамент, завоз блоков, цемента, арматуры, того, сего, включая обои, двери, замки – это сколько всего надо предусмотреть, рассчитать, чтобы процесс был непрерывный, последовательный! Вы – можете? Я – точно нет. Но ведь как-то предусматривают, кто-то предусматривает. 

И совсем уж нереальным для исполнения представляется небоскреб сам по себе. Наверно, дело не только в том, что я – провинциал, родился в одноэтажном городе. (У нас в 50-е годы на весь областной город был один пятиэтажный дом на вокзальной площади, и он только так и назывался – Пятиэтажка. С большой буквы.) Наверно, в человеческом восприятии есть предел высоты для сооружения, чтобы оно хоть как-то укладывалось в душу, откликалось в ней на слово «дом». Но помимо капризной души есть еще и сознание. Так ведь и оно не в состоянии вместить! Я вполне нормально воспринимаю наш 17-этажный дом. Он длинный, и издали выглядит вполне основательно. Но башня в 50 или 100 этажей! Как же она стоит? Как же ее поставили? Ну не может это стоять, да еще натиски бурь выдерживать! 

В 90-е годы весь мир обошел снимок – 100-этажная башня, снятая во время землетрясения. Изогнулась, как волна. Но выстояла. Кто ж ее придумал и так сделал? 

Люди. Те самые, которые глупые, недалекие и так далее по предварительному списку… 

А еще говорят, что в Японии проектируется 800-этажный небоскреб в форме горы высотой 4 километра, стоящей на морской платформе шириной 6 километров. Это мыслимо? Это можно представить? 

Конечно, сейчас нас трудно чем-то удивить, когда в бытовой обиход вошли достижения электроники. А я помню первую, можно сказать, встречу с мобильным телефоном, когда показывали по телевизору зимнюю Олимпиаду 1988 года. 

Впрочем, раз сказал про телевизор, не могу не вспомнить Антонину Васильевну Худякову – в начале 70-х годов мы с ней вместе работали в областной газете, в одном кабинете сидели. Она была на 25-30 лет старше меня, фронтовичка, и муж ее, Василий Ерофеевич Корчажкин – фронтовик. В послевоенные годы он был секретарем Домодедовского райкома партии в Московской области. Один из первых в районе телевизоров, понятно, поставили в их доме. Вот как рассказывала Антонина Васильевна: «Я вижу, там балерина крутится-вертится. Я цап за экран – не дается! Нет, думаю, я тебя все равно ухвачу! Я тебя все равно выхвачу оттуда!» 

И она, худенькая, востроносенькая, показывала, как пыталась выцарапать с экрана балерину – как кошка лапой. Представляете? Не ребенок, которому удивляться положено по природе его. Фронтовичка, которая с боями прошла пять стран Европы, видела кровь, грязь, смерть, жизнь, огонь и воду… наконец, жена главного в районе начальника – и такая чистая наивность! За четыре года войны не потерять детского восприятия… Однако наивность ее показывает не только конкретного человека, характер, натуру, но и нечто большее – встречу человека с чудом. 

Так вот, помните, как в телерепортаже с зимней Олимпиады 1988 года нам показали итальянского горнолыжника Альберто Томбу, который только что победил, промчался по трассе быстрее всех. Он держал возле уха, на манер телефонной трубки, какую-то черную штуку, и говорил в нее. А комментатор нам объяснил, что Альберто звонит маме в Италию, с этой горы в Канаде, близ Калгари, принимает ее поздравления. 

«Вот до чего у НИХ техника дошла!» – изумлялись мы в 1988 году. 

Всего через 10 лет, в один из дней, когда моя дочь по ICQ разговаривала одновременно с друзьями в Нью-Йорке и Сингапуре, я сказал ей: «А теперь, Дина, представь, что в эту минуту в Петропавловске сидит у окошка в своем доме твой столетний дедушка, который своими глазами видел в Петропавловске первый паровоз, первый автомобиль и первый телефон…»

Ну скажите, как всё это можно представить? Придумать и сделать? Какими умами, какими руками?

Если вдуматься, привычный нам телефон был и остается загадкой. Как это получается: покрутил диск (если кто еще помнит диски?) нажал на несколько кнопочек – и тебе отвечает в другом городе твой друг? Что происходит в этих проводочках? Какие неведомые звуковые волны порождаешь ты во всемирном пространстве нажатием этих кнопочек? Почему они находят именно твоего друга, и вообще – кого-то находят?

Хорошо, были и есть еще провода – нечто реальное. Потрогать можно. Один остроумный человек объяснял принцип телефона, говорил: представьте себе длинную-предлинную таксу. Если на одном конце ее дернуть за хвост, то на другом конце она тявкнет. Допустим. А как объяснить сотовую связь? Как объяснить и понять компьютер с его интернетом?

Так ведь есть на свете люди, которые понимают, могут объяснить. И – сделать. 

Эти люди-человеки с виду такие же, как и я – вот что поразительно. Придумали, построили, управляют. Каким же это надо обладать божьим даром, какими знаниями, какой светлой головой и какими умелыми руками?!

Как говорила моя теща Наталья Вениаминовна: «Кто б мог подумать, что люди такие умные?!»

Потому предлагаю всегда праздничный тост: «За людей!» 

С пришедшим Новым годом!

Сергей БАЙМУХАМЕТОВ