НА ПЕРЕШЕЙКЕ ЖИЗНИ (ХРОНИКА ОДНОГО ДНЯ ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРАКТИКИ)
«Московская правда» продолжает серию очерков «Маленькие кузнецы большой Победы» Эрика Котляра.
В 1942 году стояла такая суровая зима, какой на Ладоге не помнили сто шестьдесят лет.
От крепчайшего мороза трещало железо, птицы замертво падали на снег. Казалось, на земле не осталось места для жизни. Но она упрямо продолжалась, несмотря на ртутный столбик, застывший на отметке «сорок пять», продолжалась назло врагу, стремящемуся во что бы то ни стало остановить сердце Ленинграда и перерезать последнюю транспортную артерию, питающую его жизнь.
Караваны грузовиков, увязая в снегу, везли в город хлеб и снаряды, а на Большую землю возвращались с изможденными детьми. В кузовах грузовиков под брезентовым верхом дети сидели, вцепившись друг в друга, стараясь сохранить драгоценное тепло. Тех из них, для кого тяжелая дорога заканчивалась благополучно, невозможно было уговорить разнять закостеневшие, непослушные руки, каждого приходилось силой отрывать от товарища…
И все-таки этот путь вел к жизни…
Сыновья и дочери Ленинграда сражались (именно сражались, потому что никто бы не взялся подсчитать, сколько раз в течение дня приходилось менять лопату на винтовку) за право города на жизнь. Героические поступки на берегах Ладоги стали повседневными. Если когда-нибудь будет сложен эпос о ратных делах легендарных дней, то в нем непременно прозвучит рассказ о водолазах, поднявших хлеб с затонувшей баржи в сорокаградусный мороз, о женщинах, юношах, девушках- студентках консерватории, учащихся трудовых резервов — о всех тех, кто, не думая о том, чтобы остаться живым, сутками разгружал и грузил, пытаясь облегчить жизнь осажденного города. Они доказали миру, что чудо существует. Для них не было привычных представлений о боли, усталости. Главная цель — выстоять любой ценой — раздвинула до беспредельности физические возможности человека и показала, на что он способен, опрокинула законы жизненной логики.
…Искусственный островок на озере, его площадь всего девяносто квадратных метров. Он был создан руками дедов и прадедов. Отсюда уходили рыбацкие баркасы для лова рыбы. Здесь, в крохотном селении, плели снасти, ремонтировали лодки, укрывались от непогоды, когда Ладога вдруг решала «показать характер». В блокадное время островок превратился в военную крепость, форпост обороны Ладоги. Как риф на пути бушующих волн, он отбивал бесконечные вражеские атаки с воздуха и на воде. Потерявший терпение противник решил внезапной десантной атакой покончить с ним.
Стояла глухая ночь. За ледяной кромкой сердито гудел шторм, перекатывая невидимые в темноте волны. Под пологом ненастья к островку приблизилась вражеская эскадра с десантом на борту. В ее составе насчитывалось около тридцати судов. На палубах готовились к высадке. Гитлеровскому командованию не терпелось поскорее разделаться со строптивым островом. И оно не пожалело ни людей, ни боевой техники. В поддержку морской атаке в воздух должны были подняться штурмовики и истребители. Удержать такой натиск по расчету немцев было невозможно. К утру фашистское командование надеялось отправить победную сводку…
Тральщик рассекал покрытую пеной поверхность озера. Команда, наполовину состоящая из практикантов училища речников, не спала вторые сутки. Буксировали баржи, тралили дно, несли вахту в прибрежной зоне. Устало ухала установленная на носу тральщика зенитка. Сейчас они направлялись к острову, переговариваясь со сторожевыми катерами. Внезапно вырос силуэт незнакомого судна и залп осветил борт с фашистской свастикой. К острову подходила большая группа вражеских кораблей. «Ремесленники дали слово,- радировал командир,— вести себя как боевые моряки, невзирая на опасность, четко выполнять все приказы».
Вступая в сражение, командир решил любой ценой удержать вражеские суда до прихода советских боевых кораблей. От метких выстрелов загорелось большое десантное судно. Оно дало залп сразу из пяти орудий, и тральщику пришлось нелегко. Окруженный водяными столбами от взрывов, он то ускользал из-под носа преследователей, то внезапно появлялся с той стороны, где его никак нельзя было ожидать. Когда десантные суда начинали движение, тральщик внезапно перерезал им дорогу.
— Ни одного выстрела даром, — распорядился командир, — стрелять аккуратно и только в цель!
Комсомольцы-ремесленники подносили снаряды, заделывали пробоины от осколков. Потом командир тральщика рассказывал: «Никак не ожидал такой отваги от ребят! Шквальный огонь, из-за взрывов ничего не видно. По палубе градом хлещут осколки, а они выполняют все положенное, как настоящие моряки! Волны накрывали не только палубу, но и рубку, снаряды приходилось доставать прямо из воды. Но ребята не подвели. Орудия вели огонь безостановочно! Командиры получали боеприпасы вовремя!»
Когда к месту боя подошли «морские охотники» и военные катера, запас снарядов на тральщике подходил к концу. Под прикрытием дымовой завесы тральщик сдал раненых, пополнил боезапас и снова вступил в бой. Теперь обстановка изменилась. Корабли противника нарушили боевой порядок и один за другим покидали место сражения. Тральщик настойчиво преследовал белофинский катер. Ловко маневрируя, он заходил ему в кильватер или неожиданно перерезал курс. К тральщику присоединился наш «морской охотник». Подойдя вплотную к противнику, он открыл огонь из тяжелых пулеметов. Обезумевшие от страха шюцкоровцы попрыгали за борт. Расстояние между судами быстро сокращалось. От пулеметного ливня спасения не было. Вражеские десантники, оставшиеся в живых, беспорядочно метались по палубе, не будучи способны оказать серьезное сопротивление. Выстрелы на тральщике прекратились, так как шюцкоровцы в знак готовности сдаться в плен бросали за борт автоматы. Советские суда приблизились вплотную к дрейфующему катеру, и несколько матросов перебрались на его палубу. Вражеские солдаты стояли, подняв руки, у стен рубки. Их обезоружили. Затем, по переброшенному трапу перевели на тральщик и заперли в трюме. Матросы обследовали захваченный катер и доложили, что он пуст. Командир тральщика собрал будущих речников:
— Вы проявили незаурядное мужество в бою! Нашим морякам готовится замечательная смена. Об отважном поведении вашей группы я доложу командованию. Буду просить, чтобы от имени флота учебному заведению вынесли благодарность за хорошую подготовку, боевую выучку и правильное воспитание учащихся! Мы победили в этом бою при значительной вашей помощи.
Громкое «Ура!» прервало его слова.
Отставить! — приказал командир. — Не забывайте, что вы находитесь на палубе боевого корабля! Как полагается отвечать морякам советского военно-морского флота?
— Служим Советскому Союзу! — последовал дружный ответ.
— Вот это другое дело! На осмотр судна противника разрешаю пятнадцать минут!
Капитан был не только опытный боевой командир, но и хороший воспитатель. Он прекрасно понимал, какие чувства испытают будущие моряки, когда взойдут на борт судна, побежденного при их участии! И действительно, обходя помещение покинутого врагом катера, где в рубке все еще горел свет, а на столе валялись испещренные красными и синими карандашами карты, ребята поняли, какое серьезное испытание выдержали они. И то, что не ударили в грязь лицом перед взрослыми моряками, наполняло их гордостью. Они с любопытством рассматривали груду десантного снаряжения, стойку, где тускло поблескивали жирно смазанные стволы «шмайссеров», и каждый ясно понимал, сколько уготовано было смертей в обоймах этих автоматов, которые должны были разразиться очередями по советским людям! Они почувствовали радость победы, и тогда кто-то тихо произнес:
— Давайте поклянемся: все сделаем, чтобы фашисты не победили!
Все как один повторили:
Сделаем все для нашей Победы!!!
