АЛЕКСАНДР II: ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ ЛИБЕРАЛИЗМА, ВЕДУЩЕЙ ВНИЗ

Он хорошо начал. Впервые по указанию Александра II стали публиковаться сведения об имущественном положении государственных служащих.

Иными словами, царь ввел практику публичного декларирования чиновниками «нажитого» за время работы. Где-то раз в год-два выходили в свет специальные книги, именуемые «Списком гражданским чинам» по соответствующему ведомству, в которых широкой публике предъявлялись подробные сведения о размере жалованья каждого чиновника, о его имуществе – имевшемся и благоприобретенном, а также об имуществе, «состоящем за женой», но не только: в перечне факторов, влияющих на состояние госслужащего, указывались не только награды, поощрения, прибавки к жалованью, но и штрафы, наказания, взыскания.

Это был крепкий удар по коррупции, поскольку путем нехитрого анализа движения достатка чиновника за означенный период легко было установить, насколько декларируемые суммы соответствуют его реальному заработку.

Вообще, Александр II видел свою миссию во всестороннем реформировании трещавшей по швам системы госуправления. Из-за участия России в Русско-турецкой войне 1877 – 1878 годов, окончившейся освобождением неблагодарной Болгарии от турецкого ига, в народе его стали называть Освободителем, но вернее было бы наградить Александра эпитетом «Реформатор».
Одна отмена крепостного права в 1861 году чего стоит! В самом начале царствования, в декабре 1855 года, был закрыт Высший цензурный комитет и разрешена свободная выдача заграничных паспортов, а через год объявлена амнистия политическим заключенным, ослаблен полицейский надзор. А еще – Судебная реформа (1863), Реформа образования (1864), Земская реформа (1864), Военная реформа (1874). Накануне своей гибели Александр даже утвердил проект о некотором ограничении самодержавной власти в пользу органов с ограниченным представительством – существующего Государственного совета и Общей комиссии при участии земств.
Все это привело к рывку в развитии промышленности, железнодорожной отрасли, торговли. И, как следствие, расцвет чиновничьего произвола. Ведь именно от чиновника зависело, кому из предпринимателей выдать государственную субсидию или где разместить займ, а кого обойти стороной. Самые сладкие куски, как и по сию пору, ожидаемо оказывались у того, «у кого надо нога». А в итоге ответственное лицо либо получало долю в частном предприятии, либо закрывало глаза на то, как выделенные деньги распихиваются по карманам.
Не просто так Александр II сетовал министру внутренних дел Михаилу Лорис-Меликову насчет «безоглядной непреданности чиновничества, которые только и служат, что не государю, а своему кошельку».
Ему будто вторит его великий современник Михаил Салтыков-Щедрин, характеризуя атмосферу чиновничьей вольницы в стране: «Хищничество, хищничество и хищничество – вот единственный светящий маяк жизни, вот единственный кодекс, обязательный для современного человека. Россия представляется чем-то вроде громадного пирога с начинкой, к которому чем чаще подходишь закусывать, тем сытее будешь. Что нужды, что виднеется уже край пирога, что скоро, быть может, на блюде останутся одни объедки?.. Воры и казнокрады – вот те, которым сейчас живется хорошо, которым есть чем помянуть прошлое! Правда, что рука прокурора достала кое-кого из них, но разве она достигла каких-нибудь результатов, покарав их?»

Конечно, Судебная реформа 1864 года существенно приблизила Россию к цивилизованному законотворчеству. В ней, по сути, было все, что необходимо для эффективного судопроизводства: независимость суда, несменяемость судей, открытость, вариативность – хотя бы в учреждении института присяжных заседателей, избираемых из населения. Впрочем, долгое время эти новшества носили в значительной мере экспериментальный, «тестовый» характер, а на деле по-прежнему действовали особые суды для крестьян, особые – для духовенства, политические дела велись военными судами и т. д.
В 1866 году вышла новая редакция «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», в котором подробно разъяснялись положения о взятках и наказаниях за них. В частности, взяткой должностного лица признавалось получение ее через третьих лиц, в том числе через супругу, детей, родственников и знакомых. Преступлением считалось действие, «когда деньги или вещи были еще не отданы, а только обещаны ему (чиновнику – Д. П.), по изъявленному им на то желанию или согласию», а также «под предлогом проигрыша, продажи, мены или другой какой-либо мнимо законной и благовидной сделки».
Кроме того, «чиновникам запрещались всякие сделки с лицами, вступающими в подряды и поставки по тому ведомству, где они служат», т. к. предполагалось, что эта сделка «прикрывает собою взятку, данную для того, чтобы чиновник благоприятствовал подрядчику при сдаче вещей или работе в ущерб казне». В случае обнаружения подобного взаимодействия обе стороны подвергались взысканию, равному цене заключенной сделки, а чиновник к тому же исключался из службы.
В иных случаях выявленной коррупции чиновник не только подлежал увольнению, но и предавался суду, а если к тому же он был дворянином, то до конца жизни ни он, ни члены его семьи не могли рассчитывать на место в государственном учреждении. Многие при таком повороте событий предпочитали пустить себе пулю в лоб.
Число антикоррупционных уголовных дел немного выросло, но этот рост совпадал с ростом количества чиновников. Если в 1847 году число чиновников государственной службы, судимых в палатах Уголовного суда за мздоимство и лихоимство, составляло 220 человек, то в 1883 году их количество выросло аж до 303 человек. По некоторым данным, всего лишь 5 – 6% чиновников ежегодно попадали под различные преследования уголовных палат и Сената – да и то далеко не все за коррупцию.

Увы, и сам император не до конца был чист перед своей совестью. Все та же страсть к приближению фаворитов, присущая Екатерине Великой, влияла на распределение государственных должностей и милостей среди «своих». Да и любовница царя княгиня Юрьевская, в конце концов ставшая его женой, в кратчайшие сроки превратилась в одну из самых богатых женщин России. Все это знали, все это видели.
Александр II хорошо начал, но плохо кончил. Никакие реформаторские усилия не способны были пресечь рост протестных настроений в России. Маховик террора опасно раскачался под рукоплескания значительной части российского общества. На Александра было совершено шесть покушений, окончившихся неудачей. Седьмое стало роковым. Бомба террориста Гриневицкого смертельно ранила императора, возвращавшегося после войскового развода в Михайловском манеже.
Почему именно он, столько сделавший для своей страны, погиб такой дикой смертью?

Дмитрий Поляков.