ЖУРНАЛИСТИКА ФАКТА – НА ВЕС ЗОЛОТА
Хотя Алексей Голубев и не является одним из отцов-основателей радиостанции «Эхо Москвы», которая в этом году отметила свое 30-летие, в ее историю он уже вошел. А именно – стал первым, кто выставил альтернативную кандидатуру на прошлогодних выборах главного редактора. И пусть тогда победа досталась действующему руководителю Алексею Венедиктову, очевидно: на подобный шаг можно решиться, лишь имея четкое представление, в каком направлении двигаться.
Мечта казалась нереальной
– Алексей, у вас ведь тоже круглая дата, если говорить о работе на «Эхе»?
– Да, вот летом было десять лет, как сюда пришел.
– А как вообще радио вошло в вашу жизнь?
– Это началось с детства и как раз с «Эха Москвы», потому что папа слушал радиостанцию еще с девяностых. В школу утром собираешься – бутерброды, чай и обязательно приемник работает на кухне. С тех пор любовь к радио сохранилась. Даже странно, наверное, потому что оно сегодня у молодых людей стало анахронизмом. Но те, кто здесь работает, немножко повернуты на этом виде СМИ, поскольку в радио есть что-то такое особенное.
– Мысль о работе когда сформировалась?
– Понял, что хочу работать на радио, еще до поступления в Институт журналистики и литературного творчества. А попасть на «Эхо Москвы» просто было мечтой, хотя казалось, что это нереально. В эфире услышал, что на «Серебряном дожде» есть вакансия курьера. Приехал, меня взяли. Было безумно интересно, потому что дело не ограничивалось курьерской деятельностью. Там была куча разных мероприятий, в том числе «Серебряная калоша» знаменитая, где участвовали все сотрудники радиостанции.
В самом начале учебы в институте приходил на «Сити-ФМ», но там не задержался.
Работал в печатной прессе, в разных маленьких газетках, но в сторону радио постоянно смотрел. Однажды услышал, как Марина Королева в своем эфире сказала, что студенты могут пройти практику на «Эхе». Тут же написал письмо, сначала не ответили, тогда еще отправил… Наконец, получил ответ и 1 июня пришел на практику, чему был очень рад.
– От вуза направление требовалось?
– Нужно было что-то оформить, но это все-таки не работа, а летняя практика. Я до этого, например, ходил на практику в ИТАР-ТАСС, писал новости. Весь курс куда-то направляли – помню, в «Интерфакс», «Литературную газету»… Но меня туда не тянуло, и было очень обидно, что «Эха Москвы» не было в списке. Поэтому сам бомбардировал Марину Королеву письмами.
Вместе со мной практику проходили человек тридцать студентов из МГУ, Высшей школы экономики, еще каких-то вузов. Кто хотел, мог попробовать закрепиться в редакции в качестве уже сотрудника. Из нашего потока остались я и еще одна девушка. Потом такая толпа оккупировала редакцию каждое лето, вот только в этом году практикантов не было, потому что лето получилось коронавирусное.
Реальность превзошла ожидания
– В репертуаре Геннадия Хазанова был юмористический сюжет о человеке, мечтавшем побывать в метро, но боявшемся: а вдруг мечта окажется не такой? В вашем случае ожидания оправдались?
– До этого у меня всякий раз было разочарование от места работы. Стремился попасть в газету, приходил, и начиналось: об этом писать нельзя, а вот об этом можно… Когда попал в ТАСС, думал: «Здорово, мировое информационное агентство». Но занимался, по сути, технической работой. С «Серебряным дождем» тоже не срослось.
Зато с «Эхом Москвы»… Я с детства слышал эти голоса по радио – Алексей Венедиктов, Матвей Ганапольский, Сергей Бунтман, Марина Королева, а тут они вот, передо мной. Хотя для меня это являлось огромным испытанием, была цель остаться. И реальность превзошла мои ожидания, радийная жизнь казалась чем-то неземным, настолько это было интересно.
– В газетах зачастую случается: фамилией студента подписывают чужие заметки, чтобы ему было чем в вузе отчитаться. Наверно, на радиостанции такое нереально, голос ведь не подделаешь…
– На «Эхе Москвы» проходить практику можно совершенно по-разному. Например, на телефоне посидеть, помогать референтам. В интернет-отделе расшифровки делать или новости писать. У нас еще информационное агентство существует, есть должность инфореферента, когда ты обзваниваешь спикеров, записываешь их, пишешь подводки, отводки. И это, кстати, идет в эфир. В чем особенность «Эха» – практиканты не делают что-то в стол. Это сразу выходит в эфир, и требование такое, чтобы все было сделано максимально качественно, профессионально.
Лично я неделю был инфореферентом, а потом пошел уже практиковаться в корреспондентскую службу. Там уже довольно сложная работа, и выдавать материал с ходу в эфир, конечно, ни в коем случае нельзя.
– И какой здесь алгоритм?
– Сначала дублируешь работу корреспондента. То есть тебя прикрепляют к конкретному человеку, он выполняет задание, пишет репортаж. Ты должен сделать то же самое, а он тебя контролирует. И после того, как он свой материал выпустил в эфир, читает твой, и вы разбираете с ним ошибки. А уже потом, когда ты, по мнению коллег и руководства, дозреваешь, получаешь право выходить в эфир самостоятельно.
– В период становления был персональный наставник?
– Они чередовались, тогда был золотой корреспондентский состав. Ирина Воробьева, Татьяна Фельгенгауэр, Вова Роменский, который сейчас на «Дожде». Тихон Дзядко, нынешний главред «Дождя». Когда я пришел, он тоже меня учил. Леша Дурново просто прекрасным учителем оказался. Андрей Гаврилов, который работает на радио много лет. Леша Соломин. Сейчас я кого-то забуду, но работал со всеми, и всем огромное спасибо.
– А следующая стадия для начинающих?
– Если с обеих сторон есть желание сотрудничать в дальнейшем, то начинается период стажировки, в этот период я уже работал на эфир. У корреспондентской работы две части – или в редакции работать с новостными лентами, сайтами, телевизионными каналами и на основе этих сообщений делать репортажи. Или в поле, что называется, то есть там, где происходят какие-то события, мероприятия, пресс-конференции. Надо записывать людей, выходить в эфир, привозить в редакцию какой-то материал…
Если хвалят – что-то пошло не так
– Вспоминаю свой разговор примерно двадцатилетней давности с коллегами на НТВ, они объясняли принципы работы канала. Выезжают съемочные группы, добывают материалы, их монтируют. И вдруг раз – в мире какой-то форсмажор, все летит в корзину, на экране только одна тема. Мне это казалось нерачительным, да и зритель не получает полную картину дня, все подчинено единственному событию. «Эхо» какими приоритетами руководствуется?
– Работаем для людей, как бы это громко ни прозвучало. Есть интересы слушателей, и мы должны их учитывать. Конечно, на утренней летучке планируем: сегодня ожидаются такие-то и такие-то события. Но если происходит что-то экстренное, картина дня резко и полностью меняется.
Вот, минувшим летом нахожусь в командировке в Минске, там происходят протесты, и это на протяжении недель – главное во всех СМИ. Я несколько раз выхожу в эфир и на ютьюбе, и на радио, чувствую себя на гребне волны. Но приходит новость об отравлении Алексея Навального, и я уже оказываюсь как бы не совсем нужным. У меня несколько запланированных выходов в эфир не состоялось, но это абсолютно нормально, потому что какая-то новость всегда будет опережать другие по своей важности. Если уж очень хочется самовыразиться, можно написать в блог и на сайте выложить.
– Насколько известно, в правилах станции – непременно давать весь спектр мнений…
– Здесь нет ничего особенного, если мы говорим о классической журналистике. Фишка «Эха» в том, что станция берет обычный университетский стандарт журналистики и старается по нему работать.
Безусловно, случаются какие-то перегибы или перекосы, потому что все мы – живые люди. Но в целом, если возьмем ту же ситуацию с Навальным, мы обязаны узнать и донести до слушателей точку зрения и его команды, и представителей администрации президента, например, Дмитрия Пескова.
Транслировать какую-то единственную точку зрения – превратиться в секту поклонников или противников. А нас то одни, то другие обвиняют, но это прекрасно, когда тебя бесконечно поносят и те, и эти. Значит, журналист делает свою работу правильно. Если вдруг тебя кто-то начинает сильно хвалить, что-то пошло не так.
– На выборах главного редактора вы предоставили программу со своим видением развития станции. Не буду спрашивать о редакционной кухне, интереснее знать, что вам виделось важным в глобальном плане?
– Сохранить радио для следующих поколений. Были исследования, согласно которым аудитория «Эха» все больше становится возрастной. В то же время рекламный рынок на радио в целом съеживается с каждым годом, и это для нас проблема. Поэтому мы пытались выразить свое видение, как из этой ситуации выйти. Один из вариантов – привлечь более молодую аудиторию в качестве слушателей. Для этого необходимо поработать со звуком, с оформлением радиостанции, с подачей.
– Мне казалось, что радио и телевидение проигрывают интернету – прежде всего, в удобстве. Пользователь не может отлучаться от программы, чтобы не пропустить что-то важное. А в интернет-варианте, если чего-то не понял, всегда есть возможность вернуться по ссылке.
– Но ведь так легко зайти потом на сайт радиостанции и послушать нужную запись. У нас тоже работает система подкастов, любую программу можно скачать. Я не вижу, что радио и телевидение проигрывают по рейтингам интернет-площадке. У разных способов потребления информации есть своя аудитория, она может перемешиваться. Но здесь нет никакой проблемы, на мой взгляд.
Порой думаешь: «О, интересная заметка, я себе в закладки оставлю, потом вернусь, прочитаю». Но по статистике только в трех-четырех процентах случаев человек возвращается к закладкам, чтобы прочитать потом.
А вообще журналистика сейчас переживает сложный период, потому что с появлением социальных сетей каждый человек, по сути, уже становится репортером. Но только журналист может и должен нести ответственность за то, что он транслирует. Должен проверять информацию, в отличие от других пользователей соцсетей. Выражать мнение могут, слава Богу все, и это прекрасно. Но в данных обстоятельствах журналистика факта, эта классическая журналистика – на весь золота.
Вел беседу Георгий МОРОЗОВ.
