«В августе 91-го удалось избежать большой крови»

Житель Свиблова Пётр Поволоцкий – о событиях 30-летней давности Пётр Поволоцкий живёт в районе Свиблово. Больше 14 лет он был главой управы районов Ростокино и Останкинский. Сейчас работает помощником гендиректора НИИ приборостроения на проспекте Мира. Путч 1991 года он встретил в должности и.о. начальника 106-го отделения милиции г. Москвы (сейчас ОМВД района Ярославский). Комендант района […]

Житель Свиблова Пётр Поволоцкий – о событиях 30-летней давности

Фото: Роман Балаев

Пётр Поволоцкий живёт в районе Свиблово. Больше 14 лет он был главой управы районов Ростокино и Останкинский. Сейчас работает помощником гендиректора НИИ приборостроения на проспекте Мира. Путч 1991 года он встретил в должности и.о. начальника 106-го отделения милиции г. Москвы (сейчас ОМВД района Ярославский).

Комендант района был растерян

 — Пётр Михайлович, помните этот день — 19 августа 1991-го?

 — Как сейчас. В середине дня нас, руководителей милицейских подразделений тогдашнего Бабушкинского района, собрали в актовом зале РУВД на улице Лётчика Бабушкина. И.о. начальника РУВД полковник Евгений Михайлович Бесков сообщил, что в связи с созданием ГКЧП милиция переходит на усиленный режим. Начальство дежурит круглосуточно, увеличиваются численность групп немедленного реагирования и плотность нарядов в ночное время. Позже нас собрали уже в кабинете начальника РУВД в несколько усечённом составе.

— И что сообщили?

— Бесков представил нам военного коменданта Бабушкинского района армейского полковника Фролова. В связи с объявлением ЧП вся полнота власти в Москве переходила к Военной комендатуре. Военный комендант Москвы генерал-полковник Калинин издал приказ о введении в столице с 23.00 20 августа по 5.00 21 августа военного положения. Гражданам предписывалось в эти часы не покидать жилища. 106-е отделение милиции, которым я руководил, должно было усилить пикет ГАИ на Ярославском шоссе, то есть фактически закрыть город на ночь. Надо было организовать пропускную систему, проверять транспорт, праздношатающихся граждан задерживать, досматривать и даже подвергать аресту. Никто к таким массированным действиям не был готов. По большому счёту предотвращать госперевороты или сопровождать их — это вовсе не функция милиции, которая должна обеспечивать правопорядок и ловить преступников. К Фролову у нас возникло много вопросов, ни на один из них он не смог ответить. Он сам был растерян, и мы его по-человечески понимали.

— И как же вы стали действовать?

— Мы ждали, что скажет Бесков. Начальник РУВД, кажется, был единственным среди нас, кто не терял самообладания. Он раньше руководил отделом милиции по охране Красной площади и был искушённым профессионалом. Как и положено опытному милиционеру, он сказал: «Не задавайте глупых вопросов, поезжайте на места, там разберётесь». Нам указание Бескова было понятно: действовать по обстановке. Во всяком случае не усердствовать, исполняя приказы Военной комендатуры.

Задело увольнение генерала

 — Ночью не было эксцессов на Ярославском пикете ГАИ? Люди ведь с дач возвращались, кто-то мог не слышать о комендантском часе.

— Ночь с 19-го на 20-е прошла спокойно, но на улицах было пустынно, мрачно и тревожно. А 20 августа в подразделения поступила телефонограмма из главка, в которой дали отбой всем прежним указаниям. Но это был не конец. Вскоре начальника Московского главка милиции генерал-лейтенанта Мырикова Николая Степановича освободили от занимаемой должности. Обвинили его и всю московскую милицию в излишнем нейтралитете. Нас это сильно задело. Николай Степанович был авторитетным человеком, мы дорожили его мнением. На самом деле именно выдержка генерала Мырикова позволила бескровно выйти из ситуации. Если бы московская милиция заняла радикальную позицию, то есть поддержала бы ту или другую сторону, не исключено, что крови в Москве было бы больше.

Анкеты благонадёжности

 — В то время новая власть всерьёз рассматривала перспективу люстрации, и многие руководители ожидали отставки. Вы тоже?

— Буквально через пару дней после событий ко всем начальникам территориальных отделов внутренних дел прибыли представители так называемых демократов. Ко мне в кабинет зашли три человека и попросили заполнить анкеты и ответить на вопросы. Их я помню до сих пор: «Какие команды вы получали в эти дни и как реагировали на них? Какие команды отдавали и что делали в это время?» При этом вид у моих визитёров был помятый, какие-то повязки на голове и запах спиртного. Мне Бесков позвонил: «Заполни анкету, потом возьми в управлении анкеты других начальников подразделений и отвези их в мэрию». Что я и сделал. Мы какое-то время между собой обсуждали, нужно ли ждать репрессий. Но всё обошлось.