Авраамий Палицын — тот, кто на века оклеветал Бориса Годунова

395 лет назад, 23 сентября 1626 года (13 сентября по старому стилю), в Соловецком монастыре умер монах Авраамий — Аверкий Палицын. Его имя малоизвестно, однако Палицын остался в истории и как один из видных деятелей Смутного времени, и как человек, со лжи которого в русской историографии и в русской литературе возник самый громкий клеветнический навет, […]

Сообщение Авраамий Палицын — тот, кто на века оклеветал Бориса Годунова появились сначала на Московская правда.

395 лет назад, 23 сентября 1626 года (13 сентября по старому стилю), в Соловецком монастыре умер монах Авраамий — Аверкий Палицын. Его имя малоизвестно, однако Палицын остался в истории и как один из видных деятелей Смутного времени, и как человек, со лжи которого в русской историографии и в русской литературе возник самый громкий клеветнический навет, живущий и поныне.

Русские дворяне Палицыны ведут свой род от литовского воеводы Ивана Микулаевича, который в 1373 году «выехал из Литвы на Русь», то есть ушел от литовских великих князей и поступил на службу к русским князьям. Прозвище у него было примечательное – Палица. Не каждого так назовут. Неизвестно, отличался ли его потомок Аверкий Палицын физической силой, но характером – точно.

Родился Аверкий в селе Протасове, близ Ростова. Год рождения неизвестен. В восьмидесятых годах XVI века — воевода на Коле (ныне районный город в Мурманской области, Кольский район). Значит, родился примерно в середине 1550-х годов.

В 1588 году царь Федор Иоаннович лишил Аверкия Палицына имущества и отправил на Соловки, где его насильственно постригли в монахи под именем Авраамия. Причина — участие в заговоре Шуйских против царя Федора. Борис Годунов, взойдя на трон, вернул Палицына из ссылки. Но признательности и благодарности от него не получил. Наоборот. Поскольку Годунов при царе Федоре был правителем, то Аверкий (Авраамий) именно его считал причиной своих бед и жестоко отомстил, на века оклеветав в книге.

Участие Палицына в заговоре Шуйских подтверждается тем, что после смерти Годунова, со вступлением на царский трон Василия Шуйского началось и возвышение Авраамия. Он был назначен келарем Троице-Сергиева монастыря. Келарь – по-нашему завхоз. Применительно к такому огромному хозяйству – главный завхоз. Это с одной стороны. С другой стороны – воевода, человек решительного характера на такой должности стал значительным лицом. По сути — военный комендант мощнейшей крепости на пути к Москве. Впоследствии Смоленск пал под ударами поляков, а Лавра выдержала четыре месяца осады и выстояла. Царь Василий приблизил Авраамия к себе, во всем советовался, и Авраамий, как мог, помогал ему. Например, вывез из Троице-Сергиева монастыря в Москву большие запасы зерна, когда в Москве стало плохо с хлебом.

Предатель

Авраамий Палицын и после свержения с трона своего покровителя, царя Василия Шуйского, остался келарем Троице-Сергиева монастыря. Он входил в состав посольства 1610 года к польскому королю Сигизмунду. Выборные от церкви и боярства во главе с митрополитом Филаретом и боярином Голицыным просили царем на Русь польского королевича Владислава, сына Сигизмунда. Но перед этим они получили от патриарха Гермогена простую и ясную инструкцию – королевич Владислав должен креститься в православии. Если же нет, то не будет патриаршего благословения, а будет порушение всему московскому государству и православной вере. Патриарх Гермоген напутствовал послов «стоять за православную христианскую веру неколебимо».

Но Сигизмунд не согласился на крещение своего сына Владислава в православии, да и вообще, сам хотел быть королем объединенного огромного государства, превратив Русь в польское воеводство. Переговоры зашли в тупик.

Однако, не у всех. Как водится, посольство прибыло со многими дарами. Очевидец отмечает, что самые богатые подарки преподнес келарь Авраамий: «серебряный позолоченный двойчатый кубок, золотный атлас и сорок соболей». Сигизмунд остался премного доволен, обласкал Авраамия и даровал его монастырю охранную грамоту на землю и все другие права. С тем Авраамий в январе 1611 года, получив все для своего монастыря, и отбыл в Москву. А посольство осталось. В плену. Для справедливости надо заметить, что Авраамий был не один. Думный дворянин Сукин, дьяк Васильев и еще 43 человека уехали, получив от короля «грамоты и другие пожалования».

Разумеется, их поведение расценили как предательство, измену. И прежде всего — поведение Авраамия, не последнего человека в посольстве. Через десять лет, выйдя из польского плена, глава посольства митрополит Филарет, став патриархом и «Великим Государем Руси», покарал Авраамия. Может, и напрасно. Потому что Авраамий уже стал другим.

Народный трибун

Тотчас по возращении Авраамий решительно меняется и становится яростным врагом поляков. Что тому причиной – неизвестно. Можно лишь предполагать. То, что Авраамий умен и образован – несомненно. Знатный, облеченный властью — то есть привык решать и вершить большие дела. Прагматик, можно сказать — беспринципный. Такой человек мог резко изменить поведение, прийти к совершенно определенному выводу, со стороны посмотрев на результаты переговоров, трезво осмыслив происходящее на Руси и в Польше. А ситуация была такая… Сигизмунд не желает крещения Владислава в православии, сам хочет на московский трон. Но церковь никогда не примет на московском престоле католического короля. Значит, тупик. И судя по обстановке в стране, у поляков нет никаких перспектив закрепиться в Москве и на Руси. Значит, пока не поздно, надо заглаживать свой промах, свой сговор с Сигизмундом и присоединяться к тем, кто против поляков.

Возможно, так и размышлял Авраамий. Он об этом в своей книге ничего не пишет.

Так или иначе, с 1611 года Авраамий участвует в составлении и рассылке грамот по всей Руси с призывом подняться на борьбу с поляками, идти на помощь Москве. В книге он уверяет, что это он сочинял, рассылал. Из других же источников, в частности, из «Жития Дионисия», известно, что грамоты эти сочинялись в келье архимандрита Дионисия и чуть ли не под его диктовку (свидетельство попа Ивана Наседки). И первенства Авраамия в том не было.

Но он несомненно участвовал. И грамоты – были. И на них откликнулась Русь. В том числе — Кузьма Минин.

Самохвал

Авраамий – автор книги «История в память впредъидущим родом», описывающей события на Руси с 1584 по 1620 годы. В научном обиходе она известна как «Сказание Авраамия Палицына».

О себе Авраамий пишет в третьем лице, называет себя «старцем Авраамием». И получается, чуть ли не главным спасителем Руси был этот самый «старец». Что вызывает большие сомнения.

Авраамий там – везде. Все князья-бояре обращались за советом к нему. Всех мирил и вразумлял он. Чуть где плохо – зовут «старца Авраамия». Например, в знаменитой битве у Крымского брода, когда гетман Ходкевич одним ударом «сотни и полки все смяша, и втоптал в Москву реку», когда казаки Трубецкого отказались идти на помощь полку Пожарского, когда судьба битвы за Москву висела на волоске, Минин и Пожарский, оказывается, послали за ним. Он приходит и видит «князя Дмитрия и Козьму Минина и многих дворян плачющихся…» Он идет в табор к казакам, стыдит их, воодушевляет призывами постоять за отечество и православную веру, после чего «И поидоша вси в бой». Причем шли в бой с кличем «Сергиев! Сергиев!» То есть Авраамий прославляет таким образом не только себя, но и свой монастырь. Что, конечно, похвально. Но малоубедительно. Клич «Бей!» вообразить легко, а вот клич «Сергиев!» – трудно. В бою такое просто не выговаривается.

Но этот эпизод именно в таком виде стал достоянием читателей, потому что его едва ли не дословно повторил Соловьев в «Истории России с древнейших времен».

По книге Авраамия Палицына выходит, что на этом бой и закончился, и войска литовского гетмана Ходкевича отошли на Воробьевы горы. А поскольку сражение было решающее, то следует, что победа в нем и над поляками вообще – заслуга Авраамия.

В Никоновской же летописи день 24 августа описан иначе. Во-первых, специально за Палицыным никто не посылал. Он там уже был: «В то время прилучилось быть в полках у князь Дмитрея Михайловича Пожарсково Троицкому келарю Аврамию Палицыну, и пойде в таборы к казакам и моляша их, посули им многую монастырскую казну…». То есть казакам пообещали – и дали – деньги, церковное золото! И только тогда они пошли в бой.

Во-вторых – и это главное — после атаки казаков сражение не закончилось. Казаки снова ушли в свой табор, пехота залегла по рвам и ямам. «Всею ратью стали плакать и молиться». Ударь в этот момент Ходкевич – поражение неминуемо, и неизвестно, как бы все дальше сложилось. Но тут свое слово сказал Кузьма Минин. Он с отрядом в триста дворян перешел через Крымский брод и напал на поляков. Те побежали. Другие ополченцы, видя успех атаки, устремились за Кузьмой. Гетман Ходкевич отступил на Воробьевы горы, а на следующий день ушел из Москвы на Можайск – то есть оставил поляков без своей поддержки, один на один с ополчением Минина, Пожарского и Трубецкого. Участь поляков в Москве была решена.

Но Авраамий о том не пишет. Хотя был в тот день на поле боя, все слышал и видел своими глазами. Однако изобразил так, что Минин и Пожарский только плакали, а он, Авраамий, остановил казаков пламенным словом (ни в коем случае не обещанием денег), повел в бой.

Представляете, что бы знали мы и что думали бы о тех событиях, сохранись до наших дней только рукопись Авраамия?

Например, если судить по его книге, то и в избрании на престол Михаила Романова главную роль сыграл «святой старец Авраамий». Как он пишет, к нему на подворье чередой шли бояре, дворяне, атаманы и казаки, чтобы он, Авраамий, сказал «священному собору и боярам» об их желании видеть на троне Михаила Романова. Что он и сделал. И уже наутро иерархи церкви и бояре решили избрать царем Михаила, и послали на Лобное место известить народ о том рязанского архиепископа Феодорита, троицкого келаря Авраамия, архимандрита Иосифа и боярина Василия Петровича Морозова.

Обратим внимание на порядок имен. Тогда этому придавалось особое значение. Например, в грамотах о спасении страны, рассылаемых князьями-боярами по городам, подпись высокородного боярина Морозова – первая. Подпись Пожарского – десятая. А Кузьмы Минина – пятнадцатая. За ним еще двадцать подписей – князей Туренина, Шереметева, Салтыкова, Бутурлина…

Тут же Морозов — на последнем месте. Авраамий все-таки поставил архиепископа Феодорита впереди себя (архиепископ, как-никак!), а вот архимандрита Иосифа и самого Морозова – решительно оттеснил. В общем, не скромничал. Когда ты пишешь, твоя рука — владыка. Но отметим: ведь Авраамий среди четырех избранных — был! А с таким известием на Лобное место выходили только люди известные, чтимые народом. Хотя был ли там Авраамий на самом деле – доподлинно неизвестно.

Соловьев этот эпизод излагает несколько иначе. Феодорит, Иосиф, боярин Морозов и Авраамий не извещали народ об избрании Михаила Романова, а спрашивали людей, кого они хотят в цари. «Михаила Федоровича Романова» – был ответ». Само по себе, конечно, возжелание народом Михаила Романова сомнительно. И в изложении Палицына, и в изложении Соловьева. Что знал тогда народ о шестнадцатилетнем Романове, с какой стати захотел в цари никому не известного мальчика? Но в данном случае важна другая деталь: Соловьев в точности повторяет состав и порядок имен: Феодорит, Авраамий, Иосиф и боярин Морозов. Но в Никоновской летописи, где событиям Смутного времени посвящен целый том, присутствие Палицына на Лобном месте не засвидетельствовано. По летописи, не было его там. Значит, Сергей Михайлович Соловьев в своем фундаментальном труде «История России с древнейших времен» данный исторический момент воспроизвел по книге Палицына?

Вот так Авраамий Палицын в самом прямом смысле вписал себя в историю и в «Историю России с древнейших времен».

Более того, его изображение в ряду героев нашей истории есть в горельефе памятника «Тысячелетие России».

Плагиатор и клеветник

Значительная часть «Сказания…» – явный плагиат, чьи-то сочинения, переписанные Авраамием и приписанные себе. Правда, Палицын и не скрывает, сам указывает, что пользовался чужими произведениями. По тем временам это не грех. Все летописи, дошедшие до нас, начаты неизвестно кем и несколько раз переписаны неизвестно кем. Рукопись-летопись воспринималась как общее достояние, как рабочий материал, который переделывался через века в свете тогдашнего понимания и толкования прошлых событий.

Грубо говоря, сидел в XVI или XVIII веке монах-переписчик и кроил по своему разумению события XIII или XIV веков. Не по своему личному разумению, конечно, а руководствуясь указаниями начальства, которое, в свою очередь, руководствовалось идеологическими установкам того времени. Все наши летописи дошли до нас именно в списках XVI — XVIII веков. Вот почему так важна работа специалистов по отделению первоначальных текстов от позднейших вставок и напластований.

Первые шесть глав «Сказания…» – чье-то сочинение, переписанное Авраамием Палицыным на свой лад. Нашлась первоначальная рукопись, оригинал. Предполагается, что автор ее — архимандрит Дионисий, глава Троице-Сергиева монастыря, под непосредственным началом которого служил Авраамий.

События, начиная с 1584 года, изложены спокойно, обстоятельно, бесстрастно. Как говорится, ничего личного. Да и какие могут быть личные счеты у выходца из простолюдинов архимандрита Дионисия с Борисом Годуновым, к примеру. А вот у воеводы Аверкия Палицына – были. И потому эти первые шесть глав, переписанные Палицыным, полны нападок на царя Бориса. Он и убийца царевича Дмитрия, и вообще все беды Руси от него.

Понятны чувства воеводы Аверкия, подвергнутого опале и насильственно постриженного в монахи царем Федором при правителе Борисе Годунове – которого он посчитал виновником своего изгнания. Однако умудренный жизнью келарь Авраамий хотя бы в глубине души должен был осознавать, что это Шуйские противостояли Годунову и начали смуту на Руси. Однако написал иначе. Наконец, именно Годунов вернул его из ссылки. Значит, напраслину о нем думал Аверкий, он должен быть благодарен царю Борису.

Но — нет. Первые шесть глав книги Авраамия – обвинительный трактат о Борисе Годунове. И если с его историческими выдумками потомки более или менее разобрались, критически проанализировали, сверив с другими источниками, то один частный, но очень громкий для русской истории случай многие и многие, почти ВСЕ ПРИНЯЛИ НА ВЕРУ. А именно: Авраамий написал, что царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного, убили по наущению Бориса Годунова. И до сих пор почти все в это верят, так утвердилось в общественном сознании.

Рукопись Палицына вышла двумя изданиями в 1784 году и в 1822 году. А уже через два года Николай Карамзин в 10 томе «Истории государства Российского», опираясь на лжесвидетельство Палицына, обвинил царя Бориса в убийстве Дмитрия. А Пушкин на основе «Истории…» Карамзина написал драму «Борис Годунов». И вот её уже двести лет каждый образованный человек читает, в школе изучаем…

Снова изгнанник

В июне 1619 года вернулся из польского плена, пробыв там почти десять лет, митрополит Филарет. И тотчас же был избран патриархом Московским и всея Руси. Он стал фактическим правителем страны при  царе Михаиле Романове, титуловался «Великим Государем Руси» и начал твердой рукой наводить порядок. Вспомнил он и Авраамия. И тотчас же сослал на Соловки.

В изгнании Авраамий Палицын прожил еще семь лет. Умер в Соловецком монастыре 13 сентября (23 сентября по новому стилю) 1627 года. Надо сказать, царь Михаил, помня о его заслугах, послал на его погребение 50 рублей. Деньги большие. (Например, думный дворянин Гаврила Пушкин (предок поэта) имел жалованье 120 рублей в год, а думный дворянин Кузьма Минин – 200 рублей в год.) Наверное, на эти деньги и было заказано надгробие, плита с надписью: «Лета 7135 се преставился раб божий кел. Палиц. Аврамие».

Надгробную плиту нашли в монастыре через сорок пять лет после смерти изгнанника, в 1672 году. Там, на Соловках, она стоит и доныне.

Когда-то очень давно о «Сказании Авраамия Палицына» спорили. Были у него сторонники, но большинство исследователей сочли, что повествование Авраамия — восхваление самого себя, и только. И – клевета, добавлю я.

Как бы то ни было, но среди героев Смутного времени был и этот неординарный человек. Он дважды упоминается в Никоновской летописи. То есть и участник, и свидетель, и, наконец, писатель. Цель же моих скромных заметок простая: напомнить современникам и утвердить в их памяти это имя – Авраамий Палицын.

Сергей Баймухаметов.

Фото из открытых источников.

Сообщение Авраамий Палицын — тот, кто на века оклеветал Бориса Годунова появились сначала на Московская правда.