«На Ботанической в машину попало несколько пуль»

Об октябре 1993-го вспоминает бывший начальник отдела муниципальной милиции СВАО Пётр Поволоцкий Полковник милиции Пётр Поволоцкий после ухода в отставку 14 лет руководил управами районов Ростокино и Останкинский. Сегодня он работает помощником директора НИИ приборостроения на проспекте Мира. Живёт в Свиблове. Нервная ночь   — Пётр Михайлович, вы в октябре 1993 года руководили муниципальной милицией […]

Об октябре 1993-го вспоминает бывший начальник отдела муниципальной милиции СВАО Пётр Поволоцкий

Полковник милиции Пётр Поволоцкий после ухода в отставку 14 лет руководил управами районов Ростокино и Останкинский. Сегодня он работает помощником директора НИИ приборостроения на проспекте Мира. Живёт в Свиблове.

Нервная ночь

 

— Пётр Михайлович, вы в октябре 1993 года руководили муниципальной милицией округа. Чем она отличалась от обычной?

— Тогдашний премьер Правительства Москвы Юрий Лужков в 1992 году предложил создать мобильные подразделения, которые подчинялись бы не только МВД, но и Правительству Москвы, а в округах — префектам. В МВД задали резонный вопрос: люди в погонах и с оружием — как они могут подчиняться префекту? Тем не менее в Москве муниципальная милиция просуществовала семь лет, и в какой-то степени она действительно подчинялась городской власти.

— Кого и как в неё набирали?

 — Основой для формирования муниципальной милиции должны были стать лучшие сотрудники из существующих территориальных подразделений. Ставка также делалась на армейских офицеров, сокращённых или уволенных из армии по положительным мотивам. Учитывались не только рост кандидата, но и его физические данные, и морально-психологические качества. Новые автомобили «Жигули», экипаж — три сотрудника, а не два, как принято во всём мире. Оружие — короткоствольные автоматы «Кипарис» и «Кедр». Патрулирование — только на авто. Форму разработал Вячеслав Зайцев: берцы, береты, тельняшки. Без ложной скромности могу сказать: в начале девяностых именно муниципалы сыграли важную роль в наведении порядка на улицах и в общественных местах города, в значительной степени способствовали остановке ночного беспредела в Москве. Хотя на округ нас было всего 270 человек. Нам и пришлось патрулировать весь Северо-Восток в то памятное 3 октября 1993-го.

— А куда в тот день остальная милиция подевалась?

 — По мере того как накалялись страсти, сотрудники окружного УВД всё чаще привлекались для обеспечения общественного порядка в центре Москвы. Рано утром 3 октября практически весь личный состав во главе с начальником УВД СВАО Алексеем Фёдоровичем Копейкиным был переброшен к Белому дому на усиление. Территория округа прикрывалась только муниципальной милицией и одной-двумя группами немедленного реагирования территориальных ОВД.

— Какая задача была вам поставлена?

— Помимо патрулирования территории округа, надо было усилить охрану трёх зданий, в которых располагались органы власти округа: проспект Мира, 18, Милашенкова, 14, и Лётчика Бабушкина, 1. По оперативной информации, путчисты могли предпринять попытку захвата этих объектов. Мы выделили наряды по охране этих зданий, до зубов вооружив своих сотрудников. Особое внимание было уделено охране здания на Милашенкова. Там располагался окружной штаб по соблюдению режима ЧП с 3 по 10 октября, который своим указом объявил Президент России Ельцин. Именно в этом здании находился префект Владимир Григорьевич Систер. Примерно к полуночи поступила оперативная информация о том, что вооружённая группа путчистов выдвинулась к зданию префектуры на проспекте Мира с целью его захвата и задержания префекта. Мы послали туда усиленный наряд. Префект хоть и нервничал, но самообладания не терял, держал ситуацию под контролем. Позже информация о походе на префектуру не подтвердилась.

 

С пробитым бензобаком

 — Вы знали, что в это время происходило в телецентре «Останкино»?

 — В том-то и дело, что нет. Сведения о событиях у телецентра поступали противоречивые. Тогда я принял решение провести разведку самостоятельно, не ставя в известность префекта. Взяли нашу оперативную машину без милицейских опознавательных знаков. Чтобы не рисковать жизнью водителя, я сменил его на своего заместителя. Мы сняли береты, застегнули верхние пуговицы, чтобы спрятать тельняшки, и выдвинулись в сторону Останкина. Проехали по улице Академика Королёва мимо горящих торговых палаток и автомобилей, свернули на 1-ю Останкинскую, потом на Ботаническую. Картина везде была одна и та же: кромешная темнота и беспорядочная стрельба.

— А откуда стреляли и кто?

— Стреляли, думаю, как путчисты, так и бойцы Софринской бригады внутренних войск, они сюда были направлены для обеспечения охраны телецентра как особо важного объекта. Мы двигались в сторону улицы Дубовая Роща и попали под обстрел. Машина вдруг заглохла, и в салоне запахло бензином. Я вышел, чтобы попытаться завести машину с толкача, — бесполезно. Вызвали по рации резервный «уазик», и он на буксире доставил нас на Милашенкова, 14.

 — Как вас встретил префект?

— Мы бегло осмотрели машину. Две пули пробили стойки, две попали в подголовник и несколько — в бензобак. До сих пор не могу понять, почему машина не взорвалась. Пока осматривали машину, префекту доложили о нашей вылазке. По его поведению было видно, что он сильно возмущён и нашим поступком, и ситуацией вокруг телецентра, которая его очень расстраивала. До сих пор, когда мы встречаемся, говорит: «Я тебе этого простить не смогу». Я не сомневаюсь: случись со мной что-нибудь, он взял бы ответственность на себя.

— А чьи пули оказались в вашей машине?

— Мы маскировались, чтобы не попасть в руки путчистов. Сложно сказать. Тогда было не до разборок, а сейчас остались одни только предположения.

 

Награждён за мужество

 — А что было 4 октября?

 — На следующий день префект собрал всех силовиков в одном из павильонов на ВДНХ. Софринцы тоже были. Префект сказал нужные слова, что, мол, такое в стране больше не должно повториться. Мы с командирами Софринской бригады о многом поговорили, обнялись и выпили за дружбу. А вечером по просьбе префекта в храме Живоначальной Троицы в Останкине настоятель отец Феофилакт отслужил молебен по погибшим. Данные засекречены, но я натыкался на цифру, что у телецентра погибли около 70 человек. За мужество, проявленное при предотвращении свержения конституционного строя, я был награждён почётной грамотой Правительства Москвы.

— Ельцин чуть ли не в тот же день издал указ о прекращении деятельности КПСС. Пётр Михайлович, пришлось выйти из партии?

— Я из партии не выходил, партбилет до сих пор дома лежит. Но мне пришлось поучаствовать в исполнении ельцинского указа. Позвонил префект и сказал, что провели переговоры с первым секретарём Бабушкинского райкома Ефремовым, до сих пор фамилию помню. Я должен был к нему съездить, привезти ему выходное пособие, поприсутствовать при опечатывании кабинета и отвезти его домой. Это был уже пожилой мужчина, далеко за семьдесят. Посадил его в милицейскую машину, доставил домой — куда-то на Анадырский проезд. Прощаясь, мы пожали друг другу руки, он всплакнул. Мне тоже было не по себе…

«Чёрный октябрь» принёс множество жертв

«Октябрьский переворот», или «Чёрный октябрь», — одна из самых драматичных страниц новейшей истории России. Противостояние двух ветвей власти — президента Бориса Ельцина и Верховного Совета России во главе с Русланом Хасбулатовым — к сентябрю 1993 года достигло апогея. Ельцин издал указ о роспуске Верховного Совета РФ, Верховный Совет признал этот указ попыткой госпереворота. Вооружённые сторонники Хасбулатова во главе с Альбертом Макашовым взяли штурмом мэрию Москвы и попытались захватить телецентр «Останкино». 4 октября Ельцин дал команду стрелять из танков по Дому Советов (сегодня Дом правительства) на Краснопресненской набережной, где заседал Верховный Совет РФ. Всего в ходе октябрьских событий были убиты 158 и ранены более 420 человек.