Импорт древних куркужинцев
Очередной отчётный семинар о работе Северокавказской экспедиции Государственного Эрмитажа в селе Куркужин состоялся в центре общественных инициатив КБГУ.
Участникам семинара - студентам-историкам, многие из которых сами работали на раскопках, сообщили, что очередной этап завершился триумфально и теперь весь собранный материал следует обобщить. Докладывала руководитель экспедиции – помощник директора Эрмитажа по развитию музейных связей Юлия Марченко, после чего студенты могли задать вопросы.
Начала руководитель с рассказа о том, как в руки жителей Нижнего Куркужина попали некие интересные находки. Так в экспедиции узнали о наличии археологического памятника и в Нижнем Куркужине. В 2022 году на найденном объекте провели археологическую разведку, в ходе которой нашли ряд интересных предметов. Уже тогда в экспедиции поняли, что перед ними нечто весьма незаурядное, поскольку в первом же «подъёмном материале» им попался бронзовый пояс и орнаментированная бронзовая бляшка. Четыре отверстия на брошке соответствовали четырём отверстиями на поясе, то есть перед археологами был по факту один предмет.
Кроме того, нашли украшения: подвески из раковин каури, а это - вещь «импортная», поскольку ближайшие такие раковины находятся в Индийском океане.
- То есть можно делать вывод о торговых либо обменных связях с далёкими регионами, раз у жителей древнего Куркужина была возможность делать украшения из импортных материалов, - отметила Юлия Марченко.
Помимо вышеупомянутых находок, относящихся к кобанской культуре, найден керамический сосуд, относящийся уже к культуре майкопской. Он красного цвета и неплохо сохранился.
В прошлом году за памятник взялись уже всерьёз. Что немаловажно: учёные, помимо захоронения, обнаружили ещё и поселение, к изучению которого намерены приступить в следующем году. Таким образом, памятник представляет собой два объекта: Кобанское поселение и Кобанский могильник.
Учёные успели исследовать сорок одно захоронение. Судя по большому количеству найденных детских останков, среди данной возрастной категории имела место высокая смертность, что для 8-7 века до нашей эры являлось распространённым явлением. Что касается взрослого населения, то не найдено никого старше сорока пяти лет.
- Для того времени – это также норма, - подчеркнула Юлия Марченко.
Традиционно часты захоронения, в которых погребённый находится в так называемой позе эмбриона, то есть лежит, скорчившись на боку: считалось, что человеку, уходящему в иной мир, необходимо придать позу человека, приходящего в этот. Это характерно для всех захоронений, исследованных на Северном Кавказе.
-Однако, в последнее время стали появляться комплексы, где тело погребённого вытянуто, - отметила руководитель экспедиции. – На Северном Кавказе сегодня исследуются два памятника с такими захоронениями: помимо вышеупомянутого, это памятник в Заюково, где работают наши московские коллеги. Причём такое положение имеют останки в тридцати пяти найденных захоронениях, и только шесть, более поздних, лежат в привычной позе эмбриона. Это очень важно: ведь теперь мы понимаем, что в кобанской культуре, по крайней мере, на территории нынешнего Баксанского района, происходила смена погребального обряда.
Следующее немаловажное открытие: исследовав всего сорок один погребальный комплекс, учёные нашли целых пять видов погребальных камер. Такое разнообразие - рекорд среди северокавказских памятников.
Самая распространённая – простая яма, затем – яма с заплечиками, яма со ступенькой, яма подбойная и яма с уступом.
- Причём, они – синхронны, то есть рядом могут соседствовать три разных варианта, - подчеркнула руководитель экспедиции.
В одном из исследованных захоронений обнаружен ребёнок лет восьми. На обеих руках нашли по четыре бронзовых браслета. На левой руке, выше локтя, – ещё и составной браслет из целого набора украшений. На груди – круглая бронзовая бляха. Имеется также бисер с ожерелья и самый характерный для кобанских захоронений инвентарь - булавки для скрепления одежды (пуговиц, судя по всему, в то время не знали, во всяком случае, данных о них у учёных нет). Вещи уже отреставрированы специалистами Эрмитажа.
В соседней яме, где захоронена женщина, найдены предметы, которые могли бы быть пуговицами, но однозначно утверждать, что это именно они, пока нельзя. Поэтому учёные пока остановились на осторожной формулировке «бронзовые бляшки», тем более что подобные «пуговицы» попадаются в ожерельях, а также в украшениях головных уборов. Нашли здесь и подвеску, изображающую голову животного. Такие часто находили в прошлом году. В этом году их нашли больше, причём количество видов изображаемых зверей также увеличилось.
Самая интересная находка сделана в одной из подбойных ям, то есть такой, в которой дополнительно выкапывалась ещё отдельная ниша для погребённого. На левой стороне тела в районе тазовых костей обнаружен биметаллический (то есть сделанный из двух видов металла) кинжал. Рукоять у него бронзовая, клинок – железный. Сохранились даже деревянные ножны с отверстием в перекрестье для подвешивания оружия и специальной петелькой для этой же цели. На конце ножен – бронзовое навершие. Справа нашли железный нож без рукояти. Есть и украшения.
Подбойные ямы, кстати, бывают достаточно глубокими, иной раз доходя до 180 сантиметров в глубину, из-за чего там работали самые высокорослые студенты. В другой такой яме нашли немало украшений в виде ожерелий из бронзовых бусин, а в районе тазовых костей – оселок, рядом с которым были кресальные камни. Это первые погребения, где в районе пояса, помимо оселка и железного ножа, у мужчин находили такие древние «зажигалки».
«Ямы с заплечиками» (то есть такие, в которых сооружалась ещё одна яма) тоже подарили учёным немало интересного. В одной из них обнаружен ребёнок трёх-шести лет, справа от него нашли фибулу (застёжку для одежды), видимо, используемую в дополнение к булавкам. Очень много было низок с бусинами, причём, благодаря их хорошей сохранности можно пронаблюдать, в какой комбинации эти бусины сочетали друг с другом. Например, в этом году нашли комбинацию «бронзовая – стеклянная», что даёт почву для реконструкции костюма.
Также интересен бронзовый пояс, явно принадлежащий взрослому – длина составляет целых 95 сантиметров. Пояс дважды опоясывает ребёнка. Сняв кости черепа, археологи нашли остатки обшивки головного убора – раковины каури, украшения из сурьмы, сердолика, бисера. Такие же нашли ниже костей черепа. На руках - по два браслета.
-Захоронение явно богатое, мы надеемся, что оно также поможет нам в восстановлении облика древнего костюма, - надеется учёная.
В другой аналогичной яме рядом с останками мужчины найдены наконечник копья, остатки костяного футляра для него, в ногах – кости двух животных. По данным специалиста, кости принадлежат свинье и лошади. Есть и бронзовый кинжал.
Находили археологи и парные захоронения, что для кобанской культуры является новой особенностью. В одном случае нашли останки ребёнка и мужчины, в другом – ребёнка и женщины с интересным ожерельем из бронзовых пластинок, которые обычно шли на изготовление защитного панциря.
-То есть вещь меняет свою функцию, выступая как часть ожерелья, а не доспеха, - констатирует Юлия Марченко. - Ещё пара интересных находок - украшение в виде железной гривны и подвески из клыков собаки. Это примечательно тем, что мы имеем дело с комплексами, относящимися ко времени появления и освоения железа. То есть у нас есть железные предметы, но они только-только появляются, и люди изготавливают из них ещё не орудия труда, а украшения. И эта гривна – тому пример. Она имела очень плохую сохранность, кроме того, как это часто у нас бывает, нашли её уже после отъезда реставраторов. Мы отвезли её в Эрмитаж.
Что касается уже не раз упомянутых раковин каури, то учёные установили одну интересную деталь: ранее считалось, что раковины характерны для времён скифов.
-Однако сейчас мы исследуем доскифский период и находим много таких раковин, причём в синхронных комплексах Северного Кавказа они отсутствуют, - обращает внимание учёная. – То есть это особенность именно Нижнего Куркужина. Нашли и двусоставный сосуд, состоящий из сосуда поменьше, вставленного донышком в горловину сосуда побольше. Это также характерно для скифских времён, мы с этим сталкивались в могильнике в Верхнем Куркужине. Мы можем проследить эволюцию погребального комплекса и сравнить потом с исследованиями коллег, работающих в Заюково.
Студенты засыпали докладчицу вопросами. Интересовало аудиторию буквально всё: от того, как учёные догадываются, где надо копать, до того, какую религию исповедовали погребённые. В плане религии учёным пока порадовать нечем: пока не найдено ничего, напоминающего святилище. Впрочем, сдаваться археологи не намерены, так что всё ещё впереди. А находить, где копать, студентов научат. Главное – дождаться отправки на археологическую практику.
