Брейнрот полный и окончательный

На днях по сети заплясал список самых модных слов года, пробудивший к жизни старый как мир спор между современными «западниками» и «славянофилами» и укрепивший меня в столь же старой мысли о том, что гуманитарные знания ещё сильнее потеснены с занимаемых позиций на пути к бесславной кончине. Впрочем, так ли всё безнадёжно?

Не подумайте только, что я просто по своей обычной привычке брюзжу. Если и брюзжу, то, поверьте, не просто так. А хоть бы и брюзжу? Стругацкие, между прочим, написали в своё время, что «кто не брюзжит – тот ни черта не стоит!». А великие писатели, по их мнению, вообще не могли не брюзжать: «Великие писатели всегда брюзжат. Это их нормальное состояние, потому что они - это больная совесть общества, о которой само общество, может быть, даже и не подозревает».
Я это, естественно, не к тому, что тоже великий, а к тому, что и невеликие часто не могут не брюзжать. Просто мы брюзжим о невеликом.
Так вот: авторы интернет-ресурсов, кинувшиеся тиражировать эту потрясающую новость, почему-то все как на подбор страдают повальной безграмотностью. Вот текст, долженствующий, по мнению этих одноклеточных, окончательно поставить подобных мне замшелых консерваторов на место (привожу его в оригинальном виде, чтобы вы видели всю «широту» мысли): «Есть нормальные слова в русском языке, зачем нам ваш сленг?» - такие комментарии иногда пишут под нашими статьями, когда мы разбираем новое явление или слово. Дело в том, что язык «живой» - он постоянно меняется, и регулярно появляются новые слова. Когда-то привычные нам слова «телефон», «джинсы», «рубашка» тоже были сленгом, но потом вошли в обиход. Поэтому вы просо (хорошо, что не ячмень!) противитесь новому. Например, в 2024 году появилось много новых слов благодаря социальным сетям и онлайн-общению. Эти слова уже признали крупнейшие словари мира, включая российские издания. Мы собрали для вас подборку с примерами и картинками».
Не буду разбирать примитивнейший словарный запас очередного прогрессивного. Достаточно сказать, что у автора хватило ума написать фразу «собрать подборку» и сообщить миру, что слово «телефон», оказывается, когда-то было сленговым. Про слово «просо» я уже и не говорю.
И вообще автору, судя по всему, лет двенадцать. А вот поди ж ты – поучает! Мне лично такие эксперты напоминают абитуриента театрального института из монолога Райкина-младшего: «Взгляд у него этакий устало-мудрый. Всё он о жизни, конечно же, давно понял! Да и пожил! Ведь ему… подумать только – целых семнадцать!».
Кстати, не слишком ли сильно сказано, что крупнейшие словари, как вы изволили выразиться, эти слова «признали»? Я специально, как у меня, невеликого брюзги, заведено, полез проверять. Так вот: везде сказано, что словари всего лишь составили рейтинг «самых популярных слов». А у вас получается, что словари их чуть ли не официально в обиход ввели!
Теперь, собственно, о списке. Словечки, конечно же, там… Ух! Вот несколько примеров: «скуф» (мужчина с лишним весом, пивным животом, залысинами, отсутствием интереса к спорту и работой без перспектив), «вайб» (слово давно используется в интернете, в этом году все начали говорить «плюс вайб» о хороших впечатлениях и «минус вайб» о плохих). «Делулу» (сокращение от «delusion» - «заблуждение», описывает людей, верящих в очевидно несбыточные вещи, идеализирующих ситуации или питающих ложные надежды). «Манифестировать» (верить в дурацкую идею о том, что если активно верить, то сбудется). «Демур» (специально натренированная изысканность и продуманное поведение). «Луксмаксинг» (стремление улучшить свой внешний вид с помощью ухода за собой, смены стиля или косметических процедур). «Скибиди» (это самый странный случай: слово может означать почти что угодно, но чаще всего его используют как похвалу).
А вот это мне особенно нравится: словечко «brat», которое раньше означало просто «несносного ребёнка», а теперь (!) стало символом дерзкого стиля, смелости и свободы. Простите, но что тут смелого или свободного?
Короче: единственное относительно неглупое слово в этом списке – это слово «брейнрот» или по-русски - гнилой мозг. Оно означает то, что происходит с головой, если слишком долго торчать в интернете.
Дорогие мои! Язык меняется, это верно. И происходит это в том числе и через заимствования. Но вы, уважаемые, к этому почтенному процессу не имеете ровно никакого отношения!
Для особо прогрессивных объясняю: когда слово приходит в язык с новым (подчёркиваю – действительно новым) явлением, предметом либо занятием – это одно дело. Это правильно и по-настоящему прогрессивно. Но приходит это, как правило, с профессиональным жаргоном. В крайнем случае - когда новое слово и вправду более ёмкое или просто более звучное. Так в русском языке появились «проект», «дефект», «пилот», «дедлайн» или «пресс-релиз». Чего далеко ходить – все игры с мячом называются не по-русски, поскольку самих этих игр в русской жизни не было! Да и то… Тот же «дедлайн» вполне можно заменить на «крайний срок», но заокеанский вариант и правда как-то позвучнее будет, чего уж там.
Поняли? Новое или звучное! То есть когда новое явление, приходя в жизнь, тащит за собой новое же название, а не выдёргивается из словарика примитивного неуча, неспособных прочесть пару книжек! Поэтому слова «дедлайн» или «проект» я использую. А вот слово «кринж», «кейс», «дисклеймер» или «рандомный» никогда не произнесу! Ибо в первом случае у нас налицо действительно прогресс, а во втором – Эллочка-людоедка. Задумайтесь: кого на самом деле высмеивали Ильф и Петров (если брейнрот не превратил вас в скуфов окончательно, и вы вспомните, кто это)? А ведь их уж точно в излишнем русофильстве не заподозришь!
В общем так: эти слова страшны не сами по себе, а из-за того, что идеи об их пользе и неизбежности появления и укоренения тиражируются отдельными личностями не потому, что попадают к нам из более прогрессивного общества, а потому, что эти личности элементарно не читают книг, потому как не желают напрягаться. Ведь чтение – это работа! Те, кто пренебрегает проблемой, в итоге укрепляют эту их позицию и даже поощряют её! Как следствие, гуманитарные знания становятся ненужными, а мы получаем не только неграмотное поколение, но и неграмотных управленцев, поскольку уже не одно такое поколение выросло и встроилось во взрослую жизнь. Сленг перестал быть атрибутом одной лишь молодёжи, поскольку говорить неправильно начали уже не торчащие в сети сутками «низы», а управляющие нами верхи. И мы стали иметь дело не снизу поднимающимся, как болотный газ из бочага, сленгом, а спускаемым сверху безумным новоязом.