«Кто в армии служил – тот в цирке не смеётся»
Внутренний монолог
Есть такие читатели, чьё мнение колеблется вместе с генеральной линией. Про таких говорят: «психология флюгера». Причём вовсе не обязательно эта линия будет партийной. А есть авторы, которым даже такие флюгеры ничего по существу предъявить не смогут, ограничившись обычным обливанием грязью. Один из них – Ярослав Гашек, чей день рождения 30 апреля.
Я как-то смотрел одно интервью, в котором ведущий неожиданно задал собеседнику вопрос: «Назовите пять книг, главных лично для вас». Я немедленно решил составить список таких же книг, главных лично для меня. На его составление ушло гораздо больше времени, чем я предполагал, поскольку ваш покорный слуга вёл себя, как гоголевский Плюшкин, проявляя какую-то пещерную жадность и не желая оставлять за бортом ничего из прочитанного. В какой-то момент я поймал себя на вполне серьёзном опасении, что если не включу в список ту или иную книгу, то она исчезнет и из реального мира. Пришлось поумерить аппетиты, последовав мудрому совету из «Троих в лодке», и включить в список не то, что может пригодиться, а то, без чего нельзя обойтись. Кстати, сами «Трое в лодке» в список в итоге не попали. А жаль!
В общем, в список вошли в итоге не пять, а девять книг, хотя я и в этом случае не могу назвать его полным. Так вот, «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека попали туда практически единогласно (в смысле – без спора вашего покорного слуги с самим собой).
При этом я не могу сказать, что Гашек обаял меня прямо-таки сразу. Скорее, наоборот. По первому разу юмор мне показался грубоватым (оно и правда так, увы нам) и я его как-то «не потянул». Плюс натурализм. Его там тоже на мой тогдашний вкус было многовато. В общем, «Похождения…» были мной на неопределённый срок куда-то задвинуты. Я говорю «неопределённый» потому, что в таких делах ничего нельзя сказать заранее: когда созреешь – тогда и созреешь. Во всяком случае я сам тут никогда ничего не решал и не решаю до сих пор, предоставляя произведению самому в нужный момент на меня набрести. Пока срабатывало. Жаль только, график этот никогда не совпадал со школьной, а потом и с университетской программой.
С «Похождениями…» этот сценарий тоже сработал. У меня такое ощущение, что книга в один прекрасный день чуть ли не свалилась с полки мне на голову. На самом деле во всём частично оказался виноват журналист Ибрагим Гукемух, который почему-то именно в тот период громогласно цитировал «Похождения…», видимо, как-то проецируя самые яркие эпизоды сюжета на собственную армейскую биографию. Позже, прочитав его воспоминания о приключениях стройбатовцев в солнечной Абхазии, я, во-первых, лишний раз в этом убедился, во-вторых, укрепился в подозрениях, что армейская служба в каких-то краеугольных своих основаниях совершенно одинакова во все времена и во всех странах. Это остаётся неизменным со времён римских легионов и не изменится даже в каком-нибудь звёздном десанте далёкого будущего (песня «Над нами баржи Абадона» и бессмертная фраза «Кто в армии служил - тот в цирке не смеётся» вам в помощь). Тем более, что к тому времени я и сам успел побывать на армейских сборах, после которых излишний натурализм меня уже не пугал.
Тогда я и принялся за «Похождения…» взахлёб, уйдя в них, как в запой. Как пел Высоцкий, я «лёг на дно, как подводная лодка, чтоб не могли запеленговать». А когда вынырнул, то не просто принялся «Похождения…» цитировать! Я сам заговорил, как Швейк, в конце концов достав всех. Особенно Гукемуха. Никаких жалоб на словесный поток я слушать не желал. Впрочем, это мало кого удивляло: все знали, что в таком состоянии со мной спорить бесполезно. В детстве это могло закончиться дракой. И заканчивалось, кстати: однажды мы во дворе всерьёз сцепились из-за разногласий по поводу соответствия киношного «Наутилуса» Жюля Верна литературному оригиналу.
Так или иначе, но со временем я разглядел в «Похождениях…» не просто сатиру на армейские реалии. Всё гораздо серьёзнее, товарищи!
Впрочем, тут самое время мне по традиции замолчать. Пусть говорит виновник торжества. А уж выводы делайте сами: «Наше дело дрянь, - начал он слова утешения». «Пусть было, как было, - ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было». «У солдата, которого ведут под конвоем, всегда больше опыта, чем у тех, кто его караулит». «Вообще всё на свете вдруг показалось ему таким гнусным и отвратительным, что он почувствовал потребность напиться и избавиться от мировой скорби». «Дали ему десять лет неделю назад. – Вот видите: значит, семь дней уже отсидел!». «Скромность украшает мужчину, но настоящий мужчина украшений не носит». «Это не было обычное оскорбление государя-императора, какие делаются спьяна! – А какие оскорбления государя-императора делаются спьяна? - Всякие. Напейтесь, велите сыграть вам австрийский гимн, и сами увидите, сколько наговорите». «Волосы выпадают из-за сильного душевного потрясения в первые шесть недель после рождения». «Кто из вас умер, пусть явится в течение трёх дней в штаб корпуса, чтобы труп его был окроплён святой водой». «В сумасшедшем доме каждый мог говорить всё, что взбредёт ему в голову, словно в парламенте».
Кстати, если кому интересно, то наряду с Гашеком в список попали «Трудно быть богом» Стругацких, «Властелин колец» Толкина, «Два капитана» Каверина, «Тихий Дон» Шолохова, «Сандро из Чегема» Фазиля Искандера, «Город и псы» Марио Льосы, «Тёмная башня» Стивена Кинга, «Кондуит и Швамбрания» Кассиля. Но о них, как говорится, во благовременье.
