Монолог

Вебтун

И опять о наболевшем: о великом и могучем и об эллочках-людоедках, которые его в буквальном смысле поедают, искренне полагая, что спасают.
На эту мысль меня навела свежая новость из мира отечественной словесности и литературы (опубликованная, кстати, на соответствующем интернет-ресурсе). Речь о том, что неравнодушные люди решили всё же русский язык спасти и сохранить, затеяв с этой целью конкурс «Слово года-2025», направленный на популяризацию словарей, сохранение и развитие русского языка. Дело, безусловно, благое. И только ваш покорный слуга, по своему обыкновению, позволил себе усомниться.
Почему? Давайте прочитаем, как конкретно спасатели намереваются сохранять язык и популяризировать словари. Вот цитата: «Миссия проекта - определить слово, которое наиболее полно отразит настроения общества и ключевые социокультурные процессы текущего года».
Во-первых, почему «миссия»? Нельзя написать проще, коль уж вы русский язык спасаете? Что за высокопарность? Во-вторых, каким образом одно слово отразит сразу и настроения, и социокультурные процессы? В-третьих, как оно, слово, что-то там спасёт? Лично я затрудняюсь сказать.
Оказалось, что в 2025 году главное слово будут искать по четырём направлениям: «Гуманитарная сфера», «Техносфера», «Сленг», «Всенародное слово». Среди экспертов - более 50 участников из МГУ имени М. В. Ломоносова, Государственного института русского языка имени А. С. Пушкина, МФТИ, ГК «Росатом», ГК «Ростех», Национальной ассоциации телерадиовещателей, «АСТ- Азбуки», ВКонтакте, Дзена, СМИ и медиа.
Но это ладно. В списке организаторов проекта значится некий «импринт». Что это – организация, учреждение,коммерческая структура? Ничего по этому поводу не сказано. Импринт - и всё. Понимай, как хочешь. Я, по въедливости своей, поинтересовался. Оказалось, что так называют подразделение издательства или бренд, под которым издательство выпускает некоторые из своих печатных изданий. Не знаю, стало ли вам что-либо понятней. Лично мне – нет: то ли издательство, то ли его подразделение, то ли бренд этого издательства, то ли бренд этого подразделения. Хотя можно было бы просто написать – издательство такое-то (или его подразделение).
Кстати, идея искать слово года в сленге мне тоже кажется странной. В чьём именно сленге?
Ну, а потом я на этом же ресурсе (напоминаю, посвящённом как раз литературе и словесности) вычитал ещё одну новость, точно меня непорадовавшую – о том, что по итогам первого полугодия 2025 года у россиян на первое место по популярности вышли любовные романы. Заметьте – не романы о любви, а именно любовные романы. То есть не радуемся: соотечественники не полюбили «Джен Эйр»», «Анну Каренину», «Гранатовый браслет» или «Унесённых ветром». Нет! Они размениваются на нечто с названиями вроде: «Упоительная сладость», «Любовный допинг», «Неистовая одержимость» или «Вихри страсти». Если посмотреть в чате, где плодовитые авторки (феминитив намеренный) предлагают целые списки названий для этого чтива (не удивляемся, есть на просторах интернета и такой), то там подобные «сладости…», «одержимости…» и «допинги…» тянутся километрами. Называется это: «Как оригинально, красиво назвать фанфик о любви?». Я поначалу даже подумал, что это ради смеха. Нет, всё серьёзно.
Эти «страсти» даже прошлогодних лидеров продаж потеснили – книги по личностному росту и произведения о так называемых попаданцах. По мне – туда им и дорога. Да только будет ли такой исход меньшим злом?
Это ещё не всё: комментируя эту новость, представитель группы компаний одного сервиса электронных книг заявила ещё о росте интереса к азиатским новеллам (ну, пускай) и особо подчеркнула, что «наши читатели высоко оценивают азиатские комиксы «манга», «манхва», «маньхуа», эти слова вошли в обиход и уже не вызывают удивления. Увеличивается и количество почитателей «вебтунов».
Я опять-таки специально проверил: вебтун - южнокорейский цифровой комикс, обычно предназначенный для чтения на смартфонах. 
Так вот: что вы хотите от русского языка, если его носители являются массовыми потребителями этих… манхва, маньхуа и прочих вебтунов? И самое главное – как вы, неспособные русским языком описать проект по спасению русского языка, его намереваетесь спасти? Боюсь, что скоро и спасать будет некого.