Красота в науке. Молодой учёный - о стереотипах, наградах и цунами

Её называют самым титулованным молодым учёным региона. Недавно океанолог Ирина Диденкулова получила премию президента России в области науки и инноваций. Впервые награда ушла в Нижегородскую область.

Старший научный сотрудник Нижегородского государственного технического университета им. Р.Е. Алексеева Ирина Диденкулова рассуждает о том, каково это в современном мире быть женщиной-учёным, как океанолога вдохновляет опера и угрожает ли Нижегородской области цунами.

Без жертв

- Осенью прошлого года вы получили стипендию L’Oréal-UNESCO «Для женщин в науке». Как такая красивая девушка такие серьёзные исследования проводит?

- Честно говоря, я всегда скептически относилась к феминистическому восприятию женщин в науке и попытке разделять учёных на мужчин и женщин. А считать пропорции, сколько представителей науки того или другого пола, - это, по-моему, просто дикость. К сожалению, сейчас многие показатели упрощённо считают по такой схеме.

Как раз после получения этой премии я столкнулась с европейской организацией, занимающейся проблемой женщин в науке и была приятно удивлена. Цель организации - не заставить всех девочек заниматься наукой, а именно поддержать тех, кто уже выбрал эту стезю.

Европейцы пытаются побороть стереотип, что женщина-учёный должна непременно жертвовать личной жизнью во имя исследований. Это совсем не так! Всё можно совмещать. Даже большое количество поездок, с которыми часто связана научная деятельность, не препятствие для семьи и детей. Главное - чтобы человек занимался любимым делом и получал от этого удовольствие. Тогда у него будут силы справиться с любыми проблемами.

- Вы секретарь направления «Морские катастрофы» Европейского геофизического союза, член Международной комиссии по цунами, стипендиат европейского фонда Мари Кюри и немецкого фонда Александра фон Гумбольдта. Словом, яркий представитель мировой науки. Правда ли, что последние напряжённые политические отношения отразились и на научной среде?

- Учёный мир связывают длительные контакты, которые формировались десятилетиями. И это взаимодействие намного сильнее и глубже, чем то, что нам навязывают извне. Академический научный мир особый, он живёт своей жизнью. Учёные выступают за общую мировую идею, за вклад в общечеловеческое благо, а политические перипетии для них вторичны.

Правда, опосредованно политическая обстановка в мире на науку всё-таки влияет - возможно сокращение грантовых программ, приостановка некоторых проектов. Но, повторюсь, это не касается человеческих отношений.

В Волге бугры великие

- Вы заговорили о высоких целях учёных. Ваши исследования природных катастроф могут спасти человеческие жизни. Для вас важно, чтобы результаты научных трудов воплотились в жизнь?

- В моей научной деятельности такие благие цели на поверхности, ведь речь идёт о природных катастрофах, от которых страдают люди. Я изучаю динамику волн в прибрежной зоне моря, процесс наката волн на берег - решать эти задачи нужно для нормальной жизни населения в прибрежных районах.

Для меня важно, чтобы исследования были кому-то полезны, помогали людям. Я без этого не могу! Но, конечно, наука сама по себе разнообразна, есть и чисто теоретические области - их приложение к реальной жизни может найтись намного позже.

- Правда, что и в Нижегородской области могут быть и волны-убийцы, и цунами?

- Цунами не всегда возникает в открытом море или в океане. Мы собрали коллекцию цунами во внутренних водах России: цунами на Камчатке, вызванное извержением подводного вулкана, волнения на Байкале, на Красноярском водохранилище. До нас об этих явлениях не говорили.

Отдельно мы исследовали цунамиподобные явления, вызванные сходом оползней в водоёмах Нижегородской области. Самый известный оползень, вызвавший цунами в Волге, произошёл в 1597 году: Печерский монастырь буквально сполз в реку, отчего «в Волге учинились бугры великие» и суда, стоявшие под святой обителью, выбросило на 50 м на берег.

Серьёзный сход оползня был в Горбатове уже в 2001 году: тогда также пласт земли сполз в реку, и было сильное волнение. Но, к сожалению, данных об этом осталось гораздо меньше. Был большой оползень в Богородском районе в 2004-м, и если бы он дошёл до воды, то мог бы вызвать цунами на Оке. Вообще в нашем регионе высокая оползневая активность. Печёрский монастырь так и находится под угрозой оползня - и дорожка сползает, и на стенах трещины. Обитель не раз восстанавливали, перестраивали, но угроза остаётся.

А что касается «волн-убийц», то эти опасные явления на берегу всё же более характерны для открытой воды - для морей, океанов.

Сила доброго слова

- Вас называют самым титулованным молодым учёным региона. Премия президента как-то изменила вашу профессиональную жизнь?

- Премия президента - это не моя личная награда, это признание заслуг и моих коллег по техническому университету. И теперь все в ожидании - вот сейчас что-то должно измениться.

Андрей Фурсенко, помощник президента, на церемонии награждения в Москве сказал мне: «Вот с этого момента твоя жизнь изменится...». И мы вместе с университетом замерли в ожидании перемен (улыбается). Также приятно порадовало, что дали премию за исследования в области океанологии - это сейчас не самая популярная научная тематика. Очень надеюсь, что после награды интерес к океанологии возрастёт.

Также я очень ценю международную награду 2010-го - медаль Плиния Европейского геофизического союза, и не столько саму награду, сколько слова ведущих международных экспертов, написавших письма поддержки в комитет премии. На книгах этих учёных я училась, и вдруг они дали такие тёплые отклики в мой адрес. Это высшая оценка, подарок судьбы! Я все эти письма храню как золотой запас - когда станет совсем плохо, буду перечитывать.

- Ваш коллега, профессор Чалмерского университета (Швеция), руководитель лаборатории в НГТУ Леонид Кузьмин признался, что находит вдохновение для науки в ... лыжных марафонах. А где вы черпаете силы для открытий?

- Моя главная черта - работать на пределе, использовать все шансы. Поэтому, наверное, столько успеваю. Хотя, конечно, подпитка необходима - иногда просто не хватает физических сил. Так что я как раз ищу способ.

А так постоянная любовь, кроме науки, у меня одна - опера. Любовь, которая длится с тех пор, как папа в 6 лет привёл меня в Нижегородский театр оперы и балета на «Ивана Сусанина». С тех пор у меня какая-то потребность слушать оперу и плакать.