Бронзёрного дела мастер

…В одном из предыдущих выпусков «Тагильских историй» мы уже упоминали о том, что на территории Нижнетагильского заводского посёлка, помимо чугунолитейного производства и производства меди, существовало ещё одно предприятие, которое способствовало возрождению знаменитого каслинского чугунного литья. Речь шла о «бронзолитейной фабрике» Демидовых, которая в начале XIX века была создана при Выйском медно-плавильном заводе…   …Предприятие по выплавке меди было «заведено» Никитой Демидовичем Демидовым в 1721 году в трёх верстах от строящегося Нижнетагильского завода на речке Вые — левом притоке реки Тагил. По первоначальным замыслам тулянина завод должен был снабжаться рудой с Выйского рудника. Но вскоре выяснилось, что руды там небогаты и давали около 25 фунтов чистой меди из почти 100 пудов руды. Никита помучился несколько лет с малоприбыльным заведением, и к 1736-му году производство меди свернул, а завод постепенно перевёл на «железную работу», сделав его филиалом Нижнетагильского завода. Несколько раз Демидовы возобновляли выработку меди на Выйском заводе, но каждый раз бросали это дело. К началу XIX века кроме работавшего абы как медного цеха на заводе имелись и работали кричная, колотушечная, гвоздарная, проволочная и меховая «фабрики» (т.е. цехи), лесопилка и даже мукомольная мельница. Вполне возможно, что Выйский завод окончательно превратился бы в железоделательный, если бы в 1814 году у подножья горы Высокой не открылось бы Меднорудянское месторождение меди. Владеющий тагильскими заводами Николай Никитич Демидов принимает решение возобновить и расширить медное производство. По его приказу на Выйском заводе начинают строиться новые и более современные медеплавильные печи, расширяется вспомогательное производство, а также организуется «бронзёрный цех», который, по замыслу Николая Никитича, должен был заниматься литьём «разных мелких частей и оснастки» для нужд демидовских заводов и рудников, а также «изящных вещей и посуды разной» для продажи в Екатеринбурге, Петербурге и Москве, где в моду входили изделия из бронзы. Начиная с середины XVIII века на Нижнетагильском заводе уже начали лить не только пушки, воинские припасы и детали для промышленного оборудования, но и облицовку для каминов, чугунные ограды, предметы садового и паркового интерьера, декоративные решётки, а также половые плиты. Всё это имело устойчивый спрос на внутреннем рынке, который зачастую превосходил предложение.         В 1801 году из Нижнетагильского завода в Петербург для обучения художественному литью были отправлены первые ученики — Иван Лепилов, Андрей Баранов и Григорий Андреев. Ученики ехали учиться «бронзолитейному делу к академику орнаментной скульптуры Петру Петровичу Ажи» на пять лет… Справка «Тагильских историй»: Петр Петрович Ажи (Pierre Agie) (1752 – 1828 гг.) — французский, орнаментный скульптор, член Императорской Академии Художеств. Приехал в Россию уже «искусным мастером» и в 1796 году был определён наставником в классе орнаментной скульптуры при Академии художеств. 18 августа 1800 г. признан академиком. Его работы высоко ценились в художественном отношении и после закрытия орнаментального скульптурного класса ему были оставлена квартира и мастерская при Академии. П. П. Ажи принимал участие в оформлении и декорировании Аничкова и Михайловского дворцов, Казанского и Исаакиевского соборов. Умер от паралича в 1828 г., так и не обзаведясь семьёй, но оставив нескольких хороших учеников… …В 1808 году Николай Никитич Демидов заключает договор на изготовление бронзовых изделий с французской фирмой «Карбонель, Томир и Ко», известной во всей Европе «изящным и тонким литьём из меди и бронзы». Изделия были нужны Николаю Никитичу для малахитовой фабрики – изделия из этого камня пользовались огромным спросом среди российской знати и купечества. Сотрудничество Н. Н. Демидова с одним из компаньонов фирмы — Пьером-Филиппом Томиром — возобновилось сразу после Отечественной войны 1812 года (впрочем, по другим сведениям, оно не прекращалось и в этот период). Так, в период с 1816 по 1819 гг. П.-Ф. Томир по заказу Николая Никитича работал над большой малахитовой вазой Медичи… Справка «Тагильских историй»: Пьер-Филипп Томир (Pierre Philippe Thomire) (1751–1843 гг.) – известный французский бронзолитейщик, скульптор. В 1776 г. открыл собственную мастерскую в Париже. С 1785 г. — главный бронзовщик Севрской фарфоровой мануфактуры, где проработал до 1823 г. С 1805 г. – «придворный чеканщик» Наполеона I. В более поздний период работал в стиле ампир. Мастерская Томира в Париже просуществовала ещё семь лет после смерти художника, до 1850 г.   В 1827 году Николай Никитич Демидов подрядил Томира для создания малахитовой ротонды для своей флорентийской виллы, которая была завершена в 1834 году.     В 1836 году Анатолий Демидов подарил ротонду российскому императору Николаю I, который позднее передал её Исаакиевскому собору в Санкт-Петербурге. Сейчас ротонда выставлена в Государственном Эрмитаже… …В 1819 году Николай Никитич Демидов заключает с Томиром договор «об обучении мальчика бронзёрному делу, формовке, отливке и всем премудростям без утайки». Француз согласился за четыре года «сделать из оного ученика хорошего работника». По договору этому ученику было положено денежное содержание в 35 франков в месяц и «хлебное содержание». Демидов также обязывался оплачивать книги по литейному производству, которые будет приобретать ученик, а Томир брал на себя ответственность за моральный облик ученика. В частности, ученику было запрещено «посещать богопротивные заведения с девицами и винопитием, а домой являться за два часа до полуночи». В январе 1820 года демидовский протеже прибыл в Париж. Учеником, из которого Томиру предстояло сделать «хорошего работника», был Фёдор Звездин, сын крепостного рабочего Нижнетагильского завода Филиппа Звездина, привезённого на Урал из деревеньки Онькулицы Олонецкого уезда. О Фёдоре Филипповиче Звездине известно немного. Он родился в 1805 году, закончил Выйское заводское училище. Был отмечен приказчиками как «отрок старательный и усердный, с быстрым умом и к литью врождённый навык имеющий». Последнее утверждение может быть вполне правдоподобным. Дело в том, что деревня Онькулица, откуда был родом отец Фёдора, издревле славилась «тонким промыслом». Из описаний начала XIX века известно, что «…в Онькулице едва ли не всей деревней старики выделывали сережки, кольца, кресты, пуговицы и другие мелкие вещи, а некоторые имели учеников и подмастерьев…» Известно, что во Франции Фёдор Звездин пробыл вместо четырёх лет семь. По одной версии, на этом настоял Н. Н. Демидов. По другой, которой придерживаются французские историки, Томир сам предложил Николаю Никитичу «сделать из юноши настоящего мастера», и устроил Звездина на практику на Берлинский завод художественного литья. …В 1828 году после смерти Николая Никитича и вступления в права наследования его сыновей – Павла и Анатолия — Фёдор Звездин был вызван из Парижа в Петербург. А летом 1830 года Петербургская контора Демидовых выдала Фёдору Звездину свидетельство о том, что он «отпущен для жительства в Санкт-Петербурге впредь на 12 месяцев». Причиной этой «временной вольной» стало прошение Фёдора Филипповича «показать свое литейное искусство на механическом заводе господина Берда»… Справка «Тагильских историй»: Карл Николаевич (Чарльз) Берд (1766 – 1843 гг.). В 1876 году Берд приехал в Россию из Шотландии, некоторое время служил на Александровском заводе в Петрозаводске. В 1792 г. стал компаньоном петербургского предпринимателя Моргана, вскоре превратив его небольшой заводик на Матисовом острове в дельте Невы в одно из лучших литейно-механических предприятий страны. Здесь же позднее Берд построил корабельную верфь, лесопильный завод и паровую мукомольню. В 1815 году на заводе Берда был изготовлен первый в России пароход «Елизавета» с паровой машиной Уатта. 2 сентября 1815 г., в присутствии членов августейшей фамилии, стимбот «Елизавета» продемонстрировал свои ходовые качества в пруду Таврического дворца. Одновременно К. Н. Берд основал собственное пароходство на Неве, и между Петербургом и Кронштадтом начали регулярно курсировать паровые суда.   Берд оставил в Петербурге след, сравнимый с деяниями знаменитых зодчих: на его заводе были изготовлены барельефы Александрийской колонны, фигуры для здания Сената и Синода, части купола Исаакиевского собора, пролетные строения всех висячих мостов, фонари и решетки. Впоследствии его завод стал частью государственного объединения «Адмиралтейские верфи».. …В 1830 году Фёдор Звездин женится на дворовой девушке Демидовых Анне Гордеевой, которая была моложе его на четыре года. В декабре того же года Звездин с женой отправляются на Урал. А год спустя из Нижнетагильской конторы в Петербургскую поступает рапорт, который содержит отчёт об организации выполненных работах и необходимом оборудовании «для устроенной здесь Фёдором Звездиным литейной бронзерной фабрики». Из рапорта известно, что предприятие имело в штате 18 мастеров литья при четверых подмастерьях, выполняло заказы по отливке из бронзы колоколов и «фигур разных» для Петербуржской малахитовой фабрики, а также отливало детали оснастки для механизмов Нижнетагильского, Выйского, Черноисточинского и Верхнесалдинского заводов. Также известно, что на момент составления рапорта предприятие испытывало острую нужду в графитовых тиглях и места для хранения технических отливок. В 1832 году «литейная фабрика» Звездина работает в тесном взаимодействии с «Механическим заведением», которое возглавлял Ефим Алексеевич Черепанов. Фёдор Филиппович включается в работу по созданию первого российского паровоза, и на Верхнесалдинском заводе отливает для проекта Черепановых чугунные колёса и «колёсопроводы» — рельсы для первой железной дороги. В 1833 году Звездин получает задание от Демидовых «…изготовить некоторые мелкие чугунные вещи для могущей в Санкт-Петербурге выставки». А Петербургская контора «господ владельцев» проявляет коммерческий интерес к литейной продукции Звездина: «…если вещи в отливке выйдут хорошо, то всё-таки тем же докажем, что можем отливать таковые вещи и на продажу»… В течение 1830-40 гг. «бронзёрная фабрика» Фёдора Звездина, осваивает производство «товаров народного потребления», среди которых бюсты императора Николая I, императрицы и царевича Александра, писателей Шиллера и Гёте, подсвечников, облицовки для каминов, приборов для письма, а также «иных кабинетных вещей» из бронзы и чугуна… …В этот же период по указанию Демидовых Фёдор Филиппович передаёт ряд эскизов, чертежей и моделей, разработанных им самим или привезённых из Франции и Германии, мастерам литья из Каслей. Кроме настенных канделябров, подсвечников и другой мелочи, каслинцам были переданы эскизы и чертежи лошади, вставшей на дыбы (которая впоследствии взошла на герб Касли), три вида напольных плит, знаменитую фигуру быка, а также «зодиакальный» столик, фото которого мы привели в начале нашего рассказа.   В 1839 году в Петербурге должна была состояться «1-я Всероссийская выставка мануфактурных изделий», и главная контора Нижнетагильских заводов тут же предписала «литейных дел мастеру Фёдору Звездину… …немедленно заняться отливкой разного рода бронзовых и чугунных вещей». Для этой выставки Звездин изготовил уменьшенную копию скульптуры «Мальчик, вынимающий занозу», чугунных быка, лошадь, бронзовую копию алебастрового кубка, чугунные и бронзовые бюсты императора и цесаревича, канделябры, подсвечники, чугунный самовар и вёдра.   В Нижнетагильском музее-заповеднике хранятся еще несколько работ Фёдора Филипповича. Это «Мальчик, вынимающий занозу», отлитый в 1841 году специально для открывшегося в бывшем любимовском доме заводского музея; скульптура «Девочка в молитвенной позе» и ряд других.         В 1840-е годы ассортимент «бронзёрной фабрики» расширяется. Теперь предприятие, которым руководит Фёдор Филиппович, выпускает дверные замки, мелкое художественное литьё, плиты для надгробий – преимущественно по частным заказам. А после вступления в должность главного управляющего заводами Антона Кожуховского, взаимоотношения между правлением заводов и Звездиным портятся. Фёдор Филиппович подаёт прошение об увольнении со службы, но «пан Антоний» не спешит принимать самостоятельное решение. Лишь через два года — в 1848-м Антон Иванович, получив от Анатолия Демидова «добро», подписывает приказ об увольнении Звездина «за невыполнение своих обязанностей и частовременные отлучки от должности». Из записей Василия Дмитриевича Белова нам известно, что правление заводами ходатайствовало перед Авророй Карловной Демидовой-Карамзиной о прощении Звездина, и приказ Кожуховского был отменён. Фёдор Филиппович был «отпущен на своё пропитание». В дальнейшем Демидовы обращались к Фёдору Филипповичу ещё два или три раза. В частности, в 1855-м под руководством Звездина отливали чугунные детали памятника Андрею Николаевичу Карамзину. А спустя ещё пять лет правлению заводов вновь пришлось идти на поклон к Звездину: заказанный «на стороне» колокол для Входо-Иерусалимского собора оказался с браком, и Фёдор Филиппович взялся за его переливку. О дальнейшей судьбе Фёдора Звездина практически ничего не известно. Лишь несколько лет назад выяснилось, что ещё в 1840-м году по указанию Анатолия Николаевича Демидова Звездину были выделены средства «на приобретении земли и дома в селе Иконниково Кохомской волости, и тысячу рублей на заведение хозяйства». В 1853-м на Иконниково вошло в состав Вознесенкого посада, который впоследствии стал городом Иваново-Вознесенким, а уже при советской власти – городом Иваново. Жил ли там сам Фёдор Филиппович неизвестно, но его дети и внуки действительно проживали в Иваново-Вознесенске, а затем и в Иваново. К слову, одним из потомков выдающегося уральского литейщика был советский «шансонье» Аркадий Дмитриевич Звездин… При создании материала использовались источники:   - Гуськова Т. К. «Заводское хозяйство Демидовых в первой половине XIX века»,.Н. Тагил, 1995; - «Металлургические заводы на территории СССР с XVII века до 1917 г. Чугун. Железо. Сталь. Медь». Т. 1. — Л., 1937; - газета «Горный край» (май-июль 2005 г.); - «Сборник материалов для истории Императорской Академии Художеств», т. І и II, и Указатель А. Е. Юндолова, СПб., 1887 г. (формулярн. список С-Пб. сенат, архива 1804 г.); - «Художественная бронза. Царскосельское собрание», сост. Т. Серпинская.- С-Пб, 2009; - Верещагин В. «Петр-Филипп Томир, его эпоха и работы», 1907: - личные архивы автора