Юровский: незнаменитый цареубийца
«Я вырос в небольшом сибирском городке, у которого советская власть отобрала историческое название и дала другое — в честь революционера, который здесь пробыл пару лет в ссылке. Так Каинск стал Куйбышевым. А мог бы называться тоже по-советски, но совсем по-другому. И был бы тогда на карте город Юровск». Новосибирский журналист Владимир Кузменкин рассказывает о судьбе цареубийцы Якова Юровского.
В школе я ходил в краеведческий кружок и знал про свой город все, что вообще можно было знать в 70-е годы прошлого века. Строгий, но справедливый учитель географии Галина Ильинична сделала из нас настоящих экскурсоводов. Но когда десятилетия спустя я спросил ее про Юровского, она честно сказала, что о нем просто никто ничего не знал. Не запрещали, но и не рассказывали.
И это удивительно, ведь именно мало кому известный сибирский городок является родиной цареубийцы. Он не был похож на блистательного рыцаря Джейме Ланнистера из «Игры престолов», положившего конец правлению безумного Таргариена. Достаточно взглянуть на фотографию сумрачного типа с тяжелым взглядом… Однако, именно от его руки пала династия Романовых, больше трех сотен лет правившая Россией.
Россию было не жалко, поскольку «мы наш, мы новый мир построим». Царя тем более, он ведь и так объявил себя виноватым за все, начиная с Кровавого воскресения — чего рассуждать. Но возглашать миру о хладнокровном убийстве четырех царевен и подростка, бывшего цесаревичем — это показалось слишком даже для адептов мировой революции. Так и остался он незнаменитым цареубийцей. А звали его Яков Михайлович Юровский.
Вот теперь по порядку.
От Янкеля до Якова
Будущего убийцу династии Романовых Якова Юровского при рождении звали иначе. Был он Янкелем. Родился 3 июля 1878 года как раз в Каинске. Восьмой ребенок в многодетной семье Хаима. Скоро родители перебрались в Томск, который тогда был центром губернии, и довели число своих детей до десяти.
Янкель учиться особо не жаждал, потому и закончил три класса школы «Талматейро» при местной синагоге. В 14 лет оказался в Тобольске в роли подмастерья у часовых дел мастера. А уже в 20 лет за «непредумышленное убийство» получил два года — сидел в томской тюрьме. Выйдя на волю, вскоре оказался как раз в городе детства, где жил один из братьев.
Там случилась романтическая история. Янкель Юровский влюбился в Маню Янкелеву. Это была не наивная барышня, а чужая жена, да к тому же с малолетней дочерью. Правда, в это самое время муж Мани сидел за растрату, так что шанс у Юровского появился. И он им воспользовался: стали жить вместе вопреки мнению тамошнего «света».
Нравилось это не всем, и потому Юровский решил написать письмо не абы кому, а самому Льву Толстому. Чтобы он, так сказать, рассудил… Написал в 1901 году и ждал ответа два года. Не зря ждал: великий русский писатель принял его сторону. Толстой написал: «Я думаю, что человек, вступивший в плотскую связь с женщиной, не может и не должен оставить ее, тем более, когда есть или может быть ребенок. Думаю тоже, что во всех нравственных вопросах человек должен руководствоваться только тем, что он по совести, т. е. перед Богом, должен делать… И поэтому в Вашем деле советую Вам поступить так, как Вы поступили, если бы знали, что завтра должны умереть».
А заключил классик, уже отлученный к тому времени от церкви, так: «Самое лучшее, что может быть для человека, — это то, чтобы поступать по-Божьи». Если бы он знал, кому пишет, кого наставляет…
А в итоге Янкель Юровский с Маней покидают Каинск, где на них косо смотрят. Дальше он оказывается владельцем галантерейного магазина в Ново-Николаевске, а потом переезжает в Германию. Именно там он крестится и становится Яковом Михайловичем. Вскоре уже дома появляются собственная часовая мастерская и магазин по продаже поделочных камней, а также симпатии к партии «Бунд», а позднее к большевикам. Позже так и писал: член партии с 1905 года, номер партбилета 1500… Краснопресненская организация. По мере того, как хиреет бизнес, растет революционный запал.
Есть свидетельства, что дома Юровский хранил оружие и запрещенную литературу, и даже скрывал нелегалов. Подозрения власти доказать не смогли, но выслали его в Екатеринбург. Следует новая попытка в бизнесе: на этот раз появился фотосалон.
А дальше грянула Первая мировая… Откупиться от фронта удалось, но пришлось стать в 1916 году фельдшером в Екатеринбургском военном лазарете. После Февральской революции Юровский снова чувствует себя в своей стихии, ведет агитацию. Утверждали, что он якобы специально подкладывал больным в лазарете гнилое мясо дабы возбудить ненависть к власти. Фотоателье продал, а деньги вложил в организацию типографии «Уральский рабочий». Скоро пришли к нему и чины: стал членом Совета рабочих и солдатских депутатов, заместителем председателя Военного отдела Уральского Совета. Входил в состав Военно-Революционного комитета.
4 июля 1918 года Яков Юровский получил должность, благодаря которой и попал в историю — был назначен комендантом «Дома особого назначения». Тот самый знаменитый Ипатьевский дом, в котором закончили свои дни последний самодержец Николай II и его семья.
Убийство Романовых
Подробности жизни Романовых в Ипатьевском доме сегодня известны из многих источников. До поры до времени воспоминания участников бойни, которую еще именовали «революционным правосудием», прятали в спецхранах под грифом «секретно». А участникам кровавых событий хотелось славы, они считали, что их, обладающих такими большими заслугами перед новой властью, обошли наградами и почестями. Сейчас все опубликовано, восстановлены ход событий, роль каждого… Тому, кому это интересно, не составит труда найти массу материала и сделать собственные выводы.
Яков Юровский тоже не отмолчался, он написал «Записку», в которой рассказал, как всё было. Вот его собственные слова:
«Я пришел и разбудил их. Вышел доктор Боткин, который спал ближе к двери комнаты … Объяснение было дано такое: „Ввиду того, что в городе неспокойно, необходимо перевести семью Романовых из верхнего этажа в нижний“. Я предложил сейчас же всем одеться. Боткин разбудил остальных. Одевались они достаточно долго, вероятно, не меньше сорока минут… Когда они оделись, я сам их вывел по внутренней лестнице в подвальное помещение…
Ник[олай] нес на руках Алексея, остальные несли с собой подушечки и разные мелкие вещи. Войдя в пустую комнату, А[лександра] Ф[едоровна] спросила: „Что же, и стула нет? Разве и сесть нельзя?“ Ком[ендант] велел внести два стула. Ник[олай] посадил на один А[лексея], на другой села А[лександра] Ф[едоровна]. Остальным ком[ендант] велел встать в ряд».
Чекист Михаил Медведев (Кудрин) тоже вспоминал те события:
«Юровский и Ермаков стреляют в грудь Николая II практически в упор. …двое с винтовками подходят к ней через лежащие тела и штыками прикалывают горничную. От её предсмертного крика очнулся и застонал легкораненый Алексей. К нему подходит Юровский и выпускает три последние пули из своего маузера. Парень затих и медленно сползает к ногам отца. …
…После расстрела Юровский выстроил красноармейцев в ряд: „Предлагаю выложить на стол из карманов все драгоценности, снятые с Романовых. На раздумье полминуты!“ — „Да мы на память о событии взяли“. На столе вырастает горка вещей: обручальные кольца, бриллиантовые брошки, золотые карманные часы и другие предметы».
А вот снова Юровский:
«Имея в виду приближающуюся 10-ю годовщину Октябрьской революции и вероятный интерес для молодого поколения видеть вещественные доказательства (орудие казни бывшего царя Николая II, его семьи и остатков верной им до гроба челяди), считаю необходимым передать Музею для хранения находившиеся у меня до сих пор два револьвера: один системы „кольт“ номер 71905 с обоймой и семью патронами и второй системы „маузер“ за номером 167177 с деревянным чехлом-ложей и обоймой патронов 10 штук. Причины того, почему револьвера два, следующие — из „кольта“ мною был наповал убит Николай, остальные патроны одной имеющейся заряженной обоймы „кольта“, а также заряженного „маузера“ ушли на достреливание дочерей Николая…»
Думал об Истории. Очень думал…
От Урала до колумбария
Когда к Екатеринбургу подошли белые, Юровский с партийными архивами бежал на поезде. Драгоценности царской семьи он лично сдал коменданту Кремля Павлу Малькову. Дальше Юровский как-то запропал: он получал второстепенные посты, но по заслугам его, как он сам искренне считал, так и не оценили. В основном, детали его дальнейшей жизни приводятся в книжке под названием «Чекист», которая в советские времена вышла в Свердловске.
В Москве цареубийца стал членом коллегии Московской ЧК и начальником ЧК одного из районов. Когда красные вернули Урал, то он быстро оказался председателем Уральской ГубЧК. Интересно, что жил Юровский в то время почти напротив Ипатьевского дома.
В 1921 году, казалось, карьера пошла в рост: был назначен заведующим золотым отделом Гохрана — нужно было навести там порядок. После этого получил пост председателя торгового отдела валютного управления Народного комиссариата иностранных дел. Однако уже в 1923 году Юровского определили заместителем директора завода «Красный богатырь».
Хода в новую номенклатуру больше не было, и последние десять лет своей жизни Юровский проработал директором Политехнического музея в Москве. Умер он не от рака, как часто пишут, а скончался 2 августа 1938 года от прободения язвы двенадцатиперстной кишки и открывшегося кровотечения. После кремации его прах поместили не в кремлевскую стену, а в колумбарий Нового Донского кладбища.
В публикациях о Юровском все авторы дружно отмечают, что не задалась жизнь у его детей и внуков. Многие ищут здесь мистику: дескать, проклятие настигло палача за убийство невинных. Вот факты. Любимая дочь Якова Юровского Римма стала комсомольским деятелем, но в 1938 году была арестована и восемь лет отбывала срок в карагандинском лагере. Спасать Риммушку, как он ее называл, отец не стал. Ему приписывают фразу: «Я принес Римму в жертву идее!»
Сын Александр дослужился до контр-адмирала ВМФ. Он тоже был арестован, но его спасло, что произошло это только в 1952 году. После смерти Сталина адмирала освободили… Еще один сын, Евгений, тоже служил на флоте, был политработником.
С внуками было совсем печально: все внучки в роду умерли в раннем возрасте, а внуки погибли трагической смертью. Вот одно из описаний: «У одного остановилось сердце, когда он был за рулем своего автомобиля, другой сгорел на пожаре, третий разбился, упав с крыши сарая. Четвертый повесился, а еще один внук умер от отравления грибами». В общем, цареубийца остался без потомства.
Его сын Александр в середине 1980-х годов преподавал на факультете журналистики МГУ один из предметов. Студенты вспоминают, как он рассказывал об отце. Юровскийгордился тем, что он совершил, но «явно был обеспокоен чем-то, что имело прямое отношение к расстрелу в Ипатьевском доме».
… Памятника в Куйбышеве Юровскому нет, самой скромной мемориальной доски тоже. Даст Бог, никогда и не будет!
Владимир Кузменкин
