Чужой ребёнок: как создание опекунских семей превращается в бизнес?

На фоне чрезмерного внимания контролирующих органов к родным семьям и семьям, где детей воспитывают близкие родственники, мы наблюдаем странное безразличие к профессиональным опекунам, работающим по так называемым «возмездным договорам опеки».

Больше половины детей из детских домов, устроенных в опекунские семьи, возвращаются обратно в детдома. При этом профессиональные опекуны предпочитают брать маленьких мальчиков и девочек из нормальных, но бедных семей. Остальные сироты никому не нужны?

Марина Петренко (фамилия по этическим соображениям изменена), отдавая свою полуторагодовалую дочь на временное содержание в Черепановский детский дом, была уверена, что как только она найдёт жильё и работу, ребёнка ей сразу же отдадут. Девочка прожила в детдоме несколько месяцев. Марина за это время устроилась на небольшой частный завод, арендовала дом с огородом. Когда она пришла забирать свою крошку, сотрудники опеки встали поперёк дороги горой: мол, жильё у вас не в собственности, зарплата не белая – нельзя вам ребёнка отдавать. Но с такими требованиями можно лишать родительских прав полстраны! Дошло до суда. Оказалось, что за 1,5 месяца отсутствия матери у ребёнка появился опекун, который в тандеме с адвокатом рьяно доказывал, что с ним малышке будет лучше, чем с родной мамой. Только благодаря вмешательству общественных организаций и правоохранительных органов, которые доказали, что требовать справки о зарплате и жилье от родной матери – неправомерно, и что ребёнок был передан под опеку «поспешно и незаконно», семья воссоединилась.

В ответе за тех, кого приручили

Объявленный на государственном уровне несколько лет назад тренд по семейному жизнеустройству сирот привёл к тому, что в детских домах Сибири сейчас практически нет девочек младше 9 лет и мальчиков младше 6 лет. Основной контингент сиротских учреждений – инвалиды, дети из многодетных семей, которых по закону нельзя разлучать, и мальчики старше 12 лет. Людмила Петрановская, ведущий тренер Института развития семейного устройства, рассказала историю одного города, в котором, раздав в семьи всех малышей-сирот, оставшийся контингент – мальчиков-подростков – объединили в один детский дом. Через несколько дней оттуда уволились все педагоги.

Но даже «маленьких ангелочков» нередко опекуны возвращают обратно. Ежегодно в России 4,5 тысячи сирот из опекунских семей снова оказываются в детдомах. Как правило, «час икс» наступает через – 3-5 лет пребывания приёмного ребёнка в семье. Но даже если «кризисная точка» пройдена, это не гарантирует ребёнку счастливого детства до 21 года. Мальчиков чаще всего возвращают по достижении ими 11-12 лет, девочек – 15-18 лет, когда начинаются проблемы с поведением. Психологи утверждают, что проблемы эти одинаковы и у сирот, и у «домашних» детей. Но...

«Больше половины семей, которые берут детей под опеку, не проходят никакой подготовки, – объясняет причину Екатерина Селенина, эксперт Национального фонда защиты детей от жестокого обращения. Остальные примерно 40% заканчивают так называемую «Школу приёмных родителей», рассчитанную на 36-42 часа занятий, и становятся профессиональными опекунами.

Слон в посудной лавке

Когда на первой волне развития семейного жизнеустройства сирот всех «удобных» детей из детских домов разобрали, органы опеки стали заниматься выявлением «неблагополучных семей».

Людмила Петрановская приводит ещё один абсурдный пример. Деревенская семья. Четверо детей. Мама беременна пятым. Накануне зимы в доме рухнула печка. Папа пытается взять кредит на 15 тысяч рублей, чтобы отремонтировать. Но банк отказывает. После этого в дом приходят органы опеки, говорят, что детям нельзя жить в неотапливаемом помещении и ... забирают их в детдом. «Вмешательство государства в жизнь семьи, нарушение границ семьи – всемирная тенденция», – констатирует Петрановская. И в большинстве случаев государство ведёт себя в семье, как слон в посудной лавке, разбивая вдребезги судьбы людей, в том числе, самых маленьких.

На фоне чрезмерного внимания контролирующих органов к родным семьям и семьям, где детей воспитывают близкие родственники, мы наблюдаем странное безразличие к профессиональным опекунам, работающим по так называемым «возмездным договорам опеки». Несколько месяцев назад «АиФ Сибирь» писал о двух нашумевших уголовных делах. В одном случае опекунша присвоила себе квартиру опекаемой. В другом – потратила на личные нужды сиротскую пенсию, накопившуюся на банковском счету опекаемого ребенка за несколько лет. В обоих случаях об этом стало известно после того, как дети сбежали от своих опекунов в родной детдом. Куда смотрели органы опеки? Что застило им глаза?

«Мы должны не только хлопать радостно в ладоши тем, кто берёт детей. Но и предъявлять государственные требования к этим людям», – уверена Любовь Зябрева, уполномоченный по правам ребенка в НСО.

Семья – понятие бескорыстное

Александр Коваленин, председатель Новосибирского отделения общественной организации «Родительское всероссийское сопротивление»:

«Приёмным родителям за воспитание детей платят в 60 раз больше, чем родным. Естественным образом возникает спрос на воспитание детей в приёмных семьях. Этот спрос начинает давить на систему. Возникают серые схемы передачи детей от родных родителей к приёмным. За последнее время наша организация участвовала в нескольких судебных делах о неправомерной и поспешной передаче детей под опеку. Мы поняли, что это превращается в повседневную практику. Между тем, семья – понятие бескорыстное, а бедность – повод для оказания материальной помощи, а не для изъятия детей. Сейчас люди просто боятся обращаться в социальные службы, потому что вместо поддержки они получают обвинение в том, что не справляются с воспитанием детей».