День почерка
Я был удивлен, узнав о существовании Дня почерка, который празднуют 23 января. До этого знал много различных Дней: строителя; космонавтики; учителя… И даже необычных Дней: смеха; объятий; спасибо и так далее. Интересно, а какие еще отмечают дни? Заглянул во всезнающую Всемирную паутину — интернет. И понял, как говорил великий древний мудрец: я знаю, что ничего не знаю. Оказывается, есть Дни: кукурузных чипсов; спагетти; горького шоколада; шляпы; защиты персональных данных. Перечень можно продолжать, но меня заинтересовал День почерка, или День ручного письма.
В наше время второе название, думается, более подходящее для размышлений. Сейчас мы так редко садимся за стол писать с ручкой в руках, я уже не говорю о давно забытой ручке с пером, что слово, а вернее, понятие «почерк», да еще каллиграфический, для нас что-то древнее. А для современной молодежи оно просто не существует.
С любопытством и удивлением наблюдаю, как пальцы девушки бегают по смартфону. Печатанию не мешает даже тряска в автобусе. Да что там говорить о молодых продвинутых. Я, восьмидесятилетний, пишу это повествование, сидя за компьютером. На нем легко убрать, исправить, переставить, добавить, выделить. В конце концов, бросить всю писанину, вернее, «печатанину», подумать день-два, собраться с мыслями, а затем все переделать. И никаких тебе помарок, грязных от исправлений страниц, зачеркнутых в сердцах до черноты слов, строк.
А главное, не надо переписывать начисто, чтобы другие могли хоть как-то разобрать и прочитать написанное тобою, к тому же ужасным почерком. Просто переслать свой опус, и он окажется мгновенно у адресата, будь тот хоть за тридевять земель. Одним словом, думаю, мало приятного в наши дни читать полученное письмо сотруднику какого-нибудь официального органа, да еще написанное корявым неразборчивым почерком.
Вот именно так думая, я и спросил об этом Любовь Владимировну Павлухину, замредактора Колыванской районной газеты «Трудовая правда», увидев на ее столе стопку рукописных посланий, в основном от старшего поколения, которые она перепечатывала для очередного номера газеты.
— Бывает и трудно, но зато их интересно читать, ведь они идут от всего сердца, о наболевшем, пережитом, сокровенном, — отозвалась опытный журналист. — Чувствуется по почерку.
На меня сразу же нахлынули воспоминания. 1948 год. Меня готовили к школе. Мама сшила из мешковины сумку с лямкой, и сбоку — кармашек для чернильницы. Баба Куля, то есть Акулина Петровна, покрасила сумку отваром травы в зеленый цвет. Вот так и «зажегся зеленый свет» познания.
В школу в те годы шли все с сумками, сшитыми мамами на разный фасон. Портфелей не было. Нет, вру. Валя Козорезова, единственная на всю школу, пришла с портфелем, а тот еще и с двумя замками. Не помню, где ей купили, вроде бы родня из Москвы привезла. Перед школой мама повела меня фотографироваться.
Умный фотограф смотрел, смотрел на меня через объектив и сказал: «А как же ты пойдешь в школу без книжек, без букваря?» Взял с подоконника какую-то книжку и дал мне в руки.
Эта фотография до сих пор напоминает мне то прекрасное волнующее время — поход в первый класс как исторический факт начала бесконечной учебы в моей жизни. Первый класс, затем второй… пятый. Уроки чистописания, правописания.
Надо писать чисто, без помарок, и правильно, соблюдать наклон букв, нажим. Как это трудно! Специальная тетрадь с разграфленными строчками. Писали, сопели, чуть ли не задевая носом страницу. Учительница первая моя, Евгения Васильевна Попова, терпеливо показывала и выводила нашими непослушными пальчиками красивые буковки.
Ручки с пером макали в чернильницу-непроливашку. Но она не проливалась, только если ее носить аккуратно в кармашке сумки. Это получалось не у всех. Мы оправдывали кляксы: чернила слишком жидкие. Вспоминаю, как однажды я обвинил перо — слишком острое! Евгения Васильевна осмотрела его, выдернула из ручки и в сердцах закинула за печку, велев вставить новое. Но и новое также отказывалось писать красиво. Забегая вперед, скажу, что почерк у меня улучшился только во взрослой жизни. А вот у друга, Ивана Гречухина, почерк был удивительно каллиграфический. И писал он без ошибок. Его хвалили.
Да, уроки чистописания давались упорным трудом. Они вырабатывали у маленьких граждан страны терпение, настойчивость — такие важные черты характера будущих строителей коммунизма. Наконец, красиво писать буквы — это уважение к словам, из которых оно — будущее — родилось: МАМА, ПАПА, СОЛНЫШКО, РОДИНА. Из слов, написанных с любовью, рождаются добрые обдуманные предложения, тексты, сочинения, умные и чистые помыслы. Это и уважение к учителям. А самое главное, уважение и любовь к своему родному русскому языку.
Шариковой ручкой с нажимом не получится. Красивый почерк — редкость. Он у каждого свой, индивидуальный. По нему, оказывается, можно узнать не только характер человека, но и даже пол, возраст, рост, образование. Прочитать книгу — это одно, а вот когда прочитаешь ее рукопись, то по почерку автора мы видим и понимаем его чувства, муки, терзания при создании своего творения.
Но, думается, и почерк, и ручное письмо скоро уйдут. Да можно сказать, уже ушли. В недалеком будущем их насовсем вытеснят печатные тексты. Останется узнавать автора по стилю изложения своих мыслей. Но и это уже изживается.
Сейчас поздравительные открытки приходят, как правило, трафаретные, лишь в конце от руки приписка «С уважением…» и подпись.
В мессенджере люди приветствуют друг друга стандартными посланиями, смайликами без единого личного слова от себя. Более того, в интернете часто сталкиваешься с вопиющей безграмотностью, со множеством ошибок. Раньше тебя, думаешь, обязательно за это потыкали бы носом. А сейчас — обычное дело. Что ни говори, а старание писать красиво вырабатывало и умение писать грамотно.
А может, и пословица «Что написано пером, не вырубишь топором», заставляющая нас обдумывать каждое слово, прежде чем его написать, безнадежно устарела?
Неужели в наш стремительный век и это оправданно? Не знаю. Но моя душа не хочет воспринимать приветствие кого-то или чего-то торжественного, значимого трафаретным посланием, как обыденности, без единой мысли поздравляющего.
А может, я не прав? Нет-нет, никогда не соглашусь с этим. Русский язык такой богатый, выразительный, красивый! Лучший в мире! И мы не должны, не имеем права обеднять его.
