Четыре трудные, но славные десятилетия Владимира Толкачева. 40 лет – это срок!
Импровизация, которая вживую, в реальном времени длится уже больше сорока лет: можно сказать и так в дни, когда новосибирский джазовый оркестр Владимира Толкачева отмечает юбилей. Под впечатлением от праздничного концерта 27 мая в зале им. А. М. Каца давайте вспомним рубежи, пройденные коллективом, чья история успехов, инноваций, поиска и ярких событий соединяет несколько эпох. Юбилейные выступления творческих коллективов дело непростое и хлопотное. Какую дату выбрать, как построить программу, кого пригласить в качестве почетных гостей, наконец, как организовать праздничный фуршет – все эти и другие вопросы всерьёз волнуют руководителей и исполнителей. Еще бы, ведь речь идет о некоей славной дате в биографии оркестра или ансамбля. И это волнение понятно и оправданно. Даже, если музыканты имеют практику регулярных встреч с аудиторией в течение сезона, этот день, день юбилея всегда особенный. Юбилеями в последние годы принято обозначать любые даты, кратные пяти. Поэтому цифра «40», которая обозначала концерт Биг-бэнда Владимира Толкачева 27 мая, несла в себе аромат истории, начавшейся еще в восьмидесятые годы, годы «перестройки», и ненавязчиво намекала на еще неизжитую молодость коллектива. Последнее обстоятельство сегодня особенно знаменательно. Ведь полстолетия назад граница, обозначавшая возраст «творческой молодежи» твердо держалась на цифре «35». Прошли годы, и мы видим, как эта, нерушимая в прошлом, точка отсчета начала сдавать свои позиции, неумолимо приближаясь к новым рубежам. Правда в 2020 году Государственная дума приняла закон, определяющий молодость в границах 14-30 лет. Однако уже 2024 году Всемирная организация здравоохранения устанавливает в международном масштабе иные границы. Согласно новой классификации к молодёжи относятся люди от 18 до 44 (!) лет. А дальше 45-59 - средний возраст, от 60 до 74 люди считаются пожилыми, и старыми от 75 до 90. Эти данные уже стали общеизвестными. В гораздо меньшей степени общественность знакома с идеями науки о молодости – ювенологии, которая утверждает, что существуют только разные фазы юности. По её классификации старости нет: до 30 лет длится собственно юность, затем от 30 до 60 – первая молодость, от 61 до 90 вторая молодость, а после 91 года – третья молодость. Таким образом, Биг-бэнд переживает свою молодость, зрелую, добавим мы. И сорокалетие оркестра имеет еще одну особенность – в этом возрасте ему удается сохранить музыкантов, которые прошли эти четыре десятилетия вместе со свои лидером, или несколько меньше, но крайней мере несут на себе следы истории коллектива, а с ними в одной команде и представители новых поколений. Как говорили в добрые старые времена: «сплав опыта и новизны». Итак, оркестр отмечал важную дату в своей биографии. Я вспоминаю, что в практике дней рождений филармонических коллективов был период, когда более скромные цифры обозначались на афишах и тогда родилась особая форма представления подобного события, например, фразой «10 лет (или 5) – это не срок». Подходит ли подобная конструкция к концерту оркестра В. Толкачева – не знаю. Но оглядываясь на пройденный путь, всё-таки хочется сказать, что 40 лет – это срок! К середине восьмидесятых годов судьба новосибирского джаза продолжала оставаться извилистой. После подъёма 60-70-х, ознаменовавшихся появлением ярких имён (В. Виттих, С. Беличенко, В. Бударин, И. Уваров) и интересных событий (джазовые фестивали, джазовый абонемент в филармонии, симпозиум «Современная музыка») наступило время определенного застоя: в стране бушевала тотальная эпидемия вокально-инструментальных ансамблей и многие музыканты предпочли относительно спокойную и обеспеченную жизнь в многочисленных ВИА, живущих на средства кафе, ресторанов, а иногда и филармоний. Да и джазовая аудитория распылилась, поскольку интересных творческих событий было немного. Владимир Толкачев родился на Урале. И учился в Свердловском музыкальном училище, которое он окончил по двум специальностям: баяну и саксофону. Саксофон побеждает (к сожалению, я и не только я, никогда не слышал, как он играет на баяне), и Толкачёв поступает в Новосибирскую консерваторию, которую оканчивает как саксофонист в 1981 году. В музыкальных вузах это была экзотическая по тем временам специальность. А Владимир Толкачёв был отличным студентом и был приглашен на работу в консерваторию. Здесь были заложены основы будущего Биг-бэнда, который создавался поначалу как студенческий коллектив. Сам Толкачев в это время уже стал широко известен как саксофонист-виртуоз, тяготеющий к авангардным направлениям («Музыкально-импровизационное трио» вместе с С. Беличенко и С. Панасенко, позже «Homo liber» с Юрием Юкечевым). Позволю себе привести самоцитату из статьи, опубликованной в сборнике «Советский джаз. Проблемы. События. Мастера», изданном в 1987 году в Москве издательством «Советский композитор»: «Толкачев является тем редким джазовым исполнителем, который одинаково свободно чувствует себя в любой стилевой манере. Интересны были некоторые его опыты: запомнилась, например, пьеса, при исполнении которой клапаны саксофона использовались в ударно – мелодическом плане, или пьеса, в которой он левой рукой играл на альте, а правой - на фортепиано. В «Музыкально-импровизационном трио» (МИТ) предстали и другие причудливые композиции, рожденные на стилистических перекрёстках музыки XX столетия и внеевропейского музыкального фольклора. «МИТ» становилось открытием многих джазовых фестивалей – в Москве, Ленинграде, Ярославле, Тбилиси, Риге, Фергане, показывая программы, в чем-то перекликающиеся с творчеством трио В. Ганелина (саксофонист А. Чекасин – кумир В. Толкачёва) и вместе с тем чётко выявляющие свои оригинальные творческие идеи. Споры, постоянно возникающие вокруг этого ансамбля, необычайно интересны» (с. 467). Создавая свой оркестр, Толкачев. как мне кажется, устранял внутреннее противоречие между стремлением и возможностью играть в малых составах авангардный джаз и тяготением к музыке академической строгости, которую представлял опыт Биг-бэнда. Перед ним возникали три задачи, без решения которых существование нового коллектива было бы невозможно: репертуар, саунд и ансамбль. С репертуаром было относительно ясно с первых шагов – огромные запасы оркестровой музыки эпохи свинга. Были и собственные композиции, достаточно вспомнить легендарную импровизацию на тему Summertime Гершвина, длящуюся почти 40 минут, где кроме соло самого Толкачева на альт-саксофоне и блок-флейте были сольные и коллективные декламации, «игра» с публикой, стилистика свободного джаза и вообще царила атмосфера рок-концерта. Были и масштабные полотна типа «Шекспир-сюиты» и духовных концертов Эллингтона, концертное исполнение «Порги и Бесс», программа, посвященная К. Портеру, сочинения Глазунова и Стравинского… И, конечно, «вечнозелёные» образцы вокально-инструментальной музыки предыдущих шести десятилетий от 20-х до 80-х годов. Форма доверительной интонации Поиск саунда для молодого коллектива во многом зависел от индивидуальных возможностей музыкантов, пришедших в оркестр. И поначалу он отличался, как мне кажется, особой остротой, даже некоторой лихостью. Пройдёт немало времени, пока не стабилизируется состав, и звучание оркестра приобретёт особую академичность, сглаженность, которые всегда производят особо благоприятное впечатление на аудиторию джазовых концертов. Примерно то же происходит и с третьей составляющей облика Биг-бэнда Толкачева. Он с удивительным терпением и тщательностью добивается слитности звучания как внутри каждой из групп, так и всего оркестра. И эта деятельность дирижера, воспитывающая молодых музыкантов, приносит свои плоды: академичность звучания в самом высоком смысле этого понятия создает новосибирскому Биг-бэнду репутацию одного из лучших джазовых оркестров страны. На рубеже 80-90 гг. оркестр приобретает популярность. Его замечают в официальных структурах и коллектив получает наименование «областного коллектива». Это годы наивной веры в могущество спонсоров и в замечательные перспективы самостоятельной «хозяйственной деятельности». Оркестр обретает могучего партнера в лице компании по железнодорожным контейнерным перевозкам. Более того, 6 февраля 1992 году он становится ТОО с уставным капиталом в 20 рублей и приобретает гордое имя ЕВРОСИБ ИНТЕРНЕШНЛ ОРКЕСТР (Eurosib International Orchestra), а исполнитель на баритоне-саксофоне Юрий Гейфман становится его руководителем (в скобках замечу, что формально, по бумагам это ТОО продержалось до 2006 года, когда на практике уже мало кто помнил о его существовании). Начинается особый период в биографии коллектива. Благодаря социальной стабильности он становится центром притяжения для молодых музыкантов и невольно выигрывает конкурентную борьбу с другим оркестром города – оркестром цирка. Появляется возможность гастрольных поездок, а, следовательно, и всероссийской известности. Однако, как выражался известный телегерой: «Что-то у них не связалось…». И в 1994 году оркестр становится коллективом Новосибирской филармонии, которая в эти годы активно расширяла свои горизонты: достаточно вспомнить, что в эти годы в стенах филармонии появились вокальный ансамбль П. Шаромова, ансамбль ранней музыки «Инсула магика», «Новосибирская камерата», Концертный духовой оркестр, Сибирский диксиленд. Кто они, будущие звезды российской музыки? Идем искать в НСМШ Новые условия существования, новое (и окончательное) название «Биг-бэнд Владимира Толкачёва». Но в тоже время проблема с репетиционным помещением и временем. Рядом находятся другие коллективы и возникает проблема совместительства, которая по традиции у музыкантов-духовиков всегда «имеет место быть». С одной стороны, оркестр Толкачева пользуется славой отличной профессиональной школы, но с другой - жесткая дисциплина, концертный план и государственное задание, невозможность совмещения с другими работами – исполнительскими и педагогическими, нередко соблазн работы в других городах и за рубежом. Кто-то предпочитает оркестровому существованию сольную или ансамблевую деятельность. По-прежнему клубы, кафе, рестораны являются заманчивыми маяками для многих музыкантов. Но оркестр выдерживает все изменения и всё-новые молодые люди приходят к Толкачёву, и он работает с ними так же напряженно, как и с первым составом, безвозмездно отдавая их в другие города, страны, коллективы. Вот далеко не полный перечень тех, кто прошел суровую подготовку в Биг-бэнде за эти годы: трубачи В. и А. Лобановы, В. Гололобов, С. Полянский, А. и К. Басовы… тромбонисты О. Голюнов, Б. Мухамедин, А. Салтанов, В. Кищенко, Н. Сизиков, В. Добряков, С. Кузов, Ю. Дюков; саксофонисты В. Тимофеев, А.Турыгин, К. Серикбаев, Е. Голованов, Н. Панченко, А. Кравчук, В. Михно; пианисты Е. Гимер, А. Подымкин, А. Милютин, Е. Серебренников, ударные – В. Кокалин… Филармоническая жизнь дала возможность Биг-бэнду открыть для себя мир – поездки во Францию, Германию, Великобританию, Швейцарию, Финляндию, Корею, участие в международных джазовых фестивалях в Пори (Финляндия), Монтрё (Швейцария). И, конечно же, надо упомянуть фестиваль имени себя в родном Новосибирске. Таков очень неполный перечень достижений оркестра. Ну, а вечер 40-летия оркестра содержал, как и положено крепко организованному событию, все родовые признаки юбилейного торжества. Многочисленные поздравления, повторяющие одни и те же славные происшествия из жизни коллектива, ворох почетных грамот и благодарственных писем, идущие от трёх (по крайней мере!) этажей власти, документальное кино… Но самое главное – концерт! Владимир Толкачёв – истинный волшебник: он придумал такую программу, где солисты оркестра сами выбирали произведения, в которых солировали. Великие тени Дюка Эллингтона, Каунта Бейси, Гленна Миллера, Луи Армстронга господствовали в этой части программы, как, впрочем, и во всем концерте. Ветераны оркестра и представители новых поколений в равной степени поражали свои мастерством зал. Первое отделение закончилось музыкой Луиса Прима «Пой, пой, пой», где блеснул своим мастерством барабанщик Михаил Беляев. А открылась программа традиционно - композицией Эллингтона «Садись в поезд А», где солировал Геннадий Синюгин. Затем тромбонисты Вадим Добряков и Сергей Кузов играли композицию Бассмана «Я становлюсь сентиментальным из-за тебя». И это задало тон всему последующему. Группа саксофонов была представлена последовательно Романом Сурняевым с еще одним опусом Эллингтона «Прелюдия к поцелую», Евгением Головановым с «Давным-давно» Минцера и Андреем Турыгиным с «Джулиан» Фила Вудса. «Парадиз» возродился и обещает долго жить Между этими яркими выступлениями запомнились Андрей Трофимчук с собственной аранжировкой Come Together Маккартни-Леннона, клавишница Елена Талалайченко с композицией Нила Хэфти «Паренек с Красного Берега» и трубач Андрей Басов с «Барбекю» (пьеса семьи Армстронгов). Это было прекрасное и увлекательное шоу, где индивидуальное мастерство музыкантов буквально завораживало аудиторию. Начало второй части концерта, казалось, продолжило линию первой: Константин Басов (труба) играл тему Голсона «Я помню Клиффорда». Но это было концом сольной части программы. Далее шли только оркестровые пьесы: «Джазовые попурри» и «Молния» Эллингтона, Нил Хэфти «Симпатичный», две композиции из репертуара оркестра Гленна Миллера «Маленький коричневый кувшинчик» и «Зов горна». Кульминацией же всей программы стало исполнение «Танца с саблями» Хачатуряна и особенно «Тени твоей улыбки» Мэндела, где солистом выступил сам долгожданный Владимир Толкачёв. Главное и основное впечатление от концертной части – прекрасно, но мало! Впрочем, если бы убрать всю необходимую декоративную часть вечера, оркестр возможно сыграл бы еще и еще. Но это был юбилейный вечер и сорок лет, как мы могли убедиться, это срок, а за спиной у Биг-бэнда Владимира Толкачёва четыре трудных и славных десятилетий. Пожелаем же им удачи!
