Митя Фомин: Я 10 лет был заложником одного образа, но пора меняться

, но пора меняться" />

Редактор авторских программ телеканала «Экспресс» Павел Прохоренков побеседовал с известным певцом Митей Фоминым, который приехал в Пензу, о том, откуда берутся хейтеры, чему нужно учить детей в школе, о внешнем виде эстрадного исполнителя и смене музыкального стиля.

— Как ты думаешь, почему сейчас становится все больше критиков, а тех, кто хвалит — меньше и меньше?

— Если видеть во всем плохое, то можно никогда не заметить хорошего. Тех, у кого что-то не получается, не научили, как объяснить свою лень и невежество, свое отсутствие в этом мире. Наверное, они могут только спрятаться за экран гаджета и что-то очень пакостное написать. Мне не ясна природа такого чувства и вообще не понятно, как можно потратить время на то, что тебе не нравится. Я настолько практичный человек, что мне все равно, что у кого-то что-то не получилось, или получилось плохо, или не так, как они ожидали, или даже у них все прекрасно, а мне это неинтересно, я никогда в жизни не напишу, что мне это не понравилось. Хотя бы потому, что мне жалко драгоценного времени, оно уходит безвозвратно.

Такие люди же не знают, как петь, как ставить спектакли, как книги писать. Так сделайте сами так, чтобы остальные брали с вас пример. Но эти люди никогда такого не сделают, потому что они ничтожные, трусливые. Я терпеть не могу врущих людей, которые прикрываются чем-то, но не собой. Я — за здоровую критику. Мне очень лестно, когда пишут конструктивные вещи, вызывают меня на диалог.

— Есть ли в России институт музыкальной критики?

— Этот институт ушел в народ, как и должно быть. Всецело ушел в лайки, продажи билетов на концерты, в покупку мерча, в голосования. Я считаю, что это основной цензор. У нас — разномастная культура, это прекрасно, замечательно, что у людей есть выбор. И основываясь на этом, они сами стали более креативные. Посмотрите, сколько сейчас людей, которые зажили своей жизнью, заимели право самовыражения. Да, пусть это спорный вопрос. Кто-то называет себя блогером, хоть пытается шутить несмешно или красится плохо. Если человек пробует, у него обязательно получится.

Я слышал новость о том, что министр образования предложила не ставить оценки на уроках музыки, изобразительного искусства. Действительно, если человеку не дано рисовать, он не научится никогда этому. Он может технически нарисовать правильно, но души в этом не будет. Поставьте вы ему зачет и отпустите играть в футбол или заниматься медициной. К сожалению, очень многое до сих пор решают деньги, они иногда их количеством выражают желаемое качество, а продукт не является таковым.

— Ты первый российский эстрадный исполнитель, который спел в античном театре Херсонес. А в чем еще ты был первый?

— До меня никто не играл концерт, который мы посвятили Великой Отечественной войне. Был огромный видеоспектакль, живой концерт в музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве. Если у вас будет время, обязательно посетите его. Для меня это был проект, который я посвятил миру. К сожалению, сейчас мир для нас — не константа, мы все больше и больше убеждаемся в том, что он может быть нарушен в одно мгновение. Я не хочу воевать и брать в руки оружие, я — пацифист. И решил спеть песни военного времени по-своему.

— Обыватели привыкли слышать и видеть Митю Фомина как простого веселого парня, а тут — такой серьезный проект. Народ не хочет тебя знать таким?

— Наверное, так у любого артиста, который долго был эксплуатируемым в одном проекте. У меня была шикарная группа Hi-Fi, блестящие 10 лет, они научили меня зарабатывать деньги, дружить и воевать. Но все-таки я являлся заложником одного образа и понял, что мне и как человеку, и артисту пора бы поменяться. Стало очень скучно в тех обстоятельствах, которыми меня наделили группа и продюсерский состав. Хотя я им очень благодарен, справлялся с ролью блестяще. Этот рок-н-ролл пытаюсь в себе переформатировать, чтобы идти дальше. Будут еще неожиданные вещи, проекты я сейчас готовлю.

— Чего нам ждать?

— Новых песен, абсолютно других. Я уже должен был какие-то время назад сбросить тяжесть привыкания к имени, имиджу, стилистическим привычкам и просто сделать то, что действительно хочется.

— Чувство стиля, вкуса к хорошей одежде — врожденное или приобретенное?

— Меня часто критиковали, сколько людей, столько и мнений. Но я всегда говорил, что на людей, которые выступают на сцене, на эстраде, не нужно вешать ярлыки хорошего вкуса, потому что это такой жанр, который как раз не подразумевает никаких правил.

Если говорит обо мне, то я нахожу и в масс-маркете хорошую одежду. Сейчас многие делают коллаборации с дизайнерами, и это очень круто. Раньше я мог тратить огромные деньги на одежду. Например, плащ купил в Лондоне за 2000 фунтов, надел его всего три раза. Отчего я его купил? Потому что в нем есть эффект светоотражения, когда тебя фотографируют, из-за вспышки не видно лицо. Но сегодня бы я его не купил, потому что обзавелся совершенно фантастическим стилистом, который меня одевает. Сейчас тренд — арендовать все, что ты хочешь: квартиру, машину, бабу, реквизит, то же происходит с одеждой. И это очень удобно.

— Правда ли, что собаки, чаще всего, лучше людей?

— Никто не заменит человека. Все-таки каждый человек важен. Собака — это совершенно другое существо. В ней есть безусловная любовь к хозяину, бесконечная благодарность. Между животным и человеком происходит невербальное общение, и забавляет, что можно понимать друг друга без слов. Человеку нравится, что его можно любить не за что-то, не за деньги, а просто так.

— Еще мне в школе говорили, что если буду плохо учиться, то ничего не добьюсь в жизни. Как ты считаешь, так ли это?

— Не так. Я знаю много примеров, когда люди, которые плохо учились, зарабатывали гораздо больше тех, кто учился несравненно. У меня нет детей, но если бы были, то, конечно, я огромное внимание уделял бы образованию. Знания это — великолепно, но гораздо ценнее умение действовать. Мне кажется, человека еще со школьной скамьи нужно узко специализировать: языки, технология, искусство. Интуиции больше надо обучать, умению предвосхищать, выстраивать варианты, стремительно действовать, уметь коммуницировать. Только своей головой до этого доходил, а ведь это важно.

Я учился хорошо, но был белой вороной в школе, всегда сидел один за последней партой. В классе пятом я перешел в новую школу в Новосибирске, там был конфликт с учительницей по биологии. Весь класс поехал в Красноярск — путешествие к местам ленинской ссылки в Шушенское. Тогда для ребят поехать куда-то было подарком судьбы, а учительница сказала, что едут все, кроме Фомина. Каков же был мой реванш, когда, спустя годы, мы поехали на гастроли в те места, и организаторы предложили экскурсию по местам ленинской ссылки. Я мечтал об этом 20 лет.