Война и забота партии. Как пермяки отмечали Новый год 100 и 50 лет назад
Подлинно народный праздник, кажущийся вечным и неизменным, от эпохи к эпохе претерпевал существенные изменения. На нем сказывались и политическая конъюнктура, и экономические реалии – войны, революции, кризисы. Так было и в Прикамье.
Шагнув в 1915 год
Рождество и Новый 1915 год наши земляки, как и сейчас, встречали под ура-патриотические лозунги. Ведь шла Первая мировая война. Но надежды победоносно закончить ее не оправдались, стали поступать известия о поражениях, росли цены, особенно на продукты. Дефицит городского бюджета вынудил отказаться от пуска в губернском центре трамвая. А ведь успели даже опубликовать торжественную оду:
«Трамвай! Как много в этом слове
Для сердца пермского слилось!..
К зиме он явится, авось!»
Представляете, какое разочарование?
Война – войной...
Тем более ощущалось стремление хоть на время отрешиться от забот, окунуться в праздничную атмосферу. Никогда ранее не проводилось столько елок, благотворительных рождественских базаров, не делалось столько подарков. Тон задавали только-только назначенный губернатор Михаил Лозина-Лозинский с супругой и пермский городской голова Павел Рябинин. Особенно старались окружить вниманием солдат учебных команд из Красных казарм, коим вскоре предстояло отправиться на фронт. То же самое – в отношении раненных в местных госпиталях (таковых к тому времени накопилось свыше 15 тыс. человек). Подарочные наборы были немудрящими – кисеты с табаком, конверты с писчей бумагой, чай, сахар... Гимназисты читали служивым стихи:
«Братцы, клич у нас один –
Марш на Вену и Берлин!»
В ряде населенных пунктов Прикамья состоялись концерты хоров Попечительства о народной трезвости. Так, в селе Ильинское Пермского уезда, как свидетельствуют архивные документы, «ставились апофеозы с исполнением гимнов коалиций союзных держав, пьеса «Тарас Бульба», пелись малороссийские (т.е. украинские – прим. ред.) песни». На сцене Народного дома Усьвинского углевыжигательного завода Демидова хор исполнил «Славься, славься наш русский царь» Глинки, «Молитву за царя» Аллеманова, «Коль славен» Бортнянского, «Господь, твори добро народу» Беневского, «Внемли молитве покаяния» Чайковского, «Ангел» Серова, «Гимн трезвости» Невского «В бурю» Глинки, «Был у Христа-младенца сад» Чайковского, «Христос воскрес» Кюи, другие произведения. Примерно таков же был репертуар в Вильве Чердынского уезда.
В Нытвенском училище по инициативе и иждивением управляющего машзавода Николая Гейкинга, как сообщала пресса, не только проводятся «елочные празднества» для детей мастеровых, но и – в библиотеке – «праздничные чтения» для них самих.
А остальным – «сухой закон»
Элита по-прежнему роилась в благородном собрании и купеческом клубах, устраивала балы, закатывала пиры с коньяком, шампанским, клубникой, черной и красной икрой... Тут тоже прибавилось людей в мундирах. Даже штатские норовили надеть нечто полувоенное – это придавало шарма мужественности. Дамы сменили «немецкие» платья на некие напоминающие традиционные русские. Безбашенная «золотая молодежь», напротив, полюбила смокинги и платья с глубоким декольте на спине, с разрезом вдоль ноги. Танцевала танго, другие модно-эпатажные танцы. Декламировала стихи футуристов. В том числе здешнего поэта Василия Каменского:
«Каир и Париж, Берлин и Туреция
Перекинулись стами устами.
Из крыльев мостами разлет развели
Стаи цветистые – птиц корабли... »
Взрослой простонародной публике с выпивкой – полный облом. Поскольку монаршим повелением ввели «сухой закон» и губернатор проявил себя ревностным исполнителем такового. Все вино из лавок вывезли на казенные склады, полиции вменялось «принятие решительных мер к изъятию одурманивающих и охмеляющих напитков, выявлению тех, кто делает брагу, и установлению наблюдения за ними, прекращения продажи хмеля и изъятия его у неблагонадежных». Кому было совсем уж невмоготу, втихую гнали бражку и самогон, покупали дешевый одеколон и политуру. Зато с закуской пока еще раздолье – ну там пельмени, холодец, огурцы соленые, яблоки моченые, грибки маринованные...
Театр ставил оперу «Жизнь за Царя». В синематографах «Триумф» и «Луч» перед художественными фильмами (большей частью, любовными мелодрамами) демонстрировались хроникальные кадры: царское семейство, парады, поля сражений...
Домашние празднества – тоже в соответствии с социальным статусом, достатком и уровнем культуры. Кстати, Дед Мороз тогда был не привычным нам статным и громогласным воеводой, а этаким гламурным старикашкой. Он обходился без Снегурочки (последняя, рожденная гением композитора Римского-Корсакова, ассоциировалась с приходом весны).
Окончился Хрущев, наступил Брежнев
Навстречу 1965 году пермяки устремились полные надежд на самое лучшее. Дед Мороз с поздравительных открыток и плакатов представал то строителем, то водителем снегоуборочника, то космонавтом... При этом «городской фольклор» с симпатией ассоциировал с ним недавно нанесшего «братский визит» и запечатленного в тулупе и шапке-ушанке «барбудо»-бородача кубинского вождя Фиделя Кастро.
По сложившейся традиции, трудовые коллективы и отдельные труженики рапортовали руководству партии и правительству о своих трудовых успехах. Среди них колхозная звеньевая Анастасия Жуланова, бульдозерист Лаврентий Колпаков, экскаваторщик Самингул Гангулов. Иван Мышинский водитель лесовоза из Коми-округа, он же депутат окружного совета по достигнутым показателям встречал уже 1966 год. Порадовало созданное за полтора месяца до описываемых событий объединение «Уралкалий» в составе Березниковского и Соликамского комбинатов. Тогда же был разработаны генпланы развития Соликамска и Березников. Досрочно пущены Яйвинская ГЭС и мощности объединения «Уралалмаз», в том числе, драга на реке Вишере.
Заметьте, впервые за многие годы рапорты не адресовались конкретному лидеру. Ведь «дорогого Никиту Сергеевича» только что сняли со всех постов, а Леонид Брежнев народу был еще известен мало. Гадали, чем тот себя проявит? Может поднятые Хрущевым цены снизит? Отсюда популярный стишок:
«Товарищ, верь, придет она,
На водку старая цена,
И на закуску будет скидка —
Ушел на пенсию Никитка... »
Другая традиция: проявления «заботы партии и правительства о благе народа». В Лысьве досрочно сдано несколько жилых домов и садик на 140 мест. В новом доме со всеми удобствами празднуют новоселья работники 9-го конезавода. В Губахе открылся музыкальный салон.
Шахтеры из «Кизелугля» открыли зимние смены в двух пионерлагерях. Такой же лагерь – у железнодорожников под Чусовым. Почти три тысячи детей отправляются по путевкам в Москву, Ленинград, Киев, Тбилиси, Ригу... Воспитанники Кыновского детдома встречали праздник вместе с шефами – комсомольцами Лысьвенского турбогенераторного завода. И никто тогда не называл это благотворительностью – считали само собой разумеющимся. Никому и в дурном сне не виделось, что придет время и «прихватизаторы» объявят лагеря, пансионаты, спорткомплексы «непрофильными объектами» и пустят их с молотка, «неликвиды» же бросят на произвол судьбы.
Хорошо поработали, отлично отдохнем
По всем площадям и паркам – ледовые скульптуры: диковинные звери, птицы, персонажи сказов Бажова... И, заметьте, возводились таковые либо на средства предприятий, либо на общественных началах.
Постарались мастера культуры: в Пермском театре оперы и балета шли «Волшебная флейта», «Снегурочка», концерты и детские утренники. Буквально на днях созданный ТЮЗ выдал пьесу-откровение «Город на заре». В Нытвенском театре – премьера музыкальной комедии «Брак по расчету». И, конечно же, повсеместно выступали артисты филармонии, самодеятельных коллективов.
Детвора валила в кинотеатры. «Кристалл», «Октябрь», «Горн», «Комсомолец» и другие демонстрировали фильмы «Армия Трясогузки» (о пацанах-героях Гражданской войны), «Дети капитана Гранта», «Королевство кривых зеркал»...
Каждого ребенка полагалось обеспечить билетом на новогоднюю елку, подарком, костюмом снежники (девочкам) или зайчика, мишки косолапого (мальчикам). Изготовлялись они из накрахмаленной медицинской марли, меха от старой беличьей или цигейковой шубки. Материалом для масок служил раскрашенный папье-маше.
Оливье и водочка
Обязательные блюда на новогоднем советском домашнем столе – салат-оливье, заливная рыба, винегрет, селедка под шубой, бутерброды со шпротами докторской или краковской колбасами, маринованные огурчики-помидорчики. С красной-черной икрой стало труднее: дорого, да и в продаже стала встречаться редко. В общем, ели вкусно и сытно, но без особых изысков.
Из напитков – Советское шампанское «Абрау Дюрсо», водка «Столичная», коньяк армянский или молдавский, «Рябина на коньяке». Среди безалкогольных были лимонад, «Ситро», «Крем-сода», «Буратино», смородиновый и брусничный морс.
Тогда страна задружилась с Азией и Африкой. А потому на столах пермяков появились апельсины, мандарины, финики, а у начальства, торговых работников и детдомовцев – даже бананы и ананасы.
Одеколоны и конфеты
Особо о презентах. Часто дарили коробки конфет «Ассорти», «Руслан и Людмила», шоколадки, шампанское, духи – советские (лучшими до сих пор по праву считаются «Красная Москва») и болгарские («Злато скифов»). Мужчинам – одеколоны (тот же «Шипр»). И того и другого, кстати, в магазинах было с избытком.
Детские гостинцы, которые вручали Дед Мороз и Снегурочка вкупе с профкомом, для своего времени являлись неплохими и приносили много радости, однако нынешняя детвора, получи такие, испытала бы недоумение.
Телевизоры имели далеко не все пермяки – праздничные передачи ходили смотреть к друзьям и соседям. Без «Голубого огонька» никто просто не мыслил себе праздничного вечера.
А сколько фантазии проявляли наши земляки для украшения своего жилья! Взять хотя бы гирлянды. Распространенное украшение – гирлянды-«дождик». Изготавливались они из ваты, намотанной на леску. Из салфеток и фольги вырезали разнообразные снежинки и вешали их на елку и окна.
