Единственный танкист. Евгений Серебряков – о воинских подвигах и патриотизм

На знаменитом параде в честь 70-летия Победы в Москве Пермский край будет представлять Евгений Серебряков, дошедший в 1945 г. с танковой бригадой до Берлина.

15-летний бригадир

К началу войны Женя окончил 7 классов. Но учиться дальше не пришлось. Семью еще весной 1941 г. отправили из-под Ленинграда в пригород Молотова (тогдашней Перми). С началом войны взрослые мужчины ушли на фронт. В колхозе остались женщины да дети. 15-летнего Евгения поставили бригадиром.

«Я сейчас смотрю на пятнадцатилетних: они же совсем дети, – говорит Евгений Михайлович. – А нам пришлось сразу повзрослеть. Мне, например, наваливали на телегу мешки с зерном, тонны три, и я их вез сдавать в Сылву. Грузили все вместе, а выгружать приходилось одному. А мешки-то здоровые – по 100 кг».

В 1943 г. Евгения по повестке из военкомата направили в Нижний Тагил в танковое училище. После 4-месячной подготовки курсантов отправили на фронт. Танки погрузили на открытые платформы, и состав двинулся на Украину, где в то время шли бои с фашистами. Не успели доехать до Киева, как налетели самолеты и начали бомбить состав. У каждого танкиста в шлемофоне была рация. По ней поступила команда: танкам «спрыгнуть» с платформ и самоходом двигаться на Киев. Только ушли от бомбежки, как попали под обстрел бандеровцев, которые действовали тогда в тех краях. Потеряли три танка.

Подошли к Днепру. Понтонные мосты, которые возводили солдаты, тут же уничтожал противник. Снова команда: перейти по дну реки. Дышали через резиновые шланги, но ничего – прошли. А дальше двинулись в направлении 2-го Белорусского фронта. Две недели ходу, и каждый день бои.

Стальные гробы

Пройдя Белоруссию, танковая бригада в Польше попала в непроходимые Пинские болота. Но там, где тонул человек, 30-тонные танки проходили легко. Ведь ширина машины – 7,5 м, и за счет этого она держалась на гусеницах. Но для уверенности валили лес и шли по нему, таща за собой на буксирах студебекеры. В них ехали сопровождающие танковую бригаду автоматчики, минометчики и хозяйственники.

Подошли к Западному Бугу. Было решено повторить старый маневр – пройти по дну реки. Однако на этот раз операция прошла не так удачно: на другой берег из воды вышли только восемь танков из одиннадцати. То ли усталые водители что-то сделали не так, то ли двигатели заглохли. Быстро подъехали водолазы, вытащили на тросах машины. Тут же на берегу выкопали братскую могилу и похоронили в ней членов экипажа трех не вышедших из воды машин – 15 человек. Их родственникам пришли похоронки, что погибли они смертью храбрых. И неважно, что не в бою. Они выполняли задание. А на войне смерть подстерегала бойцов повсюду.

«Мы называли между собой танки стальными гробами, – вспоминает ветеран. – С одной стороны, броня защищала нас от выстрелов винтовок и минометных осколков. Но если в танк попадал снаряд, то, как правило, спастись уже никто не мог. Вот и в воде он оказался ловушкой для экипажа. Мы всегда были готовы к смерти. На войне кто боялся ее, тот обычно и погибал».

Молитва матери

В Польше быстро прошли города Люблин, Демблин, Миньск-Мозовецкий. Реку Вислу взяли тоже штурмом, благополучно пройдя по дну. Подошли к Варшаве. До сих пор двигались только вперед, а тут получили приказ отступать. Бригаду из 86 танков, в которой воевал Евгений Серебряков, немцы оттеснили на огромную поляну и начали обстреливать. 17 машинам удалось вырваться из-под огня. Но они все равно находились в окружении. Окопались в небольшом лесочке. Так продержались 13 дней без еды. Кушали траву, листья да зеленые колоски с соседнего поля. На 14-й день появились два немецких разведчика. На удивление они не заметили замаскированные танки. На следующий день метрах в четырехстах от них расположились 500 человек пехоты и 11 немецких танков. Решили не ждать действий фашистов, а наступать первыми. Сыграл эффект неожиданности. Подключились катюши, стоявшие неподалеку. Стрельба началась такая, что земля ходила ходуном. Пехота была уничтожена полностью, 10 танков удалось подбить.

11-й захватили. И оказалось, что в нем было полно ювелирных украшений – немцы вывозили из Европы награбленное.

Дальше двинулись на Берлин. В 400 метрах от окраины города произошел бой, который стал в этой войне для Евгения Серебрякова последним. Он был тяжело ранен в руку и спину. Лицо его так обгорело, что бровей и ресниц у ветерана нет до сих пор. Но он успел выскочить из горящего танка. Нашли его в придорожной канаве, обескровленного, но живого. В госпитале, когда он увидел, что над ним склонился хирург-немец, в душе похолодело: «Неужели попал в плен?» Но тут же отлегло, когда за его плечом увидел советского офицера. Действия пленных немцев контролировали постоянно.

Когда в конце 1945 г. Евгений вернулся домой, его мать Мария Алексеевна призналась сыну, что день и ночь молилась за него. То ли смелость солдата, то ли везение, то ли молитва матери помогли ему пережить страшные испытания и остаться в живых. Сегодня, как говорит сам Евгений Михайлович, из танкистов, сражавшихся на войне, в Пермском крае уже никого не осталось в живых. Он последний. Шлем, в котором горел, сейчас в музее истории 129-й пермской школы. Да и сам ветеран уже принадлежит истории, которую мы не должны забывать.