Лес всё равно что огород: за ним надо ухаживать, «выпалывать» лишние деревья, чтобы остальные получали больше света, воды и минеральных веществ. Промышленность в итоге получит много качественной древесины, а местные жители — красивые места для прогулок, сбора ягод и грибов. О том, как этот подход работает на практике, — в нашем новом материале.

Запись Работа на перспективу: как в Карелии внедряют интенсивную модель лесопользования впервые появилась "Республика".

На лесном участке под Сегежей деревья — одно к одному: ровные, крепкие, высокие. Нет ни сорной растительности, ни завалившихся или обломанных стволов. Такого красивого леса не увидишь нигде в Карелии, уверяют в региональном Минприроды. И всё благодаря интенсивной модели лесопользования и лесовосстановления.

Участок леса в Сегежском районе, на котором применяется интенсивная модель лесопользования. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

Урожай в лесу

Этот проект стартовал в 2018 году. Карелия вошла в число пилотных регионов, в которых планировалось внедрить новую схему работы с промышленной древесиной. Ее главная цель — оздоровить лес, улучшить качество и увеличить объемы сырья, необходимого для работы ЦБК и деревообрабатывающих заводов.

В лесной промышленности сегодня используется главным образом спелая перестойная древесина возрастом от 80 лет. При этом важно, чтобы в регионе были и значительные запасы более молодого леса, который придет на смену вырубаемым насаждениям. За ним, конечно, надо ухаживать: следить за отсутствием паразитов, беречь от пожаров. А еще прореживать, чтобы у деревьев было больше пространства для жизни.

«Я всегда такой пример привожу: если морковку на грядке после посадки не проредить, урожая не будет. То же самое мы видим в лесу: если мы равномерно проредим насаждение, оставив лучшие деревья хвойных пород, то они в более сжатые сроки дадут прирост», — говорит министр природных ресурсов Карелии Алексей Щепин.

Сейчас деревья в карельских лесах растут очень скученно, в среднем по 2 000 штук на гектар при оптимальном количестве не более 700. В этих условиях сосны и ели вырастают высокими и тонкими. Такая древесина малопригодна для промышленного использования, да и часто просто не доживает до возраста спелости.

«Деревья начинают ломаться под действием снега и ветра, — объясняет руководитель Сегежского центрального лесничества Елена Каминская. — Причем дерево падает не целиком, а где-то на трети ствола ломается: когда на тонкой верхушке в сырую и теплую погоду скапливается много снега, она просто не выдерживает такого веса. Обломанное дерево уже не будет расти, потому что не будет давать боковых веток, его будут заселять короеды, другие насекомые. И для промышленности оно уже потеряно».

Елена Каминская. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

Больше вырубок — выше качество

До недавнего времени Карелия, как и вся Россия, пользовалась старыми нормативами, разрешавшими вырубать не больше 28% молодого леса. Этого объема хватало только для того, чтобы проложить трелевочные волока — тропы, по которым деревья вывозят из леса, на рубки ухода норматива уже не оставалось. А чтобы интенсивная модель работала, объемы рубок нужно было увеличить до 40-60%. Это доказывает опыт скандинавских стран: в Швеции и Финляндии, где интенсивная модель работает последние 20 лет, получают шесть и четыре кубометра качественной древесины с одного гектара соответственно. В Карелии этот показатель пока ниже в разы.

Первой задачей на пути к интенсификации стало изменение нормативной базы. В республике для внедрения новой модели выделили два лесных района — карельский таежный и карельский северо-таежный. Полевыми изысканиями занимались ученые Санкт-Петербургского НИИ лесного хозяйства и на основе полученных данных разработали новые нормативы, которые удалось утвердить на федеральном уровне.

При интенсивной модели лесопользования деревья не только будут расти высокими, но и прибавлять в объеме. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

Новая модель увеличит объемы рубок ухода за счет вовлечения в хозяйственную деятельность средневозрастных насаждений и более частого съема древесины. Объем изъятия древесины на первом этапе вырастет до 1,0 млн. куб. м, на втором этапе — до 2,0 млн. куб. м в год, что даст возможность значительно снизить дефицит хвойного балансового сырья для ЦБК, а также улучшить структуру лесных насаждений.

Инвестиции в технику

Процесс перехода на новую модель небыстрый и недешевый. В лесах Сегежского района, например, к нему приступил холдинг Segezha Group и вложил в первый этап проекта порядка 365 миллионов рублей. Сюда вошли и проектирование, и закупка оборудования: для более интенсивных рубок ухода пришлось купить новые лесозаготовительные комплексы.

«Те форвардеры и харвестеры, которые у нас применяются на сплошных рубках, не подходят, — объясняет руководитель службы по лесозаготовкам Segezha Group Вячеслав Лукаш. — Новая техника меньше по габаритам, по весу, она более маневренная, позволяет передвигаться между стволами и делать выборку, при этом оказывая меньшее давление на грунт».

Вячеслав Лукаш. Фото: «Республика» / Лилия Кончакова

С помощью новой техники на двух участках начали убирать низкотоварную древесину — дровяную и балансовую, которая, скорее всего, и так должна была упасть и превратиться в валежник. Ни один ствол при этом не пропал: часть сырья пошла на дрова для котла Сегежского ЦБК, часть — на производство целлюлозы.

По оставшимся перспективным деревьям сделали контрольные замеры, и уже через 5-7 лет можно будет впервые оценить, насколько они прибавили в объеме.

«На выходе мы получаем совершенно другой лес. Если бы мы оставили его в теперешнем виде, он бы и через 30 лет прироста в объеме никакого не дал: диаметр ствола остался бы на прежнем уровне. Но когда деревья получают пространство для роста, выход пиловочника увеличивается очень сильно, процентов на 20-25», — говорит Вячеслав Лукаш.

Секрет здорового леса

Вреда для экосистемы такой способ лесопользования не наносит: валежника, упавших веток, иголок и листьев хватает для поддержания естественного природного баланса. Даже наоборот, после рубок ухода лес становится здоровее, да и местное население в итоге окажется в выигрыше.

«Если мы вообще ничего не будем трогать, в долгосрочной перспективе мы получим вспышку заболеваний или пожары, — объясняет Алексей Щепин. — В 2010 году леса в России сильно горели, но это же естественный процесс: природа сама себя регулирует. Те же низовые пожары наука рассматривает как меру содействия естественному восстановлению: когда выгорает подстилка, семена получают доступ к минеральным веществам и возможности для роста.

Понятно, что любая вырубка — это страшно, это вторжение в природу. Но это страшно только на протяжении двух-трех лет. А потом мы куда с вами за грибами-ягодами ходим? Так на вырубки же. Если качественно проводить все мероприятия, то формировать будем только здоровые насаждения».

Алексей Щепин. Фото: «Республика» / Леонид Николаев

В Минприроды Карелии ожидают, что всё больше арендаторов начнут вводить на своих участках интенсивную модель лесопользования. Она, конечно, потребует подготовки и технического перевооружения, но лет через 20-30 благодаря интенсификации Карелия получит уже совсем другое качество леса.

Запись Работа на перспективу: как в Карелии внедряют интенсивную модель лесопользования впервые появилась "Республика".