«Прекратить фокусы!». Как Акопян и Пугачева пересекали границу в СССР
28 мая пограничники отмечают профессиональный праздник. Петрозаводчанин Виталий Гриппа с 1984 по 1986 служил в Пограничных войсках КГБ СССР на Отдельном контрольно-пропускном пункте «Выборг». Порталу «Петрозаводск говорит» он рассказал об армейском быте и знакомствах со звездами спорта, кино и эстрады.
Родился Виталий в Петрозаводске, отец — сотрудник МВД, мама — учитель географии. После школы в 17 лет отправился поступать в Голицынское высшее пограничное военно-политическое училище. Сдал четыре экзамена на отлично, оставался еще один — география. Понимая, что и его сдаст на высшую оценку, вдруг передумал поступать, а решил пойти служить в армию в пограничные войска.
— Шел 1983 год. Идеология в стране была такая: мы окружены врагами и надо родину от этих врагов защищать. Когда комиссия спросила, где хочу служить, назвал погранвойска, тем не менее, повестку подписали в военно-морской флот. Сухопутные тогда служили два года, флот — три. Накануне вручения повестки военком попросил подготовить речь и на вручении повесток выступить от лица призывников. Не знаю, откуда взялась наглость, но я сказал: «Как так: я просился в погранвоска, а вы меня — в морфлот, и еще речь просите». На что мне сказали, что повестка уже переписана. Потом я долго смеялся: пять минут выступления — минус год армии.
На сборном пункте призывники пробыли три дня. Вызывали по спискам — людей все меньше, а своего имени Виталий не слышит. В последний день майор вызвал на индивидуальную беседу. Смотрел личное дело, узнавал, говорит ли на иностранных языках.
— Нас собрали 15 человек и объявили: «Вам выпала большая честь служить на отдельном контрольно-пропускном пункте Выборг». Меня отправили служить на железнодорожную станцию. Мы осматривали поезда «Москва-Хельсинки» и «Ленинград-Хельсинки». Они назывались тогда «Толстой» и «Репин». Четыре поезда в сутки, плюс проверка документов в электричках, идущих в погранзону: Высоцк, Советск, Приозерск и так далее.
— Наша часть считалась элитной. В советской армии запрещалось ушивать одежду, а пограничников заставляли это делать, в части было ателье. Мы получали не одну парадку, а две-три. Шинели были офицерские, а не солдатские, сапоги — только хромовые. Форма была красивой. В армии есть традиция: за 100 дней до приказа дембель стрижется налысо. У нас был приказ: если кто-то подстрижется — трое суток гауптвахты. Это делалось, чтобы иностранцы не пугались лысых пограничников.
Фотографий осталось мало, потому что было категорически запрещено снимать. Если находили фото, про которые не знал политотдел, могли сослать в другую часть. Нельзя было фотографировать в поезде, приграничной зоне и на границе.
— Вообще, там не было дедовщины, но нас очень нагибали по служебной и боевой подготовке. Была такая «Красная книга», а в ней образцы документов со всего мира. Через Выборг проезжали люди примерно 140 стран. За 30 минут, пока поезд идет от границы, нужно успеть осмотреть весь состав: полки, люки, поднять и проверить 72 рундука, оформить 36 человек. Когда попадался какой-нибудь редкий паспорт, например, из Афганистана, волосы вставали дыбом и холодный пот струился — надо быстро сообразить, что куда ставится. Чаще всего ехали финны и другие скандинавы, много канадцев и американцев. Заходишь в вагон к иностранцам и попадаешь за границу: чистота, чужая речь, одежда. Запах помню до сих пор: какая-то свежесть, цитрусы...
— Иногда офицеры КГБ пускали учебных нарушителей. Самое страшное было, когда поезд приходил на блокпост, а ты уже проверил все документы. Поезд останавливается на 5 минут, выходит американский студент, который самом деле офицер КГБ с поддельными документами: поддельный штамп или виза просрочена или въезд ограничен. Находишь такой паспорт — подзываешь офицера и показываешь паспорт, который вызывает сомнение.
Были у нас две папки: там был перечень лиц, которым запрещен въезд и выезд. Запомнилось, что в папке запрета на выезд числилось семь человек с фамилией Тарковский. Когда в 85 году шел Фестиваль молодежи и студентов, прибавилась картотека по терроризму. Все проверяли вручную. Приходилось крутиться.
Во время службы Виталий повидал много знаменитостей: актеров, музыкантов, спортсменов. Автографы оставляли на всем, что под руку попадется.
— Алла Борисовна возвращалась с гастролей с трио «Экспрессия» на поезде Хельсинки-Москва. Таможня в багаже нашла запрещенные журналы: «Playboy» или что-то такое. Поезд тормознули, ребят вывели. Алла Борисовна пошла разбираться. Честно говоря, я сначала ее не узнал. Сослуживец говорит: «Знаешь, кто это?», отвечаю: «Да какая-то тетка рыжая». Потом узнал — ахнул. Пока разбирались, мы пригласили Аллу Борисовну чаю попить, она дала автограф — расписалась на таможенной памятке для иностранцев о том, как пересекается граница. Ребят в итоге отпустили, а журналы изъяли.
— В 1985 году сборная Советского Союза по хоккею возвращалась с Чемпионата мира, где в финале взяла бронзу. Я помню, мы были очень разочарованы. Вид у спортсменов был подавленный. У Крутова была сломана нога, он сидел в гипсе, мы его даже поднимать с полки не стали. А он говорит: «Парни, простите, что мы проиграли, бились мы честно и сделали все, что могли». Мы были в шоке: знаменитый хоккеист извиняется перед пограничниками. Вот это были игроки! Тихонов ходил один на перроне, сложив руки. Был расстроен, думал о своем.
Видел Папанова. Открытый был человек. Зашли — сидит в майке, на столе стоит самовар, а он пьет чай из блюдца. Встретил нас словами «Заходите, хлопцы!». А вот Андрей Миронов вел себя немного надменно. Автограф попросили, а он не дал. Не знаю, может, настроение было плохое. Акопян показал офицеру фокус: тот ему протянул паспорт — раз и паспорт исчез — раз и паспорт появился. Офицер шутку не оценил и как рявкнул: «Прекратить фокусы! Вы пересекаете государственную границу». Гурченко ехала вместе с Теличкиной. Мы ее знали хорошо. В 1984 году я первый раз увидел «Любовь и голуби», и вот довелось познакомиться в жизни. Юрий Антонов ездил на гастроли, был в таком хорошем настроении, что паспорт сам подать не мог: из кармана доставали и обратно запихивали.
— Когда мы выходили на перрон, там висел здоровый плакат: «Пограничник, будь бдителен. Ты охраняешь государственную границу с капиталистическим государством Финляндия». На всех политзанятиях нам вдалбливали, что иностранцы — враги. Запомнился случай: ехала женщина с тремя детьми, у нее было двойное гражданство Чили и СССР. В документах нашли неисправность: какая-то техническая ошибка с датами. Ее сняли с поезда и поселили в комнату для задержанных. Мы ее охраняли, и она сказала нам такую вещь: «Ребята, вы себя со стороны видели?». Мы не понимаем. Отношения было такое: раз уехала за рубеж, значит, родину предала. Она отвечает: «Я с этими документами полмира объехала, а вы сняли меня с поезда с тремя детьми. Вы заходите в вагон и у вас такой взгляд, как будто вы всех ненавидите». На самом деле, может, так и было. Когда Союз рухнул со страшным свистом, это осталось в прошлом. Пришло другое осознание — а какие-то они враги были? Никакие не враги. Злости не было. Была настороженность и подозрительность.
— Запомнился День независимости Финляндии. Тогда пускали два дополнительных поезда, мы их называли «пьяные поезда». У финнов тогда был сухой закон — они ехали сюда веселиться, пить начинали еще в вагоне. Трезвого не было ни одного. Пили страшно. Обратно выезжали в таком же состоянии. Вывозить можно было ограниченное количество алкоголя. Я видел такие сцены: таможня изымает водку у финна, но пока не пересекли границу, водка еще его, он не отдает, открывает бутылку, выпивает залпом и падает.
Пограничникам категорически было запрещено брать что-то от иностранцев. А ведь в поезде часто забывали всякую ерунду вроде зажигалок, ручек — с каждого поезда вытаскивали мешок таких «сувениров».
— Их даже руками нельзя было трогать, а какой был соблазн! Сейчас можно достать все, что хочешь. В те времена обычная пластмассовая зажигалка с надписью была дефицитом. Если достал такую зажигалку вместо коробка спичек — это было круто, престижно. А ручка автомат с надписью! Тогда у нас были только шариковые за 35 копеек.
В комнате хранения у служащих хранились личные вещи: каждого был свой дипломат, где хранилось все самое ценное. Регулярно проводились проверки, отделение поднималось по тревоге с личными вещами. Если находили что-то иностранного производства, ту же зажигалку или ручку, могли отправить на гауптвахту и перевести в другую часть.
— Я честно ничего не брал. Стыдно. У нас было так: если ты взял у иностранца даже жвачку, значит, советский пограничник принял подачку от иностранца — ты просто становишься никем, предателем. Исключение было, когда шел Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве: нам разрешила принимать от иностранцев любые сувениры с символикой фестиваля.
— Конечно, мы могли покупать что-то в вагоне-ресторане. В армии получали зарплату 7 рублей, сержанты — 12, мы на КПП— 27 рублей, это были большие деньги для Союза. «Мальборо» стоили рубль 50 копеек пачка, для сравнения «Космос» — 70 копеек, «Беломор» — 25. Не каждый день, но могли побаловать себя. Там же продавались шоколад и конфеты, которых в наших магазинах вообще не было. Первый раз там увидел шоколад «Вдохновение», конфеты «Ассорти». Когда ехал домой, папе купил блок «Мальборо», маме — шоколад.
— На окончание службы парни подарили мне французские электронные часы с гравировкой, которые заказали у проводников. По тем временам это было очень круто. Носил очень долго. У нас такого не было.
Везти из Союза было особо нечего — брали сувениры и столичную водку. Русские везли шмотки. Вся контрабанда, которая была, — одежда: вскрывали люк, а там 30 пар финских сапог и кроссовок. Все конфисковалось. Еще везли бижутерию, футболки с надписями, целлофановые пакеты и спиртное.
За два года службы Виталий ни разу не был в отпуске, только в увольнительных. Вернулся домой без предупреждения 6 декабря 1986 года.
— Я сел на диван, расстегнул китель. Внутри была какая-то пустота. Не понимал, где я. Все было по-другому. Все изменилось. Помню, был в шоке, увидев хиппи, панков, стиляг...
После армии Виталий пошел работать в МВД: начинал в дорожно-патрульной службе, потом перешел в уголовный розыск. Завершал службу замом начальника УВД Петрозаводска, начальником службы криминальной милиции.
Параллельно заочно закончил Исторический факультет ПетрГУ с красным дипломом и Санкт-Петербургский университет МВД России по специльности «Юриспруденция», тоже с красным. В 2003 году работал в компании «ТНК-BP», перешел в «Роснефть», а сейчас работает в охранном предприятии заместителем директора по безопасности. У Виталия жена и две дочки.
— С днем пограничника начинают поздравлять 27 мая в 20:00 — время, когда начинаются пограничные сутки. Есть такая традиция: звонить тому, с кем служил и отдавать приказ, а отвечаешь так: «Вопросов нет, приказ ясен. Есть выступить на охрану Государственной Границы Союза Советских Социалистических Республик!».
