Лев Лурье: Мы и есть псковичи
В рамках XXII Пушкинского театрального фестиваля в Пскове выступил с лекцией известный питерский историк и краевед, писатель и журналист Лев Лурье. 9 февраля в Медиа-холле псковского драмтеатра он прочел лекцию «Псковские крестьяне в старом Петербурге». А затем, в эксклюзивном интервью Псковскому агентству информации рассказал о том, что общего у «скобарей» с таджиками, почему питерцы гордятся своими бандитами, и за что большевики не любили Псков.
«Город – сложный механизм…»
- Лев Яковлевич, в последние годы у россиян наблюдается повышенный интерес к истории Что это по вашему мнению: временная мода или тренд, отражающий некие глубинные процессы в жизни общества?
- Мы переживали эпоху стагнации первое десятилетие президента Путина: все улучшается, ничего не происходит, как при Брежневе. Всякая эпоха стагнации, когда ничего не происходит и когда от человека мало что зависит, дает возможность для рефлексии. Люди больше читают, смотрят кино. Тщательнее выбирают галстуки…
История – это хобби для огромного количества, прежде всего, мальчиков. Время для этого хобби освободилось. И, кроме того, очень важным стимулом было то, что миллионы людей съездили за границу, из-под палки или сами по себе побывали на экскурсиях, увидели Рембранта и Ренуара. И с этим культурным багажом они вернулись обратно и стали интересоваться своим наследием.
- Часто говорят об «особом характере» жителей того или иного города: «петербургском», «псковском». Насколько это оправданно сегодня, после «великого переселения народов», когда коренных жителей в том же Петербурге практически не осталось?
- На самом деле город очень остойчивая вещь, которая определяется не большинством жителей, меньшинством, навязывающим свою волю большинству. Конечно, характер петербуржцев отчасти изменился за годы советской власти. Самое главное, что Петербург перестал быть столицей. А психология жителей столицы и психология жителей самого большого провинциального города Европы, коим сегодня является Петербург, в корне различна. Но остался ряд вещей. Гораздо большее расстояние между людьми, нежели в Москве. Гораздо более формализованное общение: у нас говорят «вы», в Москве – «ты». У нас не целуются при встрече, в Москве – целуются. Различается манера речи: у нас говорят «конечно», в Москве – «канешно».
- Бордюр/поребрик…
- Про словоупотребление всем все известно, я говорю именно про манеру речи, про фонетику. В нашей речи чувствуется подлежащее и сказуемое всегда. Грубо говоря, разница между Москвой и Петербургом - как между Лужковым и Путиным. И это осталось. Что касается всего остального, то конечно социальные условия определяют какие-то вещи. Ленинград – довольно бедный город с огромным количеством культурных ресурсов: Эрмитаж и так далее и тому подобному. Поэтому мы такие бедные и гордые.
- Но вы ведь согласитесь с тем, что мигранты из других российских регионов существенно разбавили «кровь» Петербурга?
- Город, чтобы функционировать, должен перерабатывать мигрантов. Это такая институция, вроде высшего учебного заведения, которая делает из провинциалов столичных жителей, из деревенских – городских.
Количество мигрантов в Ленинграде гораздо ниже, чем в Москве. И город вполне справляется с тем, чтобы их переваривать. К нам едут люди в основном из довольно продвинутых регионов. Мы столица «северов»: Карелии, Мурманска. Ну, и Пскова, Новгорода.
- Петербург по-прежнему меняет людей?
- Да, конечно.
- Есть много шуток по поводу Петербурга как «культурной столицы»…
- «Культурная столица» - это неудачная шутка Бориса Николаевича Ельцина. Он у нас отнимал федеральный телеканал, а взамен сказал, что мы «культурная столица», чтобы не огорчались. Мы скорее контркультурная столица, - культурная столица, конечно, Москва.
- Я хотел сказать: насколько эти отличия укоренены в новых петербуржцах? Шутят, что когда телеканал «Культура» из-за помех на полчаса прерывает свое вещание, Петербург погружается в кровавый хаос…
- Канал «Культура» - московский. У нас все наоборот: начали бы обниматься, целоваться все, читать друг другу стихи Мандельштама.
- Тем не менее: есть другой образ северной столицы, связанный с фильмами «Улица разбитых фонарей», «Бандитский Петербург», «Брат», «Кочегар»...
- А Петербург недобрый город, он довольно хулиганистый. И он был очень бандитским, я бы сказал изящно бандитским, в 90-е годы. Он действительно был «русским Чикаго». Другое дело, что наши бандиты покультурнее московских. Мы гордимся нашими бандитами! Вернее, гордились…
А «Улицы разбитых фонарей» это, конечно, такое типическое ленинградское произведение во всех смыслах. И кинематографическое, которое создал Рогожкин, все-таки не последний режиссер, и литературное, которое создал Кивинов. Это вполне приличная, хорошая ироническая проза. Вполне ленинградская.
Понятно, что город не состоит из ангелов. Город – сложный механизм…
«Вот, что такое «скобарь»
- Есть интересный феномен: самоназвание псковичей, «скобари», в Петербурге является ругательством. Как так получилось?
- «Скобарь» в Петербурге это, конечно, не ругательство… Слово потеряло свою семантику, «скобарем» в Петербурге называют всякого грубого провинциального человека. Он может быть не из Пскова, а из Москвы: «Приехал такой скобарь, дает нам указания, а сам!.. Не знает, кто такой Хармс!» Вот, что такое «скобарь».
Что касается отношения к выходцам из Псковской области… В 50-60-е годы, насколько я помню, в городе было очень много псковичей. Во-первых, они говорили на псковском «диалекте»: «фулюганы», вместо «х» - «ф». Потом, они выглядели такими простаками, как и всякий новоприезжий…
Но миграция рабочего населения из Псковской области с середины 70-х годов прекратилась. Вам виднее конечно, но я думаю, что из Пскова к нам ездят квалифицированные менеджеры. Те, кому не найти работу дома. То есть это не «скобари» в старом смысле. Чем они отличаются от выходцев из Мурманска? Да ничем!
- Во время Гражданской войны Псков был столицей Булак-Балаховича, в годы немецкой оккупации тут вербовали бойцов в Русскую освободительную армию Власова, на центральной площади проводился парад РОА. Есть версия, что именно поэтому этих подозрительных и слишком своевольных псковичей в советской культуре сознательно изображали не в самом лучшем свете. Достаточно вспомнить фильм «Мы из Кронштадта», в котором солдат-белогвардеец сидя в окопе во время атаки, в зависимости от того что слышно громче - офицерское «ура» или звук пулемета кронштадцев, то надевает, то снимает погоны, в критический же момент боя крестится, приговаривая: «Мы пскопские, мы пскопские, насильно мобилизованные!» И корни негативного отношения к «скобарям» тоже оттуда. Что вы об этом думаете?
- Что касается Гражданской войны, то для большевиков Псков также как и Северный Кавказ и Украина был местом, где им пришлось особенно сильно потрудиться. В годы Великой Отечественной войны Псков одно время был «столицей» группы армий «Север» и здесь, также как и в Ленинградской области, было много людей, которые возлагали большие надежды на немцев, так как представляли их себе по Первой мировой войне приличными цивилизованными людьми, которые избавят от колхозов, позволят молиться в церкви, разрешат торговать. Но для большинства псковичей это закончилось колоссальным разочарованием, потому что немцы повели себя как свиньи, как марсиане. И для тех, кто первоначально поверил им, все это обернулось трагедией. Я не думаю, что отношение к псковичам как-то было связно с этим.
Я думаю, что отношение к псковичам в Ленинграде, такое когда-то ироническое, полностью прошло. Также сегодня относятся к, условно говоря, таджикам: они нелепые, где находится Русский музей не знают, про них снимают смешные фильмы. Сейчас таких псковичей нет, они уже все растворились. Мы и есть псковичи.
Беседовал Максим АНДРЕЕВ
