Как реутовчанка устроилась на работу в японскую газету

РЕУТОВ. 20 июля. IN-REUTOV.RU В пресс-клуб редакции газеты «Реут» Ксения Уэда (Елизарова) попала за компанию со школьной подругой в 2001 году. Тогда же и вышла ее первая статья в «Территории молодежи», приложении к нашей газете. Ксения поделилась, как спустя несколько лет ей удалось стать корреспондентом московского бюро японской ежедневной газеты «Санкэй Симбун».

В пресс-клубе редакции газеты «Реут» под руководством Тюнзалы Мамедовой мы примеряли на себя новую роль — журналиста. Нас учили внимательности к тому, что происходит вокруг и записывать все в слова. Дома есть собака со смешными повадками -  пиши! А может быть, съездила на экскурсию? Изучи и доставай листок бумаги. Может, это все несерьезно звучит, однако я хорошо помню, что именно тогда появилась мечта стать журналистом.

Работа кипела. Мы собирались примерно раз в неделю по шесть-семь человек прямо в коридоре газеты «Реут» и обсуждали темы будущих статей. Кому-то хватало стула, а кто-то стоял, крепко сжав блокнот и ручку. Я всегда нервничала во время таких собраний, не хотелось спасовать. Тогда, в тринадцать лет, мне казалось, что темой может стать все что угодно, включая ссору с кассиром в магазине, что обманул со сдачей. Но под верным руководством становилось понятным, что не все становится статьей в газете, приходилось дорабатывать, более чутко ощущать темы и не обижаться на критику.

Однажды я была на дне рождения руководительницы нашего клуба. Она пригласила нас, школьников, к себе домой, и как сейчас помню: стол был полон угощений. В памяти отложился только острый соус — аджика по секретному рецепту. Тюнзала улыбалась, как и положено имениннице, и мы говорили о том, что больше всего любили - о текстах. Тюнзала нас вела до победного конца - читай, до выпуска из школы, в моем случае в 2005 году. Я все-таки рискнула подать документы в МГУ им. Ломоносова на факультет журналистики. 

Сейчас мне тридцать два. Связи с Тюнзалой давно потерялись, остался только этот вкус аджики да слова напутствия перед поступлением. На журфак МГУ я, к сожалению, не поступила. Пять лет в РГСУ (Российский Государственный Социальный Университет) вместо азов журналистики я постигала профессию специалиста по социальной работе.

Я случайно выучила японский со старшим братом. Он записал меня на курсы без моего ведома, и одновременно с учебой в университете я посещала занятия по японскому языку. Мне было легко, до сих пор твердо уверена, что этот язык легче английского с его шестью временами.  Мой разговорный японский стал развиваться быстро и, конечно, хотелось где-то применить свои знания. После выпуска я не оставила надежду заниматься журналистикой и успела поработать в небольшом издании. Выученный вместе со старшим братом язык дал шанс оказаться на работе мечты.

Фото из личного архива Ксении Уэда

Дедлайн и уборка по графику

За плечами у меня мизерный опыт, но я на собеседовании в японской газете. Когда разговор с шеф-корреспондентом закончился, я думала, что все провалила, но мне перезвонили и сказали заветное слово на японском – «гокаку»,  что означает «прошла собеседование».

Первый рабочий день. На часах ровно девять, я только повесила куртку, и тут же в кабинет ураганом влетел японец в очках и кинул мне на стол распечатки. Перед носом пачка российских газет. Задача - отыскать важные новости и сообщить их корреспонденту. Первый урок: быть на работе в девять утра на самом деле означает в восемь тридцать. В девять часов начинается обратный отсчет до дедлайнов. Если честно, я плохо помню, что я делала в тот день, потому что информации было слишком много. С рабочего места встала, когда на улице стемнело. Пришлось отдавать в письменном виде пачку бумаг вместо выжимки из двух страниц. Японские корреспонденты все еще сидели на своих рабочих местах, а я пошла расстроенная домой.

Я погрузилась в новую среду. Создавалось ощущение, что работа происходит все двадцать четыре часа в сутки. Чаще всего, когда я приходила в офис в восемь тридцать, японские сотрудники уже были на месте. Из-за разницы во времени в шесть часов дедлайны еще строже, потому и режим более напряженный. В московском бюро было интересное правило, оно касалось уборки. И отмечу, что так не во всех японских компаниях. Уборку делали все сотрудники газеты. У нас был график, в который входил и сам шеф-корреспондент. Для многих русских людей это покажется странным. Как же так? И туалеты мыть? Да, и туалеты тоже. Для японцев уборка своего рабочего пространства это про уважение и благодарность. Мне показалось это близко к философии японских боевых искусств, когда сам учитель делает уборку в зале вместе с учениками. На одной из планерок глава бюро с гордостью говорил о том, что мы убираемся сами и если пойдем в другую японскую компанию, то об это следует рассказывать.

Прошло несколько месяцев прежде, чем я научилась правильно читать газеты и искать для издания новости. Я будто училась ходить - все время падала, но тут же «вставала» и переделывала. Меня – новичка - подстраивали под ритм работы московского бюро газеты. И я привыкла к этим скоростям. Задержаться на работе до девяти вечера, когда это требовалось, или, наоборот, прийти раньше, чтобы взять  комментарий для газеты - все это стало нормой. Японская среда начала действовать на меня - я предугадывала необходимые в разных ситуациях шаги, все чаще стала получать задания в духе «у тебя есть одна минута, чтобы это найти». Это можно считать за сигнал о доверии. Ведь то, что ты найдешь мгновенно, отправится в газету за минуту до дедлайна. Японский корреспондент отвечает за слова головой.

Однажды меня попросили найти телефон Татьяны Анатольевны Тарасовой, непременно мобильный. Наш знаменитый тренер курировала японскую спортсменку, Мао Асада. Нашла! И вот мы уже едем к ней на дачу, чтобы взять интервью. Я сильно волновалась. Корреспондент, с которым я тогда работала вместе, преподал мне важный урок: человек, который задает вопросы, не может нервничать, потому что он второй по значимости. Важнее всего тот, кто рассказывает свою историю.

Спустя примерно полгода я читала газеты, может, и не со скоростью света, но уже быстрее, чем раньше. И однажды мне выдали целых два диктофона. Теперь я могла сама брать интервью и комментарии. Важные для газеты встречи проводились японскими корреспондентами, но была возможность сопровождать  их и задавать свои вопросы.

Фото из личного архива Ксении Уэда

Олимпиада в Сочи - 2014

Мы вместе с командой корреспондентов из Японии приехали в аэропорт солнечного города с коробками еды быстрого приготовления, кучей чемоданов и аппаратуры. В тот момент, когда большинство журналистов со всего мира ужинали в ресторане у пресс-центра, японские корреспонденты заваривали лапшу в пластиковых стаканчиках перед компьютерами. Я в этой непобедимой команде работала до полуночи, садилась на последний автобус до гостиницы и ехала с настроем, что на следующий день надо приехать рано утром. «Уэда-сан, сегодня ты пойдешь на пресс-конференцию», -  молча шла и делала работу, хоть внутри все дрожало. В один день мне доверили профессиональный фотоаппарат, прислав настройки в смс  -  в жизни не пользовалась таким. Но работать в иностранной газете – значит, делать максимально все, что можешь и то, что думал, что не можешь. И в назначенный день я впервые в жизни сделала фото, которое попало в печатную газету.

Опыт работы в японской газете научил стойкости. После этой компании мне действительно не страшно браться за работу. Я научилась доводить дело до «победного конца». Ведь как говорил корреспондент из нашего бюро, «мы не имеем право на ошибку». Все должны работать быстро и качественно. Я с огромной благодарностью отношусь к этому периоду в жизни. Он позволил мне испытать свои возможности на полную мощность. Три года в газете пролетели незаметно. В этом месте я встретила события мирового масштаба и крупные изменения в нашей стране. В тринадцать лет, держа в руках свой первый диктофон фирмы Olympus в коридоре газеты «Реут», я и представить не могла, что у меня будет такой потрясающий опыт.

Ксения УЭДА