Пропуск в жизнь. Как контролируют передвижение в Ростове?

Более полумиллиона пропусков для перемещения выдали в Ростове. С учётом, что в городе официально проживает около 1,2 миллиона человек, получается, что разрешение на передвижение сейчас есть практически у каждого второго горожанина. Теоретически с таким документом разрешено лишь добираться из дома на работу и обратно, но насколько тщательно выполняется это указание, и как вообще контролируется передвижение в Ростове?

Этот текст должен быть о том, как работают на улицах сотрудники полиции, которые проверяют пропуска. И несколько дней подряд корреспондент пыталась получить в пресс-службе МВД разрешение на то, чтобы подежурить с городским патрулём. Но, видимо, в «новом мире» старые схемы не работают: телефон начальника нам так и не ответил.

Поэтому мы решили патрулировать город сами.

Это было благодатное субботнее утро, солнечное и тёплое. Я ехала из Аксая в Ростов в почти полной маршрутке. На въезде в город мы пристроились в хвост очереди. Люди заволновались, начали доставать документы.

– У вас тоже есть новый пропуск? – обратилась я к женщине с пластиковым ведром.

В ответ она пожала плечами: мол, у кого его нет.

– А у меня нет, – вступила её соседка-пенсионерка.

– Вас, наверное, теперь не пустят.

– Пустят! Уже ездила два раза, отбрехалась. Они штрафуют совестливых и тех, с кого можно содрать. На меня где сядешь, там и слезешь! – она погрозила в воздух крупным кулаком.

Оказалось, сотрудники ДПС пассажиров маршруток больше не проверяют. Я доехала до Нахичевани и оттуда пешком пришла в центр Ростова. Первая проверка пропуска настигла напротив Музыкального театра. Сотрудники ходят по трое, в патрулях много дам. Под самосшитыми масками (преимущественно из бинта и марли) женщин «всесоюзной красоты» не видно. Солнце уже жаркое и форма жаркая: сотрудники выглядят уставшими, пропуск смотрят бегло. После третьего поста поняла, что его можно даже не показывать: главное изобразить готовность, поднять брови, помахать паспортом. И всё – свобода.

Я выбрала лавочку (хотела написать «в тени деревьев», но деревьев на Садовой уже нет), присела и начала наблюдать за работой патруля на Ворошиловском. Ни одного скандального случая за полчаса не увидела. Ростовчане быстро приняли «пропускные» условия и научились с ними жить: шли через заграждения спокойно, многие размахивали документами издали, некоторые додумались повесить свой «аусвайс» (истор. – пропуск, выданный немецкими властями во время оккупации) на шею или прикрепить булавкой на грудь как знак особого расположения.

Те, у кого не было документа, завидев патруль, сворачивали на параллельную улицу. Там уже никаких постов, играют на площадках дети, люди спешат на рынок (на рынке никого не проверяют, на Пушкинской тоже), можно съездить даже в гипермаркет на окраине города. Хотя на некоторых маршрутах вас может ожидать сюрприз: количество остановок сократили.

– Я живу возле Нижне-Гниловского кладбища, до третьего мая остановку автобуса там отменили для того, чтобы люди не ходили на могилки, – рассказывает знакомая. – Теперь мы выходим на остановку раньше или позже. Те, кому надо, всё равно попадут на кладбище. Говорят, ворота там заварили, но все знают, как их обойти. Маршрутки, кстати, останавливаются по требованию, как и раньше.

Как и раньше, работают парикмахеры (подпольно), как и раньше, продают на Центральном рынке горячие чебуреки. Есть их, правда, теперь негде, но продавец посоветовала мне пойти на рынок и сесть за пустые прилавки – там и стулья, и даже стаканы, оставшиеся от ночных посетителей. Чем не кафе?

И я пошла на рынок, села за стол и спокойно поела. Мимо фланировали люди с «аусвайсами» и без, гуляли весенние коты и пронзительно пахло черемшой и клубникой. На рынке говорят, что в мае мы одержим новую победу. Теперь над коронавирусом. Хотя праздновать её, наверное, уже не будет ни сил, ни денег, ни желания.